отдушин, ныне облюбованных воронами для своего постоялого двора. Затем ватага пересекла зал, вполне бы сгодившийся для коронации какого-нибудь не слишком привередливого монарха. Все здесь, от капителей колонн до плит пола, было как будто бы из мрамора — красного, черного, белого, — но при ударе этот материал отзывался глухим деревянным звуком. Тут тоже имела место иллюзия, хотя и куда более долговечная, чем свет или силовые поля. В сравнительно сохранном состоянии находились только потолок, стены и колонны. Все остальное, включая роскошную мебель, громадные напольные вазы, гобелены и даже оконные рамы, было превращено в черепки, щепу и ветошь.

— Странно как-то. — Верка оглянулась по сторонам. — Я попала в город будущего, а впечатление, такое, что это средневековье. На Эрмитаж похоже…

— Одно время была такая мода в архитектуре, — сказал Эрикс. — Подражание барокко… Впрочем, в этом городе вы можете найти все что угодно. И классику, и готику, и конструктивизм. Стиль зависел только от вкусов заказчика.

— И вообще как-то архаично… Даже телевизоров нет.

— Телевизоров? — переспросил Эрикс.

— Ага. Коробки такие, — Верка изобразила руками квадрат. — Изображения передавали. Кино, музыка, новости разные…

— Я понял. Здесь экраном могла служить любая стена, любая более или менее ровная поверхность, даже оконная штора.

Опять потянулись коридоры, такие широкие, что по ним могли ездить грузовые машины. Вскоре резные панели, роскошные светильники и мозаика на полу исчезли. Их сменил уже привычный по зданию казино голый грубый бетон. Налево и направо уходили узкие туннели, отмеченные римскими цифрами.

Наконец Эрикя остановился у люка столь широкого, что сквозь него можно было спустить вниз даже бегемота. Огромная крышка, сорванная с хитроумных запоров, лежала в стороне. Сквозняк шевелил торчащие из нее пучки тончайших проводов.

— Узнаете? — Зяблик кивнул на крышку. — Как кому, а мне эта штука по гроб жизни запомнится.

— Точно! — ахнула Верка. — Сковорода аггельская!

— Теперь понятно, откуда у аггелов снабжение идет. — Зяблик сплюнул. — А мы-то головы ломали…

— Ну вот и пришли, — сказал Эрикс, заглянув вниз. — Сейчас там светло. Хорошая примета.

— А там и темно бывает? — испугалась Лилечка.

— Там по-всякому бывает, — загадочно ответил Эрикс.

— Присядем для порядка, — предложила Верка. — Как-никак, к черту на рога отправляемся.

— А вдруг аггелы не пойдут сюда вслед за нами… Побоятся. — В голосе Лилечки прозвучала надежда. (Она уже успела заглянуть в люк и сразу потеряла охоту лезть туда. В подземелье действительно было светло, вот только свет какой-то неживой, зловещий, похожий на отблеск сотен погребальных свечей.)

— Хорошо бы… — сказал уже немного оправившийся после своего промаха Цыпф. — Да только в мире с нормальными причинно-следственными связями, в котором мы еще пока находимся, так не бывает… Все плохое, что может случиться, обязательно случится. Сама послушай…

Действительно, в той части здания, которую они уже покинули, раздавался топот многих ног и шум повального обыска. Чтобы опять не опростоволоситься, аггелы проверяли каждую щель, каждый закуток, каждое место, в котором мог затаиться человек. Подозрительные звуки слышались и впереди, и даже наверху. Ничем не примечательное здание осматривалось не менее тщательно, чем готовящийся к запуску космический корабль.

— Ну ладно! — Зяблик хлопнул себя по коленям. — Сколько здесь ни сиди, а ничего толкового не высидишь. Надо вниз хилять.

Чуть пониже люка висел лифт — металлическая площадка с поручнями. С него можно было или просто спрыгнуть на пол подземелья, как это сделали Зяблик и Толгай, или спуститься по решетчатому ограждению лифтовой шахты, как поступили остальные.

Ватага оказалась в просторном помещении, являвшемся как бы перекрестком двух уходящих в разные стороны туннелей. По стенам тянулись трубы всех цветов и диаметров. В некоторых что-то журчало. Если бы не толстый слой пыли, покрывавший все вокруг, подземелье можно было бы считать образцом чистоты. Да и пыль при ближайшем рассмотрении оказалась какой-то странной. На ощупь она была колючей, как металлические опилки, а под ногами скрипела, как свежевыпавший снег.

Воздух здесь, правда, был затхлый, как в сундуке, где долгие годы хранились бабушкины тряпки. Ни одна из ламп, в шахматном порядке подвешенных под потолком, не горела, и оставалось загадкой, откуда в подземелье поступает свет. Скоро, впрочем, стало ясно, что это холодное, синеватое сияние наполняет собой все вокруг, как облака фосфоресцирующих микроорганизмов наполняют океанские глубины. Сияние то тускнело, то вновь разгоралось до максимума.

— Это скорее всего не опасно, — сказал Эрикс, заметив тревогу на лицах своих спутников. — Когда вы выйдете отсюда… — он слегка поперхнулся, — то сами будете светиться еще несколько часов.

— Куда пойдем? — Смыков по-хозяйски огляделся.

— Не имеет значения, — ответил Эрикс. — Главное, уйти подальше от этого места. Но лучше, если мы пойдем в сторону энергоблока. Уж туда-то аггелы точно не сунутся. А потом, если все сложится удачно, повернем на север или на запад.

— Инструктаж какой-нибудь будет? Что здесь можно, чего нельзя…

— Нельзя поддаваться панике. Что бы ни случилось, лучше оставаться на месте, чем бежать сломя голову… Ну а там как повезет.

Кристаллическая пыль заскрипела под ботинками, и ватага, вытянувшись цепочкой, двинулась вслед за Эриксом в тот туннель, на стенах которого все надписи и указатели имели малиновый цвет. Очень скоро выяснилось, что здесь не так уж и пусто, как это показалось вначале. На полу просматривались многочисленные, хотя и малоразборчивые следы, по трубам шныряли крысы, в тупиках и нишах раздавались подозрительные шорохи.

Кто-то тронул Цыпфа за плечо, и он от неожиданности едва не подпрыгнул (что ни говори, а ожидание неведомой опасности действует на нервы не самым благоприятным образом).

— Тс-с! — У шагавшего в арьергарде Смыкова лицо было похоже на перекосившуюся погребальную маску. Указательный палец левой руки он прижимал к губам, а большим пальцем правой тыкал себе за спину.

Цыпф глянул туда сначала раз, потом другой, а по-настоящему ужаснулся лишь на третий. Вслед за Смы-ковым шагали цепочкой еще семь человек — Эрикс, Толгай, Зяблик, Верка, Лилечка, еще один Цыпф и еще один Смыков, причем двое последних с растерянным видом оглядывались, точно так же, как это делали их реальные двойники.

Помня советы Эрикса, Цыпф уставился в спину настоящей Лилечки и больше не реагировал на тычки Смыкова. Чтобы пересилить зудящий, как язва, страх, он заставил себя заняться наглядной оценкой статей своей подруги. За последнее время Лилечка заметно постройнела, даже талию приобрела, но ее зад, туго обтянутый камуфляжной тканью трофейных брюк, выглядел по-прежнему пикантно.

Лева так увлекся этим успокаивающим душу (но отнюдь не плоть) занятием, что не расслышал команду остановиться и на манер петуха налетел сзади на Лилечку, за что получил от нее легкий удар локтем.

Ватага остановилась у места пересечения с другим туннелем, имевшим черные указатели, и Эрикс, предостерегающе раскинув руки, смотрел куда-то влево. Тут Цыпф ощутил, что пол подземелья едва заметно вздрагивает, словно по нему ритмично колотят чугунной бабой.

Из поперечного туннеля выплыло мерцающее облако, заметно более яркое, чем наполнявший подземелье свет, и медленно проследовало мимо Эрикса. За ним столь же медленно протопали босые человеческие ноги, видные от подошв до середины голени. Картина была предельно реальная — на слегка оттопыренном кверху большом пальце желтел тронутый грибком ноготь, пятки сплошь покрывали ороговевшие мозоли, а кожу — рыжий густой волос. Только ноготь этот был величиной с добрую сковороду, пятка могла раздавить бычка, а каждый волосок толщиной превосходил спичку.