На экране перископа виднелось все то же море облаков, се– рое, унылое. Но почему так озабочено лицо Ван Луна? Почему Вадим Сергеевич нервно пощипывает свои коротенькие усики? Что случилось? И в каюте жарко, даже ладони стали влажны– ми…

– Вадим Сергеевич, что происходит? – растерянно спросила Галя.

– Закончилось четвертое торможение. Мы снижаемся.

– Снижаемся? Куда?

Вместо ответа Сокол лишь пожал плечами. Что он мог отве– тить, если под астропланом была все та же густая пелена туч?.. Галя только сейчас поняла, что все это время, пока астроплан мчался по последнему эллипсу, она спала. Девушка виновато поглядела на товарищей. И в ту же минуту она услы– шала голос Рындина.

– По гамакам, товарищи! – громко приказал он. – Немедлен– но!

Через минуту-полторы прозвучал голос Сокола:

– Есть, Николай Петрович!

Рынднн прерывисто вздохнул. Он понимал всю опасность по– ложения, в котором находился астроплан.

Дальнейшее снижение скорости на круговом полете было слишком рискованным. Корабль в любую минуту мог потерять несколько сот метров высоты и зарыться в облака. Если на его пути окажется высокая гора, то… После четвертого торможе– ния астроплан летел со скоростью семи с половиной километров в секунду. Это большое снижение скорости, но…

Цифры говорили сами за себя. Самолет на Земле садится с совсем незначительной скоростью. И то посадка считается са– мым опасным моментом полета.

Астроплан летит со скоростью двадцати семи тысяч километ– ров в час, летит в двести раз быстрее приземляющегося само– лета. Последний эллипс вокруг Венеры он пролетел за час тридцать шесть минут.

Надо резко, всеми способами, уменьшать скорость! Панорам– ный радиолокатор не поможет выбрать место посадки. Значит, необходимо увидеть это место своими глазами. Другого выхода нет.

Академик Рындин решительно передвинул рычаг на боковой стенке пульта управления. В центральной каюте прозвучал пронзительный, тревожный звонок: внимание!

И почти в то же мгновение тело Рындина резко рванулось вперед. Его удержали только широкие предохранительные ремни кресла. Они врезались в тело до боли.

Боковые двигатели на крыльях астроплана повернулись на сто восемьдесят градусов, соплами вперед, и из них вырвались раскаленные газы. Взрывы горючего в этих двигателях толкали астроплан назад, тормозили его движение. Астроплан рвануло назад, скорость стремительно упала.

Николай Петрович перевел боковой рычаг еще дальше. Снова тревожный звонок – и снова резкий толчок. Боковые двигатели сделали еще несколько тормозящих взрывов. Стрелка указателя скорости быстро падала. Только что было шесть километров в секунду, вот уже пять… четыре… три… Межпланетный ко– рабль шел уже над самыми тучами.

Побледневший Сокол молчал. Лицо Ван Луна было почти вызы– вающе невозмутимым. Галя Рыжко чувствовала, как стучит ее сердце, и ее похолодевшие пальцы невольно хватались за края гамака всякий раз, как астроплан дергало назад.

Мозг Рындина работал, как точный механизм, почти автома– тически. Академик не сводил глаз с указателя скорости – это сейчас самое главное. Три километра в секунду… два кило– метра… один километр! Надо меньше, гораздо меньше. Он энергично потянул на себя руль высоты, приводивший в движе– ние закрылки на горизонтальных стабилизаторах.

Описывая плавную кривую, астроплан начал взбираться вверх. Он двигался сейчас только по инерции, которую быстро гасило притяжение Венеры. Все медленнее и медленнее движение астроплана вверх… еще секунда, две, три – и скорость по– гасла. На какое-то мгновение астроплан застыл в воздухе, а затем начал падать по вертикали назад, хвостовой частью вниз.

С каждой секундой скорость падения увеличивалась. Если ее не уменьшить – астроплан, пробив облака, скрывающие Венеру, врежется в ее поверхность! Нужно снова тормозить!

Движением рычага Рындин поставил боковые двигатели в прежнее положение, соплами назад. Взрывы горючего выбросили струи раскаленного газа, устремившиеся вниз, к серым обла– кам.

Скорость падения уменьшилась, но тотчас же начала нарас– тать снова. Облака стремительно приближались.

Рындин включил автомат, подающий в камеры сгорания не– большие заряды атомита, – взрывы стали частыми, но слабыми. Они задерживали падение корабля, нейтрализовали притяжение Венеры: астроплан начал скользить вниз с небольшой сравни– тельно скоростью. Облака ближе, ближе… И вот экран перис– копа стал серым: корабль погрузился в плотные тучи.

Теперь все зависело от того, куда упадет астроплан. Рын– дин понимал это, но больше он ничего сделать не мог. Пано– рамный радиолокатор не работал. Снижаться на горизонтальном полете не было возможности. Оставалось только тормозить вер– тикальное падение, тормозить всеми способами! А там…

И вдруг экран перископа прояснился. Астроплан пробил толстый слой облаков. Возглас изумления вырвался у Гали Рыж– ко: вот оно, то красное, что она на мгновение увидела в просвете между тучами!

Ярко-красный ковер буйной растительности укрывал поверх– ность Венеры. Отсюда, с высоты больше километра, нельзя было рассмотреть, что было внизу, – трава, кусты или дебри фан– тастически окрашенных девственных лесов. Красный ковер усти– лал всю неровную холмистую поверхность планеты. Вон сереб– рится вода… и скалы, острые скалы, поднимающие вверх свои вершины из густой оранжево- красной растительности. Но как быстро все это приближается, растет!..

Николай Петрович решил включить одновременно и централь– ный двигатель. Это было очень рискованно. Даже небольшие за– ряды атомита в центральном двигателе могли своими взрывами наклонить корпус астроплана, тогда торможение вообще станет невозможным. Но на это приходилось идти'. Иного выхода не было. Три взрыва в центральном двигателе заставили астроплан подпрыгнуть вверх. И все-таки скорость падения была слишком опасной… Пружинистая стальная спираль выдвинулась из кор– мовой части корабля. Она была готова принять на себя первый удар о поверхность планеты.

Острые вершины скал устремились навстречу кораблю, будто готовились проткнуть его корпус.

Николай Петрович откинулся на спинку кресла. Он ощутил огромную усталость. Теперь он уже ничем не мог помочь. Авто– мат производил. взрывы атомита беспрерывно. Оставалась еще надежда на стальную спираль. Она поможет, если корабль упа– дет кормой вниз. А если под углом? Тогда скалы врежутся в корпус? Надо ждать. Сделано все, что было в его возможнос– тях. Все!..

…Резкий, сильный толчок потряс астроплан. Все внутри загудело. В каюте упало что-то стеклянное, разбилось. Гамак, в котором лежала Галя Рыжко, прогнулся вниз и вновь подкинул ее вверх.

Астроплан упал на поверхность Венеры – к счастью, не на скалы, а в густые заросли первобытного леса. Стальная спи– раль приняла на себя часть удара и подбросила корабль вверх. Он покачнулся – и с размаху свалился боком на высокие вет– вистые деревья.

Деревья ломались под его тяжестью, как тоненькие спички, астроплан своим корпусом приминал их. Будто живое существо, он старался остановить свое стремительное движение. Но соп– ротивление деревьев было слишком слабым, чтобы задержать ог– ромный корабль, упавший на пологий склон.

Ломая деревья, астроплан скользил вниз по этому склону, а затем покатился под откос.

На экране перископа все прыгало, крутилось, мелькало. Астроплан катился куда-то вниз, переворачиваясь и время от времени ударяясь о камни.

Все перепуталось, перемешалось в сознании Гали Рыжко. Не было уже ни верха, ни низа; пол, потолок и стены каюты вра– щались вокруг нее. Грохот, звон и глухой гул не прекраща– лись. Гамак то отбрасывал тело от себя, то глубоко прогибал– ся под ним. На экране перископа мелькали небо, почва, покры– тая удивительным кружевным кустарником, красные деревья, скалы, – все мчалось в бешеной скачке. Галя услышала, как вскрикнул Сокол. И вот астроплан резко остановился, вибрируя всем корпусом. От этой вибрации оглушительно звенело в голо– ве, на сознание наваливалась странная, непреодолимая