сумке?
— Ваша честь, я возражаю, — Самсон вскочил. — Вопрос наводящий, и в нем уже содержится ответ. Это показание, основанное на слухах. Вопрос не относится к делу. Какая разница…
— Поддерживаю протест частично: суд не интересует, что делала Бедфорд и чего не делала, — заявил судья. — Но свидетель может указать, где и когда он вел слежку.
— Мы следили за ней, когда она вышла из полицейского управления, — уточнил Дрейк. — Я не в курсе того, что она там делала.
— И куда вы за ней следовали? — спросил Мейсон.
— До квартала Милпас, что на Кэньон-Драйв. Она вошла в квартиру 314.
— А вы разузнали, проживает ли Иона Бедфорд в этом месте и под каким именем?
— Узнал.
— Под каким именем?
— Протестую, — заявил Самсон. — Вопрос не относится к делу. Подобные показания основываются на слухах. Суд не интересует, под каким именем она там проживала.
— Протест принимается, — постановил судья Барнз. Мейсон досадливо нахмурился.
— Сформулирую вопрос иначе, мистер Дрейк. — Проживает ли в этом доме некий Пит Ченнери?
— Да, сэр.
— В какой квартире он живет?
— В квартире 314, — поспешно ответил Дрейк, опередив Самсона.
— Ваша честь, я протестую, — спохватился тот. — Я требую вычеркнуть ответ из протокола. Мне не дали возможности опротестовать вопрос. И я протестую Вопрос не относится к делу, я не прослеживаю в нем связи с делом Сары Брил.
— Я склонен принять протест, если вы не докажете правомерность вопроса, — обратился судья к Мейсону.
— Если помощник окружного прокурора перестанет вставлять палки в колеса, — раздраженно отозвался Мейсон, — я намерен доказать, что Пит Ченнери убил Остина Галленса. Я приведу доказательства, которые…
— Достаточно, мистер Мейсон, — прервал его судья. — У вас нет никаких оснований обвинять представителя обвинения в том, что он вам вставляет палки в колеса. Помощник окружного прокурора внес протест, и суд склоняется его принять. Суд просил вас объяснить, почему вы считаете эти показания правомерными и относящимися к делу.
— Я выявлю эту связь, доказав, что обвиняемая не могла убить Остина Галленса, ибо убийца — Пит Ченнери.
— Процедура весьма необычная, — заметил Барнз.
— Да и дело весьма необычное, — парировал Мейсон.
— Протест отклоняется, — заключил судья Барнз, — но из протокола следует вычеркнуть ответ свидетеля о том, в какой квартире проживает Пит Ченнери. У нас нет доказательств, что он как-то связан с Ионой Бедфорд.
— Доказательств нет, потому что обвинение не дает нам возможности их представить.
— Обвинение здесь ни при чем, — возразил судья Барнз. — Суд контролирует порядок их представления. Продолжайте, мистер Мейсон, и отныне обращайтесь только к суду.
— Прекрасно, — кивнул Мейсон. — Скажите, пожалуйста, мистер Дрейк, производилось ли вами либо по вашему распоряжению фотографирование отпечатков пальцев в доме Остина Галленса?
— Производилось.
— Есть ли у вас снимки отпечатков пальцев Пита Ченнери?
— Я побывал в квартире, где он жил, — сказал Дрейк. — Я обнаружил там отпечатки пальцев мужчины. Полагаю, что это отпечатки пальцев Пита Ченнери: только они и были в большом количестве в квартире, где он проживал.
— Присутствовал ли кто-нибудь в квартире, когда вы снимали отпечатки пальцев?
— Сержант Голкомб.
— Удалось ли вам с помощью этим снимков установить уголовное прошлое Пита Ченнери?
— Протестую! — вскинулся Самсон. — Вопрос неправомерный, не имеющий отношения к делу. Нет оснований выслушивать неподтвержденные факты. Свидетель признает, что не знает, принадлежали ли снятые им отпечатки пальцев Питу Ченнери.
Мейсон вопросительно взглянул на судью.
— Протест принимается, — заявил тот. — В конце концов, перед судом стоит вопрос: виновна ли обвиняемая по данному делу в убийстве Остина Галленса? В разумных пределах любые показания с целью доказать, что Галленс погиб от руки другого человека, имеют отношение к делу, но всему есть предел, и показания должны даваться в соответствующей форме.
— Разумеется, ваша честь, — учтиво согласился Мейсон. — Но я всего лишь практикующий адвокат, а мой свидетель — частный сыщик. Ни у одного из нас нет таких возможностей, которыми располагает окружная прокуратура для проведения полного расследования.
— Я очень хорошо вас понимаю, — кивнул судья, — но суда это не касается. Суд интересуют лишь приемлемые, относящиеся к делу доказательства. Обвинение вовсе не обязано соглашаться с доводами вашего свидетеля.
— Ну что ж, — сказал Мейсон, — возможно, я добьюсь цели другим путем. Я на время освобождаю своего свидетеля и вызываю сержанта Голкомба в качестве свидетеля защиты.
Сержант Голкомб, настроенный весьма воинственно, шагнул вперед, всем видом показывая, что уж он-то не собирается помогать защите.
— Скажите, вы установили, кому принадлежат бриллианты, найденные в сумке, которая, как здесь утверждают, является собственностью моей подзащитной? — спросил Мейсон.
— Протестую, — заявил Самсон. — Вопрос неправомерный, не относящийся к делу. Суду безразлично, кому принадлежат бриллианты.
— По-моему, обвинение утверждало, что бриллианты были извлечены из замшевого пояса на теле убитого, — сказал Мейсон.
— Обвинение ничего подобного не утверждало, — возразил Самсон. — На фотографии убитого виден пояс, его положение, и помимо само собой напрашивающегося вывода, мы не утверждали…
— Вывод был вполне обоснованный, — заметил судья, — и показания свидетеля должны еще больше подкрепить его. Протест отклоняется. Так вы установили, кому принадлежали бриллианты, сержант?
— Установили, — мрачно буркнул сержант.
— Они были украдены? — справился Мейсон.
— Да.
— У владельца в Новом Орлеане?
— Так точно.
— И страховая компания назначила премию за находку?
— Да.
— И вы, как один из тех, кто обнаружил бриллианты, претендовали на часть премии?
— Да.
— Какую именно?
— Протестую: вопрос не относится к делу. Нас не интересует, какую выгоду получил свидетель и чем он при этом руководствовался, по крайней мере в этом деле.
— Протест принимается, — поддержал Самсона судья Барнз.
Досада снова промелькнула на лице Мейсона.
— Когда вы осматривали дом, сержант, вскоре после обнаружения тела Галленса, выяснилось, что перегорела пробка.
— Так и было.
— Вы удостоверились, почему она перегорела?
