— Почему вы уверены, что это Марго? — спросил я.

— Вы плохо знаете женщин, — насмешливо ответила она. — И еще хуже оперу. В опере примадонна — королева труппы. Все подчиняются ее желаниям и капризам, и все ее ненавидят. Но больше всех ненавидят основные голоса — контральто, меццо-сопрано.

— Впечатляет, — сказал я, — Но ничего не доказывает.

— Марго — единственный основной женский голос в труппе, не считая меня, — холодно продолжала Донна. — Поэтому она решила справиться с примадонной, заполучив Кендалла. Она думала, что после этого Пол будет прислушиваться к ней больше, чем ко мне. — Она хрипло рассмеялась. — Ее следовало поставить на место, и я сделала это. Я вытащила Кендалла из ее постели. Я всего разок дала ему почувствовать экстаз. После этого он начисто забыл о существовании Марго. Это сводило ее с ума. Надо было видеть, как с каждым днем ей становилось все хуже, — ревность выворачивала ее наизнанку! Ну а Тайлбот — толстый помпезный идиот с похотливыми, маленькими, свинячьими, налитыми кровью глазками! Он истекает из-за меня слюной. Его потные руки лапают меня всякий раз, когда он оказывается рядом. Чем не кандидатура в сообщники? Была такая сцена, когда мы первый раз репетировали танец. Я все ему тогда высказала: назвала отродьем незаконнорожденного пастуха и неаполитанской шлюхи и послала в соответствующее место! Вряд ли он это мне когда-нибудь простит.

— Думаю, что это будет очень интересно читать в ваших мемуарах, Донна, но это ровно ничего не доказывает, — сказал я.

— Я найду доказательства, — спокойно произнесла она. — Я предоставлю лейтенанту все доказательства. Они будут очень вескими! Вы единственный мужчина, Дэнни, который предпочел другую женщину Донне Альберте. — Ее голос перешел в зловещий шепот. — Вы и эта женщина теперь стали чем- то особым в моей жизни. До того, как я покончу с вами обоими, вы захотите...

Хлопнула дверь. Донна замолчала и прислушалась к приближающимся быстрым шагам. Затем она бросилась на софу и громко зарыдала, обхватив голову руками, как раз за секунду до того, как вошла Хелен Милз.

Войдя, Хелен остановилась как вкопанная, увидев распростертую на софе обнаженную примадонну. Завывающий голос становился все громче. Лицо Хелен посерело, а пальцы стали нервно теребить юбку. Затем она высоко подняла голову и уставилась на меня.

— Что вы с ней сделали, ничтожество? — спросила она высоким дрожащим голосом.

— Великолепно! — воскликнул я. — Не хуже, чем на сцене! Все, что ей нужно, — это глоток бренди.

Донна подняла покрытое пятнами, заплаканное лицо и трагически посмотрела на своего секретаря.

— Он... он был словно сумасшедший! — прошептала она. — Он... Нет, я не могу рассказать про это... — Она взвыла еще громче и снова зарылась лицом в свои руки.

Как возвращающийся домой голубь, Хелен Милз кинулась к софе и рухнула на нее. Правой рукой она принялась баюкать голову Донны, а левой поглаживала ее дрожащее тело.

— Успокойтесь, успокойтесь, — нежно ворковала Хелен. — Теперь все в порядке. Теперь я здесь и сумею защитить вас от этого распутного человека. Теперь, моя дорогая, вы в безопасности. Никто не тронет вас, пока я здесь!

Воющий звук постепенно перешел в шмыганье носом. Я закурил и подумал, что мне не помешает хорошая выпивка. Но только не здесь. Единственное, что меня пока здесь удерживало, было сомнение по поводу некоторых лексических тонкостей. Я выбирал между “Спасибо за близость” и “Я наслаждался каждой минутой”. Слабый сопящий звук дал мне понять, что Донна Альберта мирно заснула в объятиях Хелен. Я решил, что теперь лучше всего поскорее убраться отсюда. Но прежде, чем я сделал это, Хелен Милз подняла голову и торжествующе посмотрела на меня.

— Думаю, вам лучше уйти, мистер Бойд, — тихо сказала она. Свободной рукой она все еще оглаживала спящую примадонну. Потом рот ее растянулся в злой улыбке. — Не думаю, что вы теперь когда-нибудь нам понадобитесь, мистер Бойд!

Снова пришлось спасаться в ближайшем баре с коньяком и телефоном. Пошел уже шестой час, когда я позвонил Фрэн. Она в очередной раз ознакомила меня с тем фактом, что в пять у нее заканчивается работа, и в очередной раз высказала обо мне мнение как о начальнике.

— Спокойнее, дорогая, — взмолился я. — Я и так весь вымотан.

— Конечно, два часа с примадонной — нелегкое дело! — холодно заявила она. — Надеюсь, она причинила некоторый ущерб вашему профилю.

— Тебе удалось поговорить с Рексом Тайболтом? — зарычал я.

— Вам назначено на шесть тридцать, — сообщила она. — Прихватите с собой полотенце.

— Не понял?

— Сегодня у вас будет банный вечер, милый Дэнни. — Фрэн просто была счастлива, издеваясь надо мной. — Единственная для вас возможность поговорить с ним сегодня — в парной его клуба. Он оставит записку, и все, что вам придется сделать, — это назвать свое имя. Клуб “Олбани”, знаете?

— Да, — ответил я чуть ли не со скрежетом зубовным. — Мне только парной и не хватало!

— Сделайте одолжение, Дэнни, — мягко попросила Фрэн. — Когда будете париться, заставьте хорошенько пропотеть свои мозги. Возможно, это поможет вам наконец избавиться от ваших многочисленных первобытных побуждений. И тогда мне не придется нервничать на работе все время.

— И это вы мне говорите о первобытных побуждениях! — Я постарался, чтобы мой голос прозвучал достаточно обиженно. — Да, кстати, я еще не рассказал о Донне Альберте...

В трубке прозвучал обидный для моего самолюбия щелчок — Фрэн не захотела продолжать разговор.

Я пробыл в баре до шести. Чтобы окончательно успокоиться, я принял две порции виски, а потом еще одну — для бани.

Около половины седьмого я был в клубе и назвал свое имя парню за стойкой. Он проводил меня вниз, в раздевалку. Другой служащий снабдил меня парой огромных полотенец и показал кабинку для одежды. Он терпеливо подождал, пока я разденусь и завернусь в полотенце, затем проводил меня в первую парную.

Парная напоминала летний день в Англии.

В непроглядном тумане я едва различал собственную руку перед лицом. Это было чертовски подходящее местечко для того, чтобы воткнуть нож кому-нибудь в спину — если сможете отыскать свою жертву, что было очень нелегкой задачей — в этом тумане, да еще с этими турецкими обертываниями в полотенца. Я глотнул солидную порцию пара и ступил на мокрый пол.

— Это вы, Бойд? — спросил бесплотный голос.

— Конечно, — ответил я. — А где вы, черт возьми?

— Здесь.

Я пробирался сквозь туман, держа направление на голос, пока не обнаружил искомое в одном из углов.

— Извините, что не смог встретиться с вами в другое время, — сказал Рекс Тайболт громыхающим баритоном. — Зато это доставит вам массу удовольствия — ничто так не повышает тонус, как парная!

Он был обнажен — лишь полотенце вокруг бедер. Я посмотрел на темные мешки под глазами, на отвисшую кожу на подбородке, на грудь-бочонок и заплывшую талию, где мышцы живота давно уже перестали сопротивляться жиру, и решил, что парная тут уже не поможет.

— Садитесь, Бойд, — вежливо предложил Тайболт. — Итак, чего вы от меня хотите?

Я сел на каменную лавку рядом с ним и почувствовал, как пот струится по телу.

— Вы знали, что я частный детектив?

— Все в театре узнали это после того, что Касплин орал о вас вчера, — хохотнул он. — Насколько я