Ныне осталось их семь, разбитых волнами и ветром.
Я же, безвестен и сир, по Ливийским пустыням скитаюсь,
Тут прервала его мать, не в силах жалобы слышать:
'Верю: кто ни был бы ты, — не против воли всевышних
Ветер изменит свой бег и примчит их в надежную гавань,
Если меня не вотще научили предки гаданью.
Видишь: там дважды шесть лебедей летят вереницей.
Пав с высоких небес, Юпитера спутник крылатый[408]
Или стремятся к земле, иль, спустившись, ее озирают.
Вот они все собрались, заплескали крыльями шумно,
Снова вся стая взвилась, небосклон опоясала с кликом.
Так же твоих друзей корабли иль стоят на причалах,
Ты же прямо иди, не сворачивай с этой дороги'.
Молвив, направилась вспять, — и чело озарилось сияньем
Алым, и вкруг разлился от кудрей амвросии запах,
И соскользнули до пят одежды ее, и тотчас же
Мать узнал Дарданид и воскликнул вслед убегавшей:
'Сына вводила зачем, жестокая, обликом лживым
Ты в заблужденье не раз? Почему ни руку с рукою
Соединить не дала, ни твой подлинный голос услышать?'
Воздухом темным тогда окружила Венера идущих,
Облака плотный покров вкруг них сгустила богиня,
Чтоб ни один человек ни увидеть, ни тронуть не мог их
Иль задержать по пути и спросить о причине прихода.
В свой любезный приют, где курится в храме сабейский
Ладан[409] на ста алтарях и венки аромат разливают.
В путь пустились меж тем мужи, повинуясь тропинке,
Всходят по склону холма, что над городом новым вздымался
Смотрит Эней, изумлен: на месте хижин — громады;
Смотрит: стремится народ из ворот по дорогам мощеным.
Всюду работа кипит у тирийцев: стены возводят,
Города строят оплот и катят камни руками
Дно углубляют в порту, а там основанья театра
Прочные быстро кладут иль из скал высекают огромных
Множество мощных колонн — украшенье будущей сцены.
Трудятся пчелы: одни приплод возмужалый выводят
В первый полет; другие меж тем собирают текучий
Мед и соты свои наполняют сладким нектаром.
Те у сестер прилетающих груз принимают, а эти,
Всюду работа кипит, и от меда плывут ароматы.
«Счастливы те, для кого уж возводятся крепкие стены!»
Так восклицает Эней и на кровли глядит городские.
Входит он в город, покрыт (о, чудо!) облаком плотным,
В городе роща была; под ее приветливой сенью
В день, когда в Ливию их забросило ветром и бурей,
Знак тирийцы нашли, явленный царицей Юноной:
Быстрого череп коня,[411] — затем, что много столетий
Здесь величавый храм возводила Дидона Юноне, —
Был он дарами богат и любовью взыскан богини;
Медные к входу вели ступени; балки скреплялись
Медью, скрипели шипы дверные из меди блестящей.
Страх Энея утих: на спасенье надеяться снова
Смеет герой и средь бед опять в грядущее верить.
В храма преддверье войдя, в ожиданье прихода Дидоны
Смотрит диковины он, изумленный богатствами царства,
