— Как это не все? — ответил углекоп.

— Не все! Ты что-то от нас скрываешь. Я это чувствую.

— Ты похож на своего отца, — выдавил Кловис, посмотрев на него с ненавистью. — Ну ладно, дай мне пройти, пацан. Я вам сказал, что не хочу оставить в этом деле свою шкуру. Хватит и того, что я попытался спасти ваши две шкуры…

— Что ты хочешь сказать? — перебил его Кантор. — От какой опасности ты хотел нас спасти?

— Да, говорите! — настойчиво попросила Анжелика, поняв из слов Кловиса, что Кантор угадал правильно. — Кловис, мы всегда были добрыми друзьями, и вы жили вместе с нами в Вапассу. Будьте настоящим товарищем и окажите нам свою помощь до конца.

— Нет! Нет! — упрямо повторял Кловис, оглядываясь с затравленным видом. — Если я сорву их план, То «они» меня убьют.

— Какой «план»? — вскричал Кантор. — Кловис! Ты не можешь позволить им одержать над нами верх. Ты же один из наших…

— Я вам сказал, что я оставлю в этом деле свою шкуру, — повторил Кловис с отчаянием. — «Они» убьют меня. «Они» не отступят ни перед чем. Это демоны.., они следят за мной, я всегда их чувствую у себя за спиной…

— Кловис, ты ведь один из наших, — повторил Кантор, посмотрев на него своими зелеными глазами, как змея, которая хочет загипнотизировать свою добычу. — Говори.., или иначе, от них, может быть, тебе удастся уйти, но ты не уйдешь от божьей кары, от проклятья твоей овернской святой.

Углекоп, прислонившись к стене пещеры, напоминал загнанное животное. Он пробормотал:

— Вы мне как-то сказали, мадам, что я должен покаяться. Как вы об этом узнали?

— По вашим глазам, Кловис. Вы человек, который не может никак решить, находится ли он на стороне добра или на стороне зла. Этот момент наступил.

— Они взорвут корабль!

— Какой корабль?

— Корабль губернатора, который стоит на якоре недалеко отсюда.

— «Асмодей»?

— Может быть, он так называется.

— И когда?

— Откуда я знаю? Сейчас, через час.., или через два. Но это произойдет этой ночью во время праздника, который там устроили…

Лица Анжелики и Кантора застыли от ужаса.

— Поэтому я и сделал так, чтобы вы оба пришли сюда.., когда я узнал, что вы будете присутствовать на этом празднике. Я не хотел, чтобы вы взлетели в воздух вместе со всеми… Вот, я все сказал… Теперь дайте мне уйти…

Он резко отстранил их и выбежал из часовни. Они услышали, как, продираясь сквозь кустарник, словно дикий кабан, он спустился в овраг.

Слава создателю, который сделал индейцев столь же быстрыми в беге, как олень!

Пиксарет устремился вперед по дороге, которая вела к владениям Марселины, перепрыгивая через препятствия, почти не касаясь земли, иногда буквально летя по воздуху, пересекая ночную тьму, как молния, как ветер. Глядя на него, боги должны были испытывать гордость за род человеческий.

Будучи предупрежденным Анжеликой об опасности, которая нависла над гостями губернатора на борту «Асмодея», он бросился вперед, быстро обогнав Кантора. Кантор бежал очень быстро, но Пиксарет летел, как на крыльях.

Анжелика следовала за ними столь быстро, насколько ей это позволяла больная нога. Ужас подгонял ее, и она, задыхаясь, добежала до фактории братьев Дефур. Оставалось пробежать еще полмили.

Она остановилась. Незадолго перед этим она крикнула Кантору, чтобы его задержать. Храбрый мальчик бросился спасать других, вовремя предупредить их, рискуя, как и благородный индеец, своей жизнью.

А если корабль взлетит на воздух в тот момент, когда они оба будут на его борту, раньше чем им удастся убедить всех участников праздника покинуть его?

Эта мысль повергла Анжелику в такой ужас, что она не могла ни думать о чем-либо другом, ни даже обратиться с молитвами к небу.

«Это невозможно, — повторяла она себе, — это было бы слишком ужасно. Это не должно случиться».

Каждая секунда решала судьбу многих людей и, может быть, судьбу ее сына, рискующего жизнью ради спасения других. В трюмах «Асмодея» некий смертельный груз пожирал время и приближал мгновение катастрофы. В какой момент пересекутся неотвратимый взрыв и бешеный бег Пиксарета и Кантора? Произойдет ли это до их прибытия? Или тогда, когда они будут на борту корабля? Или потом, когда все будут спасены?

Анжелика бежать уже не могла и пошла шагом. Когда она находилась на полпути к берегу, в глубине леса возник ослепительный сноп света, и гром взрыва отозвался эхом в скалах.

Как она дошла до дома Марселины? Она об этом никогда не узнает…

Ее глазам предстал пылающий корабль, который погружался в черную гладь воды. Затем при свете пламени она увидела на берегу многочисленную толпу и силуэт маркиза де Виль д'Авре, который непрерывно сновал взад и вперед, что-то при этом крича.

Пиксарет и Кантор прибежали вовремя.

Пиксарет появился на полуюте среди участников праздника.

— Спасайтесь! — закричал он. — В трюмах корабля находится смерть!

Маркиз де Виль д'Авре был единственным, кто всерьез воспринял его слова. Другие были наполовину пьяны и ничего не слышали. Но маленький губернатор оказался на высоте положения. Держа на руках своего сына, с невероятной энергией, при помощи Пиксарета и Кантора, он вывел всех на палубу, погрузил в лодки, которые стояли у борта корабля, и переправил на берег.

Оказавшись на твердой земле, люди смотрели друг на друга, ничего не понимая.

— Что произошло? Где мой стакан?.. Виль д'Авре стряхнул пыль со своих манжетов и посмотрел снизу вверх на высокого Пиксарета.

— А теперь объясни, сагамор! — сказал он торжественно. — Что все это означает?..

И в следующее мгновение раскат грома потряс бухту. Из трюмов судна взвились вверх языки пламени. За несколько минут огонь охватил весь корабль. Он накренился и затонул, унося на дно моря весь свой груз, все меха и другие богатства губернатора Акадии.

Можно ли перечислить все утонувшие богатства? Помимо мехов там были тысячи фунтов самых разнообразных товаров (в основном, английских), драгоценности и испанские дублоны, полученные губернатором в оплату за его помощь или покровительство от владельцев мелких факторий Французского залива, которые часто сами являлись перекупщиками оружия и боеприпасов. Торговая деятельность маркиза де Виль д'Авре свидетельствовала о том, что его интересуют буквально все вещи на свете, и он хорошо знает их торговую или художественную ценность. Там были вина, ликеры, ром с островов. Подарки, полученные от Пейрака в Голдсборо, были среди тех предметов, чью потерю он оплакивал больше всего. Спасти удалось лишь голландскую фаянсовую печь, так как маркиз недавно разобрал ее и перевез на берег, чтобы показать Марселине, а также, чтобы лучше упаковать, прежде чем он отправится в обратное путешествие в Квебек, к берегам Новой Шотландии, где море было очень бурным.

Всю ночь и весь следующий день берег против того места, где затонул «Асмодей», был похож на растревоженный муравейник. Каким образом могла быть совершена эта диверсия? (рыла ли тому причиной небрежность, пожар, возникший по вине какого-либо матроса, который напился и опрокинул фонарь, или