определенно, как говорится, из простых. Институтов не кончала, а по происхождению, точно, не из джентльменов-плантаторов, южных аристократов. Очень уж примечательное сочетание простоватости и цепкости – с самого низа карабкается, жемчужными зубками выгрызает просперити и паблисити... Ну что ж, ничего в этом нет плохого, наоборот.

– Непременно приду, – сказал он, притворяясь, будто не замечает неприязненного взгляда сеньора Флореса. – Жаль только, что до этого времени мне не удастся отыскать галеон, иначе с шиком и звоном высыпал бы к вашим ногам целую бочку пиастров и прочих реалов. Представляете, как это было бы красиво? Яркий свет, общество во фраках и вечерних платьях – и к вашим ногам рекой течет золото, а вы стоите, гордая и загадочная, как королева...

Ей это понравилось, глаза стали мечтательно-глупые. Зато сеньор Флорес, вне всякого сомнения, с превеликой охотой заехал бы Мазуру в челюсть за подобные дерзкие фантазии, выпади удобный случай...

– И не жалко было бы золота? – с желчной улыбкой спросил означенный сеньор.

– О чем вы говорите? – лихо пожал плечами Мазур. – Это у вас, бизнесменов, все построено на расчете и рассудке, а? Мы, кладоискатели, признаюсь по секрету, натуры, наоборот, романтические. Ну, сами понимаете: флибустьерские традиции... – он залихватски повел рукой. – Плащи в грязь, если вы понимаете, о чем я, золото у ног красавиц... Звон клинков, опасность...

– Так можно и шею свернуть, – сказал Флорес.

– Да ну, глупости! – сказал Мазур. – Мы, романтики, тоже умеем сворачивать шеи, и качественно...

Они обменялись откровенными взглядами, уже прекрасно понимая друг друга – словно две шпаги звонко скрестились, аж искры брызнули. В следующий миг Мазур констатировал, что красавица Ким отлично все просекла, моментально уразумела, что за безмолвный такой поединок происходит между ее гостями. И ничуть этим не обеспокоилась: судя по реакции, она была из тех девочек, которые обожают, когда мужики из-за них начищают друг другу физиономии.

Сеньор Флорес, лениво растягивая слова, сказал:

– Искать затонувшие корабли – это, должно быть, чертовски романтично... Но непохоже, чтобы это увлекательное занятие приносило хорошую прибыль.

Мазур не хотел особенно обострять ситуацию – но, в конце концов, обязан был помнить о психологическом рисунке принятой на себя роли. Тот, кого он изображал, вряд ли стал бы стоять на задних лапках перед надутым дельцом в рубашечке из лучшего магазина – вот он, зеленый крокодильчик «Лакоста» на кармашке – и покорно сносить пренебрежительный тон...

– Ну и что? – пожал он плечами, задорно, с вызовом усмехаясь. – Важен сам процесс. Или ты останешься по уши в дерьме, или поднимешь бочку с золотом. Вот уж чего бы я не смог, так это корпеть в офисе, складывая грошик к грошику – и сегодня, и завтра, и всю жизнь... Удавиться лучше, чем заниматься столь ублюдочным делом...

Аугусто прямо-таки сверкнул на него глазами – и гордо промолчал, хотя внутренне, несомненно, кипел.

«А ведь это неправильно», – подумал Мазур. Психологически неверно – именно такая реакция. Преуспевающий бизнесмен не стал бы так закипать, наоборот, смотрел бы на авантюриста с пустым карманом снисходительно, свысока, благодушно ухмыляясь... Или этот тип – бизнесмен с нетипичными реакциями, или... Или он тоже в личине, а потому вынужден продолжать роль, которая ему совсем не нравится. На этом острове столько людей, которые на деле совсем не те, кем кажутся...

Показался Билли Бат с ворохом сухой одежды, и Мазур отошел переодеться, укрывшись за парусом. Когда он натягивал штаны, вдруг объявился старый капитан. Постоял рядом, задумчиво теребя седые жидкие усы, тихонько сказал:

– Слушай, парень... Если ты какой-нибудь такой... путаный... отстань от девчонки по-хорошему, усек? Не хотелось бы мне, чтобы она влипла во что-нибудь этакое... А стреляю я хорошо.

– Так... – сказал Мазур. – Будем прикидывать. На воздыхателя вы не похожи, чересчур стары. Преданный дворецкий, а?

– Не свисти, – сказал капитан невозмутимо. – Мы с ее отцом были хорошими друзьями. И я ее знаю с вот таких лет, – он показал ладонью, отмерив от палубы сантиметров тридцать. – Она хорошая девочка. Но за ней надо приглядывать.

– Понятно, – сказал Мазур. – А кем был ее папа?

– У него была примерно такая же посудина. Зарабатывал чем придется, – но честно.

– Понятно, – повторил Мазур. – Мне как-то сразу так и показалось, что она не в особняке миллионера росла...

– Она еще всем покажет, дай срок... Упрямая девочка и работящая.

– Верю, – сказал Мазур. – Капитан, простите?..

– Монро.

– Капитан Монро, – продолжил Мазур. – Вижу, вы – человек с немалым жизненным опытом. Как по-вашему, вон тот тип, – он мотнул головой в сторону кормы, – и в самом деле респектабельный бизнесмен?

– Плохо верится, – отрезал капитан Монро. – Темная лошадка... Хочешь сказать, ты гораздо приличнее?

– Кто его знает, – сказал Мазур, глядя простодушно. – По крайней мере, я никем таким не прикидываюсь, каков есть, таков есть, а это, согласитесь, плюс...

...Еще издали, когда «Русалка» подходила к пирсу, он узрел на палубе «Ла Тортуги» явные признаки делового оживления. Викинг возился у шумящего компрессора, заряжал баллоны, а на корме торчал Лаврик в обществе кого-то незнакомого, по виду – местного.

Усмехнувшись с нехорошим предвкушением, Мазур наскоро попрощался с Ким, спрыгнул на пирс, прошел несколько метров и, остановившись напротив «Черепахи», жизнерадостно рявкнул:

– Порядок на борту? Благодарю за службу! Викинг выпрямился с ветошью в руке, таращась на него восхищенно – бравый подчиненный еще ничегошеньки не знал, но заранее предполагал, зная отца- командира, что тот посреди очередных передряг лицом в грязь не ударил, и где-то далеко отсюда, уж это непременно, дымятся головешки, уныло громоздятся развалины и повсюду поскуливают по углам чудом уцелевшие супостаты... Мазур почувствовал даже некоторый стыд оттого, что далекий Сан-Лабарро остался целехонек. «А ведь и точно, ни одного жмурика за собой не оставил! – подумал он озабоченно. – Старею, что ли?»

Лаврик, наоборот, смотрел так, словно они расстались пять минут назад у стойки «Флибустьерской гавани».

– Приехал, наконец? – сказал он преспокойно. – Вот кстати, есть разговор...

Перепрыгнул на пирс и, сунул руки в карманы, насвистывая что-то из битлов, беззаботной походочкой направился в сторону города. Мазур догнал его в несколько прыжков, и они медленно пошли рядом.

– Жертвы? – спросил Лаврик деловитым, бухгалтерским тоном. – Разрушения? Количество ног, торчащих из кустов, на один погонный метр?

Мазур ответил ядовито:

– Ты, наверное, удивишься, но – ничего подобного. Я ушел культурно и тихо, удивительно даже...

– Откуда?

– Из Сан-Лабарро.

– Они тебя аж туда затащили?

– Ага. За ними была погоня... а потом тамошний босс хотел от меня избавиться.

– Но ты его, понятное дело, опередил... – кивнул Лаврик.

– Не в том смысле. Ни единого жмура.

– Ну? Стареете, сударь мой...

– Мне тоже так иногда кажется... – Мазур не выдержал, сбился с этого гладкого тона. – Слушай, черт тебя подери! Ты твердо обещал, что в том гадюшнике, у Натальи, я буду под надежным прикрытием. А