– Это я трясусь?! Да я тебя, чайника, успокаиваю. А вообще-то, если честно, то да, трясусь. Сам не знаю почему. Мандраж у меня.., ну, вроде предчувствия. Два раза на меня наезжали, и оба раза вот так же трясло.

– Типун тебе на язык, – сказал ему Юрий, и Сафонов засмеялся.

– Ладно. Все, инкассатор, шутки в сторону. Меня сейчас нельзя отвлекать, да и тебя тоже. Смотри в оба.

Юрий хотел спросить, куда ему смотреть, если здесь нет окон, но промолчал: Сафонов полностью сосредоточился на управлении машиной, и даже затылок у него выражал собранность и деловитость. Магнитолы нигде не было видно, и Юрий понял, что Мишка убрал ее в сумку. Непонятно было только, когда он успел это сделать.

Юрий отвернулся от окошка и закурил. Увесистые мешки с деньгами тихонько ерзали по полу, когда броневик подпрыгивал на неровностях дороги. Юрий смотрел на них равнодушно: это был просто груз, за который они с Сафоновым отвечали и сохранность которого должны были обеспечить. Конечно, сумма внушала уважение, но не более того. Чтобы немного развлечься, Юрий представил себе, что он мог бы сделать, окажись эти деньги в его распоряжении. Через десять минут подобных размышлений выяснилось, что четыре с половиной миллиона – вовсе не такая огромная сумма, как могло показаться вначале. Юрий улыбнулся, покачал головой и, вытянув ногу, прикоснулся носком ботинка к туго набитому мешку.

– Мелочевка, – вслух сказал он.

– Чего? – переспросил из кабины Сафонов.

– Да так, – ответил Юрий, – фантазирую.

– А, – откликнулся Мишка, который понял его с полуслова, – ясно. Поначалу эти мешки действительно будят фантазию. Потом привыкаешь, успокаиваешься, и начинает казаться, что не деньги возишь, а так, макароны какие-нибудь или вообще белье из прачечной…

Они были почти в Центре. Ехать до банка оставалось не более пятнадцати минут. Предзакатное солнце пробивалось в кузов броневика через зарешеченное окошко, на полу лежал, подрагивая, косой прямоугольник света, расчерченный тенью решетки. Сафонов тоже закурил и принялся негромко насвистывать.

Внезапно броневик резко затормозил и остановился, клюнув носом. Юрий с трудом удержался на скамье, нагнулся к окошку и заглянул в кабину.

– Вот козел, – сказал Сафонов, указывая на перегородивший дорогу автофургон. – Пьяный он, что ли?

Он потянулся рукой к кнопке звукового сигнала, и в это мгновение раздался взрыв.

Юрий тряхнул головой, пытаясь избавиться от надоедливого звона в ушах. Через окошко в перегородке в кузов вползали клубы едкого дыма. Филатов с трудом поднялся на ноги и опустил стальную заслонку, окончательно закупорив себя в кузове.

'Гранатомет, – понял он. – Вот отморозки! Из этой штуки ничего не стоит спалить танк, а они пользуются ею как отмычкой… Значит, сейчас засадят еще одну гранату – в заднюю дверь. Наделав столько шума, никто не станет тратить время на возню с замком”.

На то, чтобы окончательно прийти в себя после взрыва, ему потребовалось всего несколько секунд. Выхватив из кобуры пистолет, он снова бросился на пол, поспешно соорудив из мешков с деньгами что-то вроде баррикады. Нападавшие действовали очень решительно и не собирались церемониться. Сафонов наверняка погиб, и теперь судьба Юрия стала неотделимой от судьбы денег: он не мог ни отсидеться, ни откупиться, ни сдаться в плен. Он мог только победить, отразив нападение и перестреляв нападавших, или умереть в этой жестянке, как умер Сафонов.

Он лежал, зажав ладонями уши и широко открыв рот. Секунды ожидания тянулись, как часы, но в конце концов грабители повели себя именно так, как ожидал Юрий: фургон подбросило, раздался страшный грохот, и на месте задних дверей броневика образовалось широкое квадратное отверстие, наполненное светом и клубящимся серым дымом. Оттуда, из крутящегося серого облака, простучала автоматная очередь. Пули с тупым стуком ударили по матерчатым мешкам с деньгами, чудом не зацепив Юрия. Потом дым немного поредел, и в дверном проеме возникла рослая фигура в черной маске с прорезями для глаз. В руках у бандита был короткоствольный автомат, и он поводил стволом из стороны в сторону, пытаясь сообразить, куда же подевался инкассатор.

Юрий уведомил его о своем местонахождении, нажав на спуск. Он сделал это автоматически, не задумываясь: перед ним был враг, которого следовало немедленно уничтожить. Пуля, как всегда, нашла цель с такой точностью, словно Юрий положил ее рукой. Между прорезями черной маски появилось еще одно отверстие, словно у бандита вдруг прорезался третий глаз, он широко взмахнул руками, будто намереваясь взлететь, и спиной вперед выпал из кузова.

Юрий вскочил и бросился к выходу. Если он хотел уцелеть, следовало немедленно сменить позицию. Кузов броневика превратился в мышеловку, из которой был только один выход – вперед, под пули. Юрий успел выскочить из стальной коробки за мгновение до того, как туда, кувыркаясь, влетел темный предмет, похожий на камень. Филатов нырнул под прикрытие борта, ища глазами противника. В следующее мгновение броневик снова тяжело подпрыгнул, в его кузове громыхнуло, оттуда выплеснулось грязно-белое облако дыма. Юрий выстрелил, и коренастый крепыш в вязаной маске, прижав ладони к простреленному горлу, медленно опустился на колени. Юрий не стал смотреть, как он падает: этого противника уже можно было сбросить со счетов.

Где-то все еще звенело, падая на асфальт, выбитое взрывом оконное стекло, на разные голоса завывали и улюлюкали сигнализации припаркованных вдоль дороги автомобилей, но натренированный слух старшего лейтенанта Филатова без труда выделил из этой какофонии тихие, осторожные шаги и шорох одежды, трущейся о металлический борт фургона, – кто-то крался вдоль машины, надеясь застать его врасплох. Юрий спокойно ждал и, когда из-за угла кузова высунулась голова в черной маске, снова выстрелил.

У грабителя оказалась отменная реакция – он успел юркнуть в укрытие.

– Сука! – донеслось до Юрия, и он понял, что все-таки зацепил этого подонка.

Что-то подсказало ему, что надо бы поберечь ноги, и он быстро сменил позицию, став так, что колесо броневика прикрыло его щиколотки и ступни. Это было сделано вовремя, потому что в следующее мгновение под кузовом фургона один за другим прозвучали три выстрела. Воздух со свистом рванулся наружу из простреленного колеса, броневик тяжело осел на левый бок.

– Коз-зел, – пробормотал Юрий. Его подмывало ответить тем же, но бандит мог все еще поджидать его там, внизу, застыв в неудобной позе, и тогда, наклонившись, Юрий рисковал получить пулю в голову.

Потом сквозь заполнявшие улицу гам и улюлюканье до Юрия донесся звук запускаемого мотора и негромкий скрежет коробки передач. Он сразу понял, в чем дело: если кто-то пытался уехать с места перестрелки, рискуя схлопотать случайную пулю, это мог быть только один из участников событий, решивший, что с него довольно.

– Стой, сволочь! – надсадно заорали с той стороны фургона, подтверждая догадку Филатова.

Он высунул голову из-за кузова броневика и увидел, как темно-серая “девятка” с открытым багажником, задним ходом выбралась со стоянки, круто развернулась посреди улицы, зацепила бампером крыло припаркованной рядом “Волги” и с ревом устремилась вверх по улице. Следом за ней, размахивая руками, бежал человек в маске и пестрой летней рубашке. Юрий навел пистолет на его голову и выстрелил, краем глаза зафиксировав номер улепетывающей машины.

Грабитель в пестрой рубашке резко вильнул в сторону, и выпущенная Юрием пуля безобидно просвистела мимо, выбив фонтанчик серой пыли из стены ближайшего дома. Бандит кувырком перекатился через капот вишневого “Москвича”, упал на четвереньки и юркнул за ствол дерева. Юрий еще раз выстрелил ему вслед, но расстояние было уже слишком велико для пистолета, и он попал не в бандита, а в