— Ну и дьявол, прямо-таки околдовал животное.

— Глупости, женщина, — сказал Генди, искоса посмотрев на Кэтлин. — Просто Хокинс обладает способностью укрощать дикие создания.

Ветер маленькими вихрями скручивал пыль и гонял ее по голой земле. Не дыша, Кэтлин посмотрела на церковь, находящуюся в миле от замка. Затем, вспомнив его странные слова, обращенные к коню, посмотрела на Хокинса.

Он встряхнул головой, как будто прогонял остатки сна. На его лице было написано удивление. Посмотрев на Кэтлин с усмешкой, он сказал:

— Это было легче, чем я предполагал.

Чувство облегчения наполнило ее сердце. Он снова стал тем беспечным англичанином, каким был до сих пор. Казалось, волшебство исчезло из его глаз. Он непринужденно сидел на жеребце, этом диком создании. Мужчина и конь превратились в единое целое, мускулистые бедра обнимали мускулистый корпус, предвкушение скорости безошибочно читалось на лице Хокинса. Руки держали поводья легко и свободно, гибкая спина была готова слиться с лошадью в едином порыве.

«Ах, Логан, — подумала она, — ты сам ввязался в это дело».

— Легко? — спросила она. — Конь сбросил вас, как пучок водорослей.

Улыбка растянула его губы.

— А сейчас? — Наклонившись, он взял ее за руку. — Поцелуй на удачу, Кэтлин?

Она покраснела от одной только мысли об этом и, вырвав руку, сказала:

— Помните свое слово, мистер Хокинс.

— И помни пари, Кэтлин.

Его легкая усмешка была полна обещаний, которые она не могла понять. Кэтлин вздрогнула не от страха и не от холода, а от чувства, которому она не осмелилась дать название. Подскакал Логан, плавно останавливая лошадь.

— Готов, англичанин?

— Чтобы накормить тебя грязью из-под копыт моего коня? — спросил Хокинс. — Конечно.

Кэтлин отступила в сторону, повернувшись спиной к возбужденным наблюдателям. Они всерьез приняли условия соревнования. И так как в нем ирландец выступал против англичанина, а ставки решали судьбу прекрасной Мэгин, оно приобрело значение большого праздника. Том Генди поднял ольховую палку. — Займите линию старта, — закричал он. — Ваш маршрут — до церкви и обратно.

Взгляд Хокинса остановился на далекой колокольне. Колени Логана напряглись. Палочка разрубила воздух: — Марш!

Обе лошади мгновенно сорвались с места, осыпав Кэтлин песком. Убирая от глаз спутанные поднятым ветром пряди волос, она знала, что произойдет дальше. Решительный и ритмичный галоп жеребца звучал музыкой в ее сердце. Он, и только он выиграет эту гонку.

Хокинс держался в седле с большим изяществом и грациозностью, чем можно было ожидать от наездника армии круглоголовых. Он прильнул к вытянувшейся шее жеребца, его красноватые волосы выделялись ярким пятном на черном корпусе лошади. Сквозь стук копыт Кэтлин услышала, как от избытка чувств Хокинс издал дикий вопль. Этот вопль дошел до сердца, потому что ей тоже было знакомо чувство возбуждения от быстрой скачки.

Кобыла Логана была достойным представителем породы ирландских лошадей и выложилась до последнего. Но Кэтлин знала, знала с того самого момента, как Хокинс заставил жеребца повиноваться, что все усилия кобылы будут напрасными.

В этом черном красавце были красота и скорость, наработанные веками. Ощущение полета, вызываемое его галопом, заставляло думать о таинственной стране, которая могла вывести такую замечательную породу, а еще больше думать о мужчине, который…

— Он собирается нарушить слово и сбежать, — бушевал Рори.

Хокинс достиг церкви раньше Рафферти. Лошадь и всадник исчезли за побеленным каменным зданием.

— Чертов предатель! — Рори сверлил Кэтлин взбешенным взглядом. — Смотри, как поступает этот презренный англичанин.

Кэтлин приложила руки к груди, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Матерь Божья, почему она поверила ему? Почему…

Хокинс появился с другой стороны церкви. Он приподнял воображаемую шляпу, встретившись с шипящим от злости соперником, и поскакал назад к воротам. Логан в финале приложил героические усилия, но отстал от Хокинса на четыре корпуса.

Зрители застыли в нерешительности. Если они станут приветствовать Хокинса, не будет ли это предательством по отношению к ирландскому лорду? А если станут освистывать победителя, не покажется ли это предательством по отношению к главе Макбрайдов?

Только Том Генди дал волю свободному проявлению чувств.

— Грандиозное, прекрасное зрелище! — Он ухмыльнулся Кэтлин и затанцевал от радости. — Как ты думаешь, какой приз потребует наш гость?

Затаив дыхание, Кэтлин следила, как Хокинс и Логан направили лошадей на взморье, где те смогли бы отойти от бешеной скачки.

Они были так непохожи друг на друга: ирландский лорд и английский солдат. Оба более красивые, чем любые другие мужчины. Оба сильные и властные. Они могли быть друзьями, если бы находились по одну сторону конфликта. Ирландия выиграла бы, если бы они были союзниками.

Хокинс подъехал и спрыгнул с лошади. Бросив поводья Бригитте, он шагнул к Кэтлин. Она смотрела на что угодно, но только не на Хокинса. Ее внимание было сконцентрировано на поднимающемся от жеребца паре, на сверкающем в полуденном солнце гладком корпусе, на четких отпечатках его копыт на песке. Толпа придвинулась поближе, сгорая от любопытства. Шершавая холодная рука подняла ее подбородок. Сердце Кэтлин чуть не выпрыгнуло из груди, когда она посмотрела в его серо-зеленые глаза.

— Ты должна мне приз, Кэтлин Макбрайд, — сказал он. Легкий ветерок перебирал пряди волос, обрамлявших его обветренные щеки.

Она резко откинула голову.

— Что вы хотите получить, мистер Хокинс?

— Поцелуй, Кэтлин Макбрайд. Я получу от тебя поцелуй.

У нее замерло сердце. Она медленно втянула в себя холодный соленый воздух.

— Таков твой приз?

— Да. Хочу попробовать тебя на вкус.

— Клянусь, это становится интересным, — прошептала Эйлин Бреслин.

— И оскорбительным, — добавил сердито Рори. Кэтлин бросила взбешенный взгляд на своего пленника.

— Уж лучше поцеловать жабу.

— Тебе придется вместо нее довольствоваться мной.

Ей следовало бы быть благодарной, потому что требование, по правде говоря, достаточно умеренное. И все же нервы ее были напряжены, как натянутая струна.

— Почему? — спросила она.

Его смех струился подобно разогретому меду из хрустального бокала.

— Это мое требование, и у меня есть право быть таким глупым, каким я захочу. Ты знала о ставках. Ты хочешь, чтобы говорили, что глава Макбрайдов не держит слова?

Ее терпение лопнуло. Ей больше всего хотелось побыстрее покончить с этим и заняться своими обязанностями. Нужно было подсчитать и заложить на хранение добычу от последнего набега. Да и Мэгин, без сомнения, готовится поднять большой скандал.

— Так и быть, — недовольно сказала Кэтлин. Положив руки ему на грудь, она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке.

— Вот ваш приз, мистер Хокинс.

Она повернулась и пошла от него прочь, молясь, чтобы люди подумали, что покраснела она от