Знаю: годы пройдут, и от крови Тевкра старинной
Будут править они полновластно морем и сушей, —
Ты обещал. Почему же твое изменилось решенье?
Видя Трои закат и крушенье, я утешалась
Мыслью, что тевкров судьбу иная судьба перевесит.
Та же участь гнетет. Где предел их бедам, властитель?
Мог ведь герой Антенор[389], ускользнув из рук у ахейцев,
В бухты Иллирии, в глубь Либурнского царства[390] проникнуть
И без вреда перейти бурливый Источник Тимава[391]
Он попирает поля, многошумному морю подобен.
Там Антенор основал Патавий — убежище тевкров,
Имя племени дал и оружье Трои повесил;
В сладостном мире теперь он живет, не зная тревоги.
Мы, потеряв корабли, из-за гнева одной лишь богини
(Страшно молвить) вдали от Италии вновь оказались.
Вот благочестью почет! Ты так нашу власть возрождаешь?'
Ей улыбнулся в ответ создатель бессмертных и смертных
Дочери губ коснулся Отец поцелуем и молвил:
'Страх, Киферея[392], оставь: незыблемы судьбы троянцев.
Обетованные — верь — ты узришь Лавиния стены,
И до небесных светил высоко возвеличишь Энея
Ныне тебе предреку, — ведь забота эта терзает
Сердце твое, — и тайны судеб разверну пред тобою:
Долго сраженья вести он в Италии будет, и много
Сломит отважных племен, и законы и стены воздвигнет,
Трижды зима не пройдет со дня, когда рутул[393] смирится.
Отрок Асканий[394], твой внук (назовется он Юлом отныне, —
Илом был он, пока Илионское царство стояло), —
Властвовать будет, доколь обращенье луны не отмерит
Царство, могуществом он возвысит Долгую Альбу.
В ней же Гекторов род, воцарясь, у власти пребудет
Полных трижды сто лет, пока царевна и жрица
Илия двух близнецов не родит,[395] зачатых от Марса.
Ромул род свой создаст, и Марсовы прочные стены[397]
Он возведет, и своим наречет он именем римлян.
Я же могуществу их не кладу ни предела, ни срока,
Дам им вечную власть. И упорная даже Юнона,
Помыслы все обратит им на благо, со мною лелея
Римлян, мира владык, облаченное тогою[398] племя.
Так я решил. Года пролетят, и время настанет:
Род Ассарака тогда Микенами славными, Фтией
Будет и Цезарь рожден от высокой крови троянской,
Власть ограничит свою Океаном, звездами — славу,
Юлий — он имя возьмет от великого имени Юла,
В небе ты примешь его, отягченного славной добычей
Век жестокий тогда, позабыв о сраженьях, смягчится,
С братом Ремом Квирин, седая Верность и Веста[401]
Людям законы дадут; войны проклятые двери[402]
Прочно железо замкнет; внутри нечестивая ярость,
Станет страшно роптать, свирепая, с пастью кровавой'.
Так он сказал и с небес посылает рожденного Майей,[403]
Чтоб Карфагена земля и новая крепость для тевкров
Дверь отворила свою, чтоб Дидона перед гостями,
Мчится, плывя на крылах, по воздуху в Ливию вестник,
Там исполняет приказ: по веленью бога пунийцы
Тотчас жестокость свою позабыли; первой царица,
Сердцем к миру склонясь, дружелюбьем исполнилась к тевкрам.
