Виктор пошарил в бардачке, в баре, под сиденьем.

— Увы.

Кэт сунул руку в карман, что-то вытащил и протянул ему на ладони.

— Какая игрушка! — восхитился Виктор. — «Михайлов»?

— Он самый. От сердца отрываю.

То был дезинтегратор Михайлова, оружие убийцы: маленький, очень удобный, рассчитанный, правда, всего на четыре выстрела, но зато способный самоуничтожаться, не оставляя следов, то есть улик.

Зачем братец Кэт ходит с этой штучкой? — подумал Виктор. Спрашивать без толку — опять увильнет.

Впереди распахнулось огромное, пустынное, тихое поле космодрома. Кэт, не останавливаясь, как вчера, на краю, погнал авто прямо к маленькому звездолету. Виктор включил рацию:

— Шеф, это Делано.

— Слышу.

— Я на месте, через пару минут буду на борту.

— Хорошо. Так где Кэттан?

— Да здесь я, — отозвался Кэт, — не переживай.

— Слушай, ты… — начал Ларкин с явной угрозой. Кэт беззвучно выругался и выключил связь. Тут же запищал сигнал вызова, но на него уже никто не обратил внимания. Машина затормозила у корабля.

— Погоди. — Кэт придержал рванувшегося было Виктора. — И слушай. Значит, так. Большой дез будешь держать открыто и пустишь в ход, когда разбойник вскроет корпус и попытается тебя сожрать. Чем черт не шутит — вдруг это что-нибудь даст. А мой приладь под костюмом… так, на всякий пожарный.

— Думаешь, я стану снимать скафандр? По-твоему, там курорт?

— Ничего не знаю, — отрезал Кэт. — Но это лучшее, что я смог придумать. — Он оглянулся. — А вот и наши друзья! Беги, не то Ларкин меня живьем зажарит. — Через поле к ним летела машина Луиса Шелтона. — Да не вруби на взлете маршевые! — крикнул он Виктору вслед, захлопнул дверцу, дал газ, развернулся на одном колесе и понесся прочь с космодрома, к станции слежения. Второй автомобиль, описав не столь артистично дугу, устремился за ним.

С маленьким дезинтегратором в руке и большим под мышкой, Виктор вбежал в рубку и плюхнулся в кресло пилота. Он начинал нервничать: до прихода экспресса оставалось чуть больше часа — да, час восемнадцать минут. И он вовсе не был уверен, что успеет сладить с «Десперадо». Одно вдохновляло: он не боялся ни разбойника, ни вообще смерти, видимо, весь запас страха растрачен был по пути сюда. Растянув ворот скафандра, он засунул дезинтегратор Михайлова в нагрудный карман, другой положил рядом с пультом управления и нажал клавишу внешней связи.

— Алло, станция? Как дела на орбите?

Ответом было молчание. Виктор задумчиво поглядел на пульт. Если станция слежения не ответит, то как разыскать убийцу? Космос велик, а я в астронавигации хрен чего смыслю. Тренажер в Серебряном Лайзе — вот и вся моя школа космопилотажа. Здесь, поди, этого маловато.

— Станция! Уснули, черти ленивые?

Он сообразил перебрать другие каналы и принялся тыкать кнопки, сопровождая каждую отдельной репликой.

— Долго еще будешь упражняться? — наконец ответили ему.

— А, долгожданные! Вы — станция?

— Это же «Аннабел Ли», бестолочь! — вмешался другой голос. Виктор стал напряженно соображать, кто здесь Аннабел Ли и кто бестолочь. — «Аннабел Ли», к взлету готов?

— Если это мне, — осторожно ответил Виктор, — то я готов. Я так называюсь, да?

— «Аннабел Ли», принят под управление станции «Альбатрос», ваш канал 19. Ждите.

Виктор примолк. Странное, незнакомое ощущение: впереди как будто широкая, уходящая за горизонт неизвестная дорога, и тебе предстоит пройти по ней в одиночестве, без совета и поддержки, ты сам отвечаешь за все. Ты сам, а не твой верный друг.

Он включил экран внешнего обзора. Прозрачное голубое небо, ни намека на дождь, который нам обещал вчерашний закат. Тоже в последний раз… Выбрось чушь из головы, одернул он себя и затем спросил:

— «Альбатрос», что дальше?

— Ничего, автоматика тебя сама поднимет. Мы подведем к пирату, тогда уже будешь сам кувыркаться. — На станции еще помолчали. — «Аннабел Ли»: взлетный коридор 7, взлет через 8,15 секунды.

На пульте вспыхнули табло. Справа появилось число 15.786, рядом высветился 0, слева — 8 и быстро-быстро меняющиеся сотые доли секунды. Виктор нашел шкалу ускорения. Если взлетать на антигравах, то хотя ускорение огромное, перегрузок никаких. Хорошо бы на «Альбатросе» не придумали чего другого и поднимали корабль антигравитацией.

Старта он не почувствовал, только загорелось еще несколько табло: на них как сумасшедшие скакали цифры, а на шкалах поползли вверх световые столбики, некоторые — тревожно близко к красной черте. Все нормально, убеждал себя Виктор, так и должно быть.

Небо на экране постепенно темнело, проступали звезды — сперва несколько, затем все больше и ярче, и вот уже на матово-черном фоне заблистал разноцветный фейерверк.

— «Аннабел Ли», вы на орбите 26, перигей 436, апогей 749, — сухо сообщила станция и затем дружески: — Как ты там?

— Сижу, куда мне деться. Пока что меня все устраивает.

— Ну-ну. Скоро будем переводить на орбиту разбойника. Курс 195, старт через 6 минут 24 секунды.

— Вас понял.

Эти шесть минут надо было чем-то занять.

— «Альбатрос», если можно, свяжите меня с Анжеликой Морейра.

— Можно. Подожди чуток.

Ждать Виктору пришлось минуты три — половину времени, отведенного на спокойную жизнь. Наконец он услышал чистый и совсем близкий голос:

— Виктор? Говорят, ты уже черт-те где?.. — Голос Анжелики сорвался.

— Да, понимаешь, погулять вышел. Пушистик, ты дома?

— Дома, — ответила она тихо.

— Отлично. Тогда добеги до меня — до моего бунгало то есть — там в спальне, в ящике под телефоном, коробец лежит. Сразу увидишь, он там один. Так это тебе, на день рождения. Я в суете запамятовал совсем. Сможешь?

— Спасибо, Вики… — Обычно спокойный голос Анжелики жалко ломался. — Удачи тебе. Я… всегда тебя очень любила.

Виктора бросило в жар. Что она хочет сказать? Через мгновение он опомнился:

— Что ж ты раньше молчала, глупая женщина?

Анжелика рассмеялась неожиданным, резким смехом.

— Ты говоришь, совсем как Кэт. Еще раз — удачи!

— «Аннабел Ли», до старта 2 минуты 14 секунд, — вмешался «Альбатрос».

— Вас понял. — Еще две минуты спокойной жизни. Виктор откинулся на подголовник и прикрыл глаза. Зря я так с Анжеликой: она ведь и в самом деле все четыре года прекрасно ко мне относилась, обидно ей мои шуточки слушать. Сквозь ресницы он посмотрел на табло: до старта 1 минута 39 секунд. Ничего не случится, если я отлучусь ненадолго, решил он и, не сочтя нужным докладывать на станцию, вышел из рубки.

Однако в полторы минуты он не уложился — подвел скафандр, который пришлось снимать, а потом надевать снова. Момент старта застал Виктора в коридоре. Ускорение было небольшим, однако его все-таки сбило с ног, швырнуло на стену, и вообще было крайне неприятно вернуться и услышать тревожные