будет приятно читать перед моими балбесами, когда я буду знать, что эта нахалка сидит на грязных нарах! Ха! Не на нарах — под нарами! И не сидит! Там найдут, чем ей заняться! Смер-р-рть Изр-р-раилева!..
Гор и индиец переглянулись. Акаш вздохнул и развел руками.
— Едем! — Профессор решительно махнул рукой. — Сейчас же!
Гор тихо застонал.
К исходу дня гремящий всеми своими частями старый джип уже тряс всю компанию по каменистой дороге.
— Хорошая машина, сагиб, ай какая машина… — приговаривал Акаш, подпрыгивая на заднем сиденье и время от времени кашляя от пыли.
— Да, бесконечно хорошая машина, — вздохнул Гор, даже не стараясь перекрыть вой двигателя. — Только…
Договорить ему не удалось — сзади на Енски-младшего упал мешок с палаткой, больно ударив по затылку.
— Я рад, что вы остались довольны! — радостно воскликнул Акаш и чуть не выпал за борт.
— Кстати, — профессор поймал индийца за руку, — а на посещение этого места не нужно разрешение?
Тот замялся.
— В принципе нужно, сагиб. Но так редко случаются проверки, так редко… Ай, как редко!
Профессор задумался. Гору показалось, что одержимость, не отпускавшая профессора все это путешествие, стала понемногу отступать. Он решил на ближайшем привале поговорить с отцом. Змеи, крокодилы, индийская тюрьма… Не может быть, чтобы образованный и культурный человек думал о таком всерьез! Отец, конечно, покричит, пошумит… А там, дай бог, и одумается…
Водитель, один из многочисленных и высокооплачиваемых «друзей» Акаша, оказался человеком опытным и рисковым. За изрядное вознаграждение он действительно сумел объехать все посты по каким-то ведомым лишь ему одному тропам, лихо пересек реку через неразличимый в мутной воде брод и уверенно подкатил к самому лагерю паломников. Последнюю сотню метров машина катилась вниз по склону с выключенными фарами и заглушенным двигателем. Только шелест гравия выдавал появление ночных гостей.
— Хорошо! — удовлетворенно заметил Акаш, когда джип остановился. — Теперь мы можем расположиться рядом с лагерем, а с наступлением утра попасть в храм.
— Какого дьявола мы должны ждать утра? — возразил профессор. — Мисс МакДугал нас и так опередила. Уверен, ночью она пойдет в храм, значит… Значит, мы тоже пойдем туда, проследим, а потом сообщим в полицию.
— Нехорошо, сагиб, ай, как нехорошо! — заспешил Акаш. — В храм нельзя ходить ночью! Даже мы не ходим туда ночью…
— Именно поэтому эта мерзавка заберется туда в такое время. Никакого почтения к традициям! Идем! Гор…
— Ты хочешь донести на человека, отец? — Енски-младший не выдержал и отвернулся.
— Донести? — Брови профессора взлетели вверх. — Твоя Элизабет, между прочим, задумала святотатство. Разве не долг всякого честного человека предотвратить преступление?
— Да с чего ты взял… — начал было Гор, но Енски-старший лишь махнул рукой и стал выбираться из машины.
— Пойдем, сын мой!
И профессор, сопровождаемый причитающим Акашем, устремился в темноту. Гор, прежде чем кинуться их догонять, немного посидел с разинутым ртом. Что-то действительно происходило с его отцом, раз уж он назвал Гора — «сын мой». Такого Енски-младшему не приходилось слышать уже очень давно.
В храм пробрались без особого труда. Пару раз Гору казалось, что кто-то шуршит в темноте, и даже слышались осторожные шаги, но в пустом Амарнатхе никого не обнаружилось. Вскоре вся компания оказалась в зале рядом с огромным лингамом Шивы.
— Так-так! — Енски-старший не без иронии поглядел на покрывавшие стены изображения. — Будем думать. Итак, что этой авантюристке тут могло понадобиться? Она хочет разучить новые позы? Камасутра? А, Гор?
Енски-младший ничего не ответил, но профессор, кажется, этого и не ждал.
— Думать, думать… Лингам ей не вынести, иных предметов здесь нет, фотографировать все это богатство удобнее днем, а не ночью…
Акаш тем временем присел на какой-то выступ.
— Между прочим, ты сидишь на лингаме… — усмехнулся Гор, но договорить не успел. Часть стены неслышно откатилась в сторону.
— Ни с места, господа!
Высокий широкоплечий человек в полицейской форме шагнул из потайного коридора.
Енски-младший резко оглянулся…
— Не стоит! — В руке полицейского появилось оружие. Гор только вздохнул, мельком отметив, что у полицейского очень приличный английский.
— Я думаю, мы все сможем уладить… — начал профессор, залезая в карман за бумажником.
— Нет, нет, — усмехнулся полицейский. — Вы уже заплатили достаточно…
— Как? — невольно удивился Гор.
— Более чем достаточно, господин Енски…
Он усмехнулся — настроение стража порядка было, судя по всему, неплохим.
— Вот господин Акаш, я хочу сказать, почтенный господин Акаш, может идти. Спасибо, Черная Кали не забывает услуг!
Акаш послушно встал и направился к выходу.
— Эй! — остановил его оклик профессора. — Ты… Ты нас предал?
Индиец быстро повернулся, развел руками.
— Не надо на меня так смотреть, сагиб! Бедному Акашу надо содержать семью. Жену. Любовницу… И не одну. Не каждый раз выпадает такой случай… Вы сами, сагиб, трясли своими деньгами. А с вас не убудет. Вы в Англии много зарабатываете, я знаю…
— Тебя много били? — задумчиво поинтересовался Енски-старший.
— Случалось, сагиб.
— Тогда с тебя не убудет…
И профессор в два прыжка настиг предателя.
— Ай-й-й-й-й-й-й-й!
Когда крепкие парни в темных накидках уводили их куда-то в темноту, Енски-младший оглянулся. То, что лежало на каменном полу, слабо напоминало жизнелюбивого Акаша. А чуть позднее, уже находясь в клетке, Гор припомнил, что когда-то давно отец рассказывал, что в студенческие годы был чемпионом университета по боксу в легком весе.
…И вообще любил подраться.
Глава пятнадцатая
ЖЕСТОКИЕ ИГРЫ
Положение была аховым — Бетси поняла это, даже не дослушав рассказ Гора до конца. Сей вывод она поспешила сообщить своим товарищам по несчастью, после чего невольно загрустила. Не то чтобы в ее жизни не бывало подобных ситуаций, но все-таки нынешняя казалась особенно неприятной. Кто знает, чем может закончиться для горстки англичан их святотатственное вторжение в тайное святилище? И если бы
