К ране руку поднес — и тут стрела подлетела,
К левому боку ладонь пригвоздила и глубже проникла,
Сын Арцента стоял, красотой и убором блистая;
Плащ его алый горел, иберийским окрашенный соком,[880]
Золотом панцирь сиял; Арцент-родитель в сраженья
Сына послал, что в лесах материнских над током Симета[881]
Сам, отставив копье и пращой свистящею трижды
Круг над собой описав, свинцовый слиток в героя
Метко Мезенций послал: полетел свинец, расплавляясь[883] —
И с размозженным виском на песке противник простерся.
Юл, что привык устрашать лишь пугливых зверей на охоте:
Молвят, что храброй рукой поверг он наземь Нумана, —
Ремула прозвище тот носил и совсем лишь недавно
С младшею Турна сестрой сочетался браком счастливым.
Гордый с царями родством, надутый новою спесью,
Шествовал всех впереди и громко кричал осажденным:
'В третий раз не стыдно ли вам, завоеванным дважды,
Вновь за валами сидеть и от смерти стеной заслоняться?
Кто из богов лишил вас ума и в Лаций направил?
Нет Атридов средь нас, лжеречивого нету Улисса!
Крепкий от корня народ, мы зимой морозной приносим
К рекам младенцев-сынов и водой закаляем студеной;
Могут, играючи, лук напрягать и править конями.
Юность, упорна в трудах и довольна малым, привыкла
Землю мотыгой смирять и приступом брать укрепленья.
Панцирей мы не снимаем весь век и, словно стрекалом,
Наших сил не сломить, не убавить твердости духа.
Мы седины свои прикрываем шлемом, и любо
Нам за добычей ходить и все новыми жить грабежами.
Вам по сердцу наряд, что шафраном и пурпуром блещет,
С лентами митры у вас, с рукавами туники ваши, —
Истинно вам говорю: фригиянки вы, не фригийцы!
Вас на высокий Диндим[884] созывает Идейская Матерь
Звоном тимпанов своих и двухладным флейты напевом.
Наглой не снес похвальбы и речей обидных Асканий,
Лук он согнул, положил стрелу на конскую жилу,
Руки широко развел, лицом к врагу обратившись,
Тверже встал и пред выстрелом так громовержцу взмолился:
Сам я в храме твоем принесу торжественно жертву:
Там на алтарь бычок с золочеными рожками ляжет,
Белый, который уже сравнялся с матерью ростом,
В гневе песок копытами рыл и бодаться пытался'.
Слева гром прогремел; зазвенел и лук смертоносный,
С грозным свистом стрела сорвалась с тетивы напряженной,
Ремулу в череп впилась и виски ему жалом пронзила.
'Что ж, насмехайся теперь над отвагой нашей, надменный!
Юный воскликнул герой, и дружно вторили кличем
Тевкры ему, и радость до звезд сердца вознесла им.
Тою порой с эфирных высот Аполлон пышнокудрый
На авзонийскую рать и на город глядел осажденный;
'Так восходят до звезд, о сияющий доблестью новой
Отрок, потомок богов и предок! Род Ассарака
Явится, призван судьбой, и конец всем войнам положит.
Троя тесна для тебя!'[885] И, промолвив, бог устремился
Прямо к Асканию он подошел, изменивши обличье,
Образ Бута приняв (Дарданиду Анхизу он верно
Оруженосцем служил и привратником в старые годы,
Ныне же к сыну его Эней-родитель приставил).
Голосом, и сединой, и бряцающим грозно доспехом;
Мальчика радостный пыл укротил он такими словами:
'Будет с тебя, мой Энид, и того, что повергнуть Нумана
