– А какое вам до этого дело? – враждебно огрызнулся мужчина.

– Вероятно на пенсии, – спокойно продолжал Мейсон. – Вы начали работать как частный детектив, но заработки были плохими. И тогда подвернулась эта работа.

– Эй, о чем это вы здесь говорите?

– Я не знаю, какую сказочку вам рассказали и не знаю, принимаете ли вы участие в этом деле, но чтобы вы не сказали, бал окончен. Я адвокат, мое имя Перри Мейсон.

Мужчина с наручниками на запястьях повернулся на постели и посмотрел на адвоката. Его глаза, отупевшие от успокаивающих средств, с трудом могли сосредоточиться на одной точке.

– Кто вы? – спросил он невнятным голосом, словно разговаривал сквозь сон.

– Я пришел забрать вас отсюда, – мягким тоном сказал Мейсон.

– Этот человек – душевнобольной, – отозвался мужчина, стоявший возле кровати. – У него бывают буйные припадки. Его нельзя держать свободно, он вообразил себе, что...

– Знаю, – перебил Мейсон. – Его зовут Пьер Шомон, но он утверждает, что является кем-то другим. Ему кажется, что его настоящее имя...

– Эй, откуда вы все это знаете? – удивился мужчина.

Мейсон посмотрел на него с презрением.

– Вы получили постоянную работу. Женщина рассказала вам сказочку, а вы наверняка думали, что она одна из самых милых и великолепных существ на свете. Самое время, чтобы вы проснулись. А что касается этого человека на кровати, то я забираю его с собой. Сначала к лучшему врачу, какого мне только удастся найти, а потом... что ж, потом мы будем готовы для встречи в пятницу в девять часов утра.

Мужчина непонимающе смотрел на него.

– В это время вы можете уже находиться в тюрьме или быть свободным человеком, – продолжал Мейсон. – Но вы должны выбрать сейчас. Мы отделяем виновных от безвинных. Если вы сознательно принимали участие в этой истории, то предупреждаю, что вы замешаны в убийство. Но, если вы работали только в качестве опекуна душевнобольного человека – это другое дело. У вас есть единственный случай принять решение. Внизу ждет детектив, а полиция уже в пути. Она появится здесь через несколько минут и конечно они захотят знать, какова ваша роль в этом деле. Даю вам шанс и советую помнить, что это ваш последний шанс.

Широкоплечий несколько раз мигнул глазами.

– Вы говорите, что этот человек не сумасшедший?

– Конечно нет.

– Я видел его бумаги. Его забрали из государственного госпиталя для душевнобольных.

– Одного человека забрали из госпиталя, а другого поставили на его место. Впрочем, у нас нет времени для дискуссий. Решайте.

– Вы адвокат?

– Да.

– У вас есть какое-нибудь удостоверение?

Мейсон вручил ему свою визитную карточку и права управления.

Мужчина вздохнул с отчаянием.

– О'кей, господин адвокат. Вы выиграли.

Бейлиф объявил об открытии заседания Суда. Гамильтон Бергер, с выражением величайшего удовлетворения на лице, посылал улыбки направо и налево.

– Сегодня будет оглашен приговор по делу обвинения Дэвида Джефферсона, а также будут внесены просьбы о новом процессе, – громогласно объявил судья Хартли. – Защитник хочет что-то сказать?

– Да, Высокий Суд, – Перри Мейсон слегка наклонил голову. – Я вношу предложение об открытии нового процесса по вышеупомянутому делу, основываясь на том, что процесс происходил в отсутствие обвиняемого.

– Что? – не владея собой вскрикнул прокурор. – Обвиняемый был в зале во время всего процесса. Это подтверждает протокол.

– Мистер Дэвид Джефферсон, прошу встать, – сказал Мейсон с каменным выражением лица.

Мужчина, сидевший рядом с защитником, встал с кресла. Другой мужчина, сидевший в центре зала, так же встал.

– Прошу подойти к трибуналу, – распорядился Мейсон.

– Минуточку, – судья Хартли поднял руку успокаивающим жестом. – Что это все означает, господин защитник?

– Я попросил мистера Джефферсона встать.

– Ведь он стоит, – иронично заметил обвинитель.

– Вот именно, – поддакнул Мейсон.

– А кто этот другой человек? – спросил председатель присяжных. Свидетель?

– Это Дэвид Джефферсон.

– Сейчас-сейчас, не так быстро, – занервничал Гамильтон Бергер. – Что все это означает? Какими новыми историями нас намеревается забавлять защитник? Выясним одно! Вот обвиняемый. Он стоит за барьером, отделяющим Суд от публики.

– А это Дэвид Джефферсон. Он только подходит к барьеру, – объяснил с вежливой улыбкой Мейсон. – Вношу предложение об открытии нового судебного процесса, на основании того факта, что весь процесс Дэвида Джефферсона, обвиненного в убийстве первой степени, происходил в его отсутствие.

– Стойте, стойте! – снова закричал прокурор. – Я должен был догадаться о том, что произойдет что-либо подобное. Защитнику нельзя путать основных дел. Теперь не имеет ни малейшего значения, является этот человек Дэвидом Джефферсоном или же Джеймсом Кинкэйдом. Это человек, который совершил убийство. Человек, которого судили за убийство. То, что он использовал имя Джефферсона не спасет его от наказания за убийство.

– Но часть доказательств была направлена против моего клиента, Дэвида Джефферсона, – поправил его Мейсон.

– Вашего клиента? – проревел Бергер. – Ваш клиент стоит рядом с вами!

Мейсон, усмехнувшись, отрицательно покачал головой.

– Вот мой клиент, – сказал он, указывая на мужчину, стоявшего в проходе. – Это Дэвид Джефферсон, защиту которого я взял на себя по поручению «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней».

– Но ведь вы защищали не его, – пожал плечами прокурор. – Вы не выкрутитесь из этой заморочки так легко.

– Сейчас я защищаю его, – заявил Мейсон.

– И защищайте на здоровье. Никто его ни в чем не обвиняет.

– Вношу предложение об открытии нового судебного процесса на основании того, что процесс произошел в отсутствие обвиняемого, – гнул свое Мейсон.

– Но ведь обвиняемый стоит здесь, – упирался Гамильтон Бергер. Процесс произошел в его присутствии. Это он был осужден. И мне все равно, что вы сделаете с тем, другим человеком, и мне все равно, как его зовут.

– Но вы представили вещественные доказательства, являющиеся собственностью настоящего Дэвида Джефферсона, – спокойно продолжал Мейсон. – Стилет, например. Письма.

– Что вы имеете в виду?

– Мисс Мэй Джордан, рассказывая нам о письмах, которые она получала от Джефферсона, раскрыла их содержание. Я поставил предложение об исключении ее показаний. Предложение было отвергнуто. Все ее показания были предоставлены Суду Присяжных. И те, где она говорит о письмах, подписанных «Длинноногий паук» или «Принц из сказки», и показания относительно фотомонтажей, а так же