А как отелятся, вся на телят переходит забота.
Прежде всего выжигают тавро с названием рода.
Обозначают, каких на племя оставить желают
Иль на целинной земле крутые отваливать глыбы.
Весь остальной молодняк на лугах пасется со стадом.
Тех, кого приучить к полевым захочешь работам,
Сызмала ты упражняй, настойчиво их приручая,
Раньше из тонких лозин сплетенный круг им на шею
Вешай. Потом, когда их свободная шея привыкнет
К рабству, им надевай хомуты из веревок, попарно
Соединяй и ходить приучай одинаковым шагом.
И оставляют следы лишь на самой поверхности пыльной.
Пусть лишь потом заскрипит под грузом тяжелым телега
С буковой осью, таща вдобавок и медное дышло.
Для молодежи, еще не приученной, надо не только
Листьев ветлы, но и злаков с полей. Отелившись, коровы
Впредь наполнять молоком белоснежным не станут подойник,
Новорождённым отдав целиком свое сладкое вымя.
Если ж тебя привлекает война и жизнь строевая,
Иль колесницы полет стремить у Юпитера в рощах,[281]
Первое дело — чтоб конь приучился к оружью и духу
Воинских схваток, привык и к трубному звуку, и к стону
Тяжеловесных колес, и к бряцанью удил на конюшне.
Был бы он рад, чтобы тот его хлопал ладонью по шее.
Должен он это постичь, едва от сосцов материнских
Отнят. Пусть морду он сам в недоуздок мягкий просунет, —
Слабый, дрожащий еще, своих еще лет не сознавший.
Пусть он выделывать «круг» начинает и сдержанным шагом
Оземь звенеть и одну за другой вымахивать ноги.
Пусть это будет — как труд; пусть ветры на спор вызывает
И, по равнине летя на просторе, не сдержан вожжами,
Крепкий так Аквилон налетает от Гиперборейских
Стран[282] и скифские к нам непогоды несет и сухие
Тучи, — нивы тогда волнами идут под дыханьем
Легким его, и шумят высокие леса вершины,
Мчится он, бегом своим и поля и моря подметая.
Так подготовленный конь среди мет на ристаньях элейских, [283]
Взмыленный, будет из губ выпускать кровавую пену,
Выю под иго склонив, боевую возить колесницу.
В весе он стал прибавлять. Строптивым норов бывает
Неукрощенных коней. Смиришь его будто, — не хочет
Хлесткой плети терпеть, удилам подчиняться железным.
Способ их мощь укреплять наилучший, однако, — Венеру
Предпочитает ли кто коров иль коней разведенье.
С этой целью быков уводят подальше, пастись их
Там оставляют одних, за горой иль рекою глубокой;
Или, в хлеву заперев, у наполненных держат кормушек,
Самка и им не дает о лугах вспоминать и о рощах.
Сладки красоты ее, они заставляют нередко
Двух горделивых быков друг с другом рогами сражаться.
В Сильском обширном лесу[284] пасется красивая телка,
Ранят друг друга быки, обливаются черною кровью,
Рог вонзить норовят, бодают друг друга с протяжным
Ревом; гудят им в ответ леса на высоком Олимпе.
В хлеве одном теперь им не быть: побежденный соперник
Стонет, свой помня позор, победителя помня удары
Гордого, — и что любовь утратил свою без отмщенья,
И, оглянувшись на хлев, родное селенье покинул.
С тщаньем сугубым теперь упражняет он силы, меж твердых
Только колючей листвой питаясь да острой осокой.
Он испытует себя и гневу рога свои учит.
Он на стволы нападает дубов, ударяется в ветер
Лбом и взрывает песок, и взвивает, к битве готовясь.[285]
