Чем дальше продвигаешься в глубь Французского залива, тем больше и больше все тебя впечатляет, поражает и даже пугает своими гигантскими размерами и невиданным великолепием: красота пейзажей, пышность крон деревьев, густота тумана, высота волн прибоя, глубина фиордов, разнообразие и количество гнездящихся в торфянике птиц, необузданность и дикий нрав местных жителей. Более сочным становится мясо омаров и мидий и более насыщенным цвет минералов: красного песчаника, белой соли, черного антрацита. Еще извилистее становятся реки с их величественными водопадами и многочисленными порогами. Увеличивается плодородие земли. Все больше пушного зверя водится в лесах, все богаче рыбой становятся воды.

Словно в фантастической коллекции какого-то безумного грабителя, может быть, самого бога Глоозкапа, здесь собраны самые разнообразные природные курьезы: временами текущие вспять воды в устье реки Святого Иоанна, небывалая высота волны в реке Малый Кодиак во время морского прилива, ледяные гроты, каменные деревья…

Море выбрасывает на песчаный берег куски каменного угля, опалы, аметисты, сердолики, целые слитки меди…

В этот вечер большой двенадцатитонный баркас плыл, покачиваясь на волнах, вдоль северного берега бухты Шигнекто.

Сидя на корме, Анжелика смотрела с некоторым волнением, как мимо проплывают высокие красноватые скалы, вершины которых покрыты туманом.

У нее было чувство, что она проникла в некую заповедную страну, охраняемую враждебными богами.

Оснащенный лишь одним квадратным парусом, баркас иногда управлялся при помощи весла. Плыл он не очень быстро. Экипаж состоял из нескольких акадийцев, а также индейцев мик-маков, — скорее пассажиров, чем матросов.

Хозяином судна был молодой дворянин с Песчаного мыса Юбер д'Арпентиньи, а рулевым — его интендант Паком Гренье.

Анжелика с нетерпением ожидала того момента, когда через несколько дней снова окажется вместе с графом де Пейраком на восточном берегу перешейка. Пытаясь ускорить эту встречу, она, быть может, поступила несколько безрассудно, в чем он ее, конечно, упрекнет, так как, уезжая, просил оставаться в Голдсборо и дожидаться там его возвращения.

Но он не мог тогда предвидеть, что примерно через две недели после его отъезда там произойдут столь драматические события, что возникнет острая необходимость встретиться раньше. Анжелика непременно должна была увидеть его, чтобы сообщить обо всем, что она узнала, о чем догадывалась или что предчувствовала, а также для того, чтобы знать, что было обо всем этом известно ему самому. Находясь еще в Порт-Руаяле, она узнала, что он решил не возвращаться в Голдсборо и, обогнув полуостров Новая Шотландия, отплыл к заливу Святого Лаврентия. Ждать она больше не могла. Они должны были снова оказаться рядом, чтобы вместе бороться, объединить свои силы, вселить друг в друга уверенность и поделиться опасениями.

Анжелике никак не удавалось установить связь между появлением у них Амбруазины де Модрибур и той борьбой, которую они вели. Как будто какие-то дьявольские силы вмешались как раз тогда, когда она и ее муж не могли определить, откуда исходит реальная угроза, кто же именно является их врагом.

Поговорив со своим сыном и узнав от него о некоторых подозрительных действиях герцогини в Голдсборо, Анжелика не могла больше питать иллюзий в отношении злой воли этой пережившей кораблекрушение женщины, ставшей плести интриги и сеять раздор среди тех, кто дал ей кров. Анжелике приходили на память факты, слова, мало заметные поступки, которые приобретали теперь новый смысл. Она вспомнила, как однажды сказала этому простодушному Адемару:

«Смотри, не разбуди госпожу де Модрибур». А тот ей ответил: «О нет, такие как она не спят. Они только делают вид, что спят». Удивительно верное определение странного поведения Амбруазины, которая, как она теперь хорошо понимала, непрерывно все разнюхивала в Голдсборо. Анжелика тогда пропустила это мимо ушей, настолько эта женщина смогла ее убедить в своем миролюбии: «Я весь день молилась. Я спала несколько часов…» До нее начал доходить смысл слов, сказанных индейцем Пиксаретом, когда Амбруазина де Модрибур находилась в нескольких шагах от них. Индеец, столь чувствительный к вмешательству невидимых духов, распознал демонические силы, обитавшие в этой женщине…

Анжелика прижала руку ко лбу.

«Может быть, я преувеличиваю… Нужно смотреть на Вещи более здраво. Завистливая и порочная женщина стремится разрушить счастье, которое ей невыносимо видеть у других: это в пределах нормы… Но не нормально то, до каких крайностей эта интриганка доводит свои разрушительные действия… Находилась ли она под окнами Абигель в ту ночь, когда Анжелика услышала нечеловеческий крик? Она ли вылила яд в лекарство Абигель? Но в таком случае, — говорила себе Анжелика, — эта женщина способна на ВСЕ!..» Она не стала дальше продолжать свои поиски истины, не располагая всеми необходимыми доказательствами. Все это представлялось слишком невероятным, просто чудовищным. Когда они встретятся с Жоффреем, она покажет ему красную наволочку и изложит все факты, чтобы попытаться понять, что побудило герцогиню де Модрибур действовать против них таким образом. Ведь эта женщина сама чуть не погибла во время кораблекрушения и была жертвой драматических событий и чьих-то преступных действий. В конце концов, был же кто-то, кто завлек «Единорог» на рифы!..

Анжелика вспомнила о тех ловушках, которые были расставлены на их пути, после того как весной они покинули Вапассу, — и на какое-то время забыла об Амбруазине. Она вновь стала думать обо всем, что связано с этой более очевидной, хотя также скрытой и хитро задуманной западней. Но настанет время, и все станет ясным, завеса спадет. Таинственные обитатели корабля под оранжевым флагом покажут свое истинное лицо. Они превратятся в обыкновенных людей, против которых можно будет бороться, разоблачать их подлые и предательские действия. Но сначала они должны заговорить. Через них удастся добраться до тех, кто стоит у них за спиной, кто направляет эти удары, кто их оплачивает. Сейчас, когда Жоффрей идет по их следу, развязка должна скоро наступить. Она верит в него.

Нужно было забыть об Амбруазине. Она сейчас далеко и не может больше вредить. Англичане так легко не отпускают свою добычу. Амбруазина — это гримаса Сатаны, еще одно из его воплощений, призванное сеять смуту среди людей.

Анжелика сознавала, что этот краткий эпизод ее жизни, когда она почувствовала на себе дыхание непримиримой ненависти, желание уничтожить ее, не пройдет для нее бесследно. С чем-то подобным ей еще не приходилось сталкиваться, даже со стороны мадам де Монтеспан — так как та боролась за то, чтобы сохранить для себя короля. На сей раз эта ненависть не находила объяснения. Да, встреча с этой женщиной, которая чуть не закончилась поражением Анжелики, оставила в ее душе кровоподтек. «Но тем хуже для тебя! — говорила она себе. — Это научит тебя в следующий раз не проявлять слабость и не ошибаться при оценке людей».

Амбруазина появилась у них в тот момент, когда Анжелика сомневалась в себе, когда она находилась в состоянии нерешительности и ей никак не удавалось выбраться из того круговорота событий, в который оказалась втянутой ее отчаявшаяся, как бы раздвоившаяся личность: эти обрушившиеся на нее один за другим удары, головокружение при встрече с Коленом, страх потерять Жоффрея, которого нужно было сохранить или вновь завоевать, ее открытие самой себя, необходимость посмотреть правде в лицо, все переосмыслить, как бы взглянуть на себя со стороны, осознать, что необходимо пробудиться, залечить те раны, которые нанесла ей жизнь и иметь мужество избавиться от тех моральных слабостей, которые она в себе обнаружила… Жоффрей ей помог. Она вспомнила о его нежных словах, которые ее успокоили, позвали к нему и явились своего рода бальзамом для ее израненной души…

И именно тогда появилась эта завистливая женщина и воспользовалась моментом, чтобы ошеломить и запутать ее. К счастью, сейчас опасность миновала. И Анжелика, глядя на облака над