газеты, который нас интересует, тот самый, из которого были вырезаны заголовки, находится в целости и сохранности у меня в конторе.

Так ты хочешь сказать, — удивился Грэмпс, — что все это время знал, что у тебя здесь еще одна газета. А может быть, прежде чем обвинять меня в том, что я сбиваю следствие и фабрикую фальшивые улики, тебе следовало бы задуматься, а не пытается ли кто-то другой сыграть с тобой злую шутку?

— Одна настоящая улика и одна фальшивая, — задумчиво сказал Дюриэа. — Вы подбросили нам фальшивую. Поскольку вы это упорно отрицаете, придется вам устроить проверку на детекторе лжи.

Грэмпса, похоже, это не смутило ни в малейшей степени.

— Хорошо, мой мальчик. Хорошо, пусть будет так. Но ты все говоришь о своем номере газеты с такой уверенностью, как будто она уж никак не может быть фальшивкой. А тебе не кажется, что было бы, по крайней мере, справедливо, если бы ты и ее сравнил с теми фотокопиями?

Дюриэа попытался было что-то возразить, но потом с холодным достоинством, взяв себя в руки, вынул из сейфа газету, открыл ее и разложил порезанную страницу поверх фотокопии.

Какое-то время на его лице еще сохранялось хмурое выражение, пока он туда-сюда двигал газету, пытаясь наложить ее как можно точнее, но затем внезапно гнев и недовольство исчезли, уступая место самому невероятному изумлению.

Грэмпс Виггинс, который глаз не сводил с его лица, наблюдая, как меняется его выражение, полез в карман за своей любимой трубкой.

— Вот так-то, мальчик мой. Обе они фальшивые. И я надеюсь, что это заставит тебя не доверять уликам и вещественным доказательствам, которые внезапно появляются на свет Божий уже после убийства.

Дюриэа бросил жалобный взгляд на шерифа и слабым голосом сказал:

— Хорошо, Грэмпс, вы нам больше не нужны.

— Так, значит, меня все-таки не арестовали? — с некоторым удивлением спросил Грэмпс.

— Да, вас не арестовали, — ответил Дюриэа, — скажем, пока не арестовали. А сейчас шерифу и мне надо кое-что обсудить наедине… И кстати, для вас было бы лучше, если бы вы сохранили все, что произошло сегодня, в строгом секрете… А если мне попадется этот “кто-то”, который подбрасывает мне пустые версии, — объявил Дюриэа с внезапно прорвавшимся в голосе гневом, — я уж его точно упрячу за решетку, и там он и останется.

— Ха-ха! — сказал Грэмпс. — Так ты даже злиться умеешь. Когда вы его все-таки поймаете, дайте ему почитать… А теперь, малыш, послушай, что я думаю…

— Даже и не собираюсь, — оборвал его Дюриэа. Грэмпс выглядел так, как будто ему дали пощечину.

— Ты хочешь сказать, что, после того как я бегал, старался, подвергал свою жизнь опасности, ты со мной так поступишь.

— Именно так, — не дрогнул Дюриэа. — Это уже не игра. Это не чья-то шутка. Это расследование убийства. Причем теперь совершенно ясно, что есть кто-то, кто пытается увести расследование в сторону. Честно говоря, я и сейчас еще не убежден, что это не вы.

Грэмпс сделал оскорбленное лицо.

— Поймите меня правильно, — продолжал Дюриэа. — Я вовсе не считаю, что вы пытаетесь отвести подозрения от убийцы. Но мне все больше кажется, что вы кого-то покрываете, возможно женщину, которой вы симпатизируете. В этом случае, чем меньше вы скажете, тем лучше. Я собираюсь вести это расследование по-своему. Помочь вы мне не можете, и никаких препятствий на своем пути я тоже не потерплю.

Грэмпс хмыкнул.

— Насколько я понимаю, мне желают спокойной ночи.

— Вот именно.

Грэмпс повертел шляпу в руках, подошел к дверям, положил уже руку на задвижку, но помедлил, как будто собираясь что-то сказать, но, потом передумав, угрюмо буркнул:

— Спокойной ночи! — и выбрался в коридор. Услышав, как за ним захлопнулась дверь, Дюриэа взглянул на шерифа и снял телефонную трубку.

— Ну хорошо, — задумчиво произнес он. — Я теперь могу позвонить миссис Прессман и со спокойной душой попросить ее не приезжать завтра.

— А вы уверены, что это он состряпал для нас эту газету, — спросил Лассен, пока Дюриэа набирал номер.

Окружной прокурор кивнул.

— По всей вероятности, да, хотя, чем черт не шутит, может быть, это и ее рук дело.

— Однако же мне показалось, что он на это не способен.

— Вы его плохо знаете, — с горечью сказал Дюриэа. — Он никогда бы не пошел на это ради убийцы. Он не сделал бы этого для того, чтобы заставить нас бросить расследование. Но его собственное представление о помощи, которую он должен нам оказать, могло бы заставить его подбросить нам эту газету, чтобы мы сконцентрировали все внимание на человеке, которого лично он считает убийцей.

— Понятно, — протянул задумчиво Лассен. — Ну что ж, в этом что-то есть.

— И вот еще что, Пит. У вас есть кто-нибудь, кому вы можете доверять, может быть, ваш помощник, до которого вы могли бы сейчас дозвониться?

Шериф молча кивнул.

Дюриэа подошел к окну и бросил быстрый взгляд на стоянку.

— Он оставил и машину, и прицеп около моего дома. Попросите своего человека приехать как можно скорее и попробовать проследить за ним. Если эта газета — его рук дело, то он попытается добраться до лачуги Прессмана, и как можно быстрее, еще до полуночи. Если он действительно поедет туда, я хочу, чтобы мне это стало известно. Мы тогда захватим его с поличным, и я его хорошенько проучу.

— Лучше бы обделать это дельце по-тихому, — предложил шериф. — Ведь вы не сможете собственного родственника засадить за решетку.

— Еще как смогу, — с энтузиазмом отозвался Дюриэа.

Пит Лассен с сомнением покачал головой.

— А почему нет?

— Вы забыли о том, что скоро выборы. Представьте, как это может подействовать на избирателей, если станет известно, что ваш родственник уличен в подделке вещественных доказательств. Да на нас просто станут на улице показывать пальцем!

На лице Дюриэа появилось разочарование.

— Хорошо, пусть так, — сказал он?

— Дайте указания своему помощнику. Постараюсь, по крайней мере, напугать его до смерти.

Гарри Борден, человек, которого шериф Лассен отправил “сесть на хвост” Грэмпсу Виггинсу, в первый раз позвонил, чтобы доложить о своих наблюдениях, примерно через сорок минут после того, как Грэмпс покинул офис окружного прокурора.

— Этот человек, за которым я слежу, — сказал он шерифу, — похоже, прихватил с собой подружку. Она сидит у него в трейлере и носа наружу не высовывает.

— Опиши ее, — потребовал Лассен.

— Не думаю, чтобы в этом была необходимость, — хмыкнул Борден. — Вы ее видели в офисе окружного прокурора вчера вечером, когда допрашивали свидетелей. Это та хорошенькая штучка из Лос- Анджелеса. Никак не могу вспомнить, как ее зовут.

— Ты имеешь в виду секретаршу Прессмана? — спросил удивленно Лассен.

— Нет, не ее. Погодите минутку… Ура, я вспомнил! Ева Реймонд, вот кто это.

— А что делает дедушка? — поинтересовался Лессен.