проскользнула в нее. Катрин последовала за ней в узкий проход в массивной стене, показавшийся ей нескончаемым. Он тянулся вдоль арки тронного зала. Там было холодно, сыро; факел в руке графини нещадно чадил. Дойдя почти до конца, она остановилась, отдала факел Катрин и провела рукой по одной из стенок. Небольшая дощечка скользнула вниз, открывая в самом перекрытии ловко закамуфлированное окошко. Шум в зале, проникавший в проход, сразу усилился. Графиня потянула Катрин за рукав:

— Смотри. Видишь короля Карла у камина? — Катрин наклонилась и в самом деле увидела голубой балдахин, а на высоком золоченом троне — человека с золотой короной поверх коричневой фетровой шляпы, в котором узнала короля. Он не сильно изменился со времен Жанны д Арк: то же вытянутое серое лицо, круглые зеленовато-серые глаза, только исчезло затравленное выражение, столь неподходящее для короля. Сейчас он улыбался очень красивому молодому человеку весемнадцати-девятнадцати лет, который полулежал на подушках, разбросанных на ступеньках трона.

Катрин, отметив божественную красоту юноши, нашла ее слишком женственной. Он был молод и нежен, хотя казался высоким, сильным, хорошо сложенным. Его улыбка была обворожительна. За своей спиной она услышала торопливый голос графини:

— Видишь человека, сидящего у ног нашего сира?

— Да. Это…

— Да, это он. Он брат королевы, и его зовут Карл Анжуйский, граф Мена.

Катрин вовремя сдержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Брат королевы? Значит, младший сын королевы Иоланды? Тот самый граф Мена, об очаровании и уме которого она не раз слышала в Анже. Это в него, совсем мальчика, была влюблена мадам де Ла Тремуйль? Так она же лет на двадцать старше его!

Группа танцоров в пестрых костюмах подошла к ступенькам трона, но крышка уже закрывала оконце. Катрин больше не видела праздника. Она даже не заметила Ла Тремуйля. Они вновь шли с графиней по темному проходу. Лицо последней, изменившееся от мучившей ее страсти, казалось отвратительным в неровном свете факела.

Катрин представила, в кого превратится эта женщина с годами. В страшную ведьму… Но дело зашло уже далеко, и надо было играть свою роль до конца. Она простодушно посмотрела на графиню.

— И… он вас не любит? — спросила она с деланной наивностью, вроде бы не понимая, как это возможно.

— Нет. Он разыгрывает комедию, говорит о благородных чувствах, о рыцарской чести, ссылается при этом на моего мужа… будто бы окружение королевы Иоланды питает к нему иные чувства, кроме ненависти. Боюсь, что в его голове гуляет юношеский ветер. А я хочу, чтобы он меня любил, ты слышишь, Чалан? Я хочу, чтобы он был моим хотя бы на одну ночь! Потом я найду способ удержать его.

Катрин не отвечала. Конечно, дьявольское зелье Терейны могло подарить мадам де Ла Тремуйль эту ночь любви, которой она добивается, но она не испытывала желания предоставить ей такую возможность. Она с ужасом представляла, как этот нежный, очаровательный юноша, такой веселый и чистый, окажется в объятиях этой зрелой матроны. Катрин считала это кощунством.

А Катрин де Ла Тремуйль снова выражала нетерпение:

— Я сделаю все, что тебе надо, дочь Египта. Завтра утром тебя отведут в табор, где ты и заберешь все необходимое. И смотри у меня, если не сдержишь обещание…

С большим трудом, делая над собой усилие, Катрин покорно кивнула головой. Ну что случится от того, что мальчик проведет одну ночь с этой женщиной? Ведь в конце концов благодаря похотливым намерениям графини она пока была избавлена от притязаний Ла Тремуйля, озлобленного к тому же присутствием молодого графа в королевском окружении. Не будь всего этого, ей пришлось бы выдержать его визит. Она подняла голову и взглянула в лицо графини.

— Я сдержу свое обещание, — подтвердила Катрин.

— Хорошо, возвращаемся. Спать будешь в ногах моей кровати на бархатных подушках.

Друг за другом они вышли из темного прохода.

Катрин плохо спала на своей постели из подушек. Она нервничала, размышляя над тем, как граф Ла Тремуйль будет реагировать, узнав, что она исчезла. К тому же в закрытой комнате было тепло и душно от нестерпимого запаха резких духов.

Она все-таки заснула, но когда рано утром Виолен подняла ее, Катрин чувствовала себя разбитой от усталости и головной боли. Она не сразу смогла вспомнить, что происходило вчера.

— Пошли! — сухо потребовала фрейлина. — Вставай! Внизу ждут два лучника и сержант. Они отведут тебя в табор.

Катрин встала, умыла лицо. Требовательный тон Виолен раздражал ее, но было ли у нее средство поставить девчонку на место? Фаворитка графини явно недолюбливала ее. Эта выскочка не очень благородных кровей раздражала ее.

Графиня Ла Тремуйль еще спала, и, не желая ее пробуждения, Катрин спешила. Спустя некоторое время она Шагала к воротам замка в сопровождении сержанта, явно недовольного этой вылазкой, и двух лучников.

Утренняя заря освещала небо, и ветер доносил свежесть сырой земли. Катрин почувствовала себя бодрее, в голове появилась ясность. Чистый воздух был так приятен после многодневного нахождения в закрытом помещении.

Но трудности никуда не исчезли и беспокоили ее. Сумеет ли она. увидеть Терейну так, чтобы Феро не заметил ее присутствия? Это было маловероятно, и, следовательно, предстояли переговоры. Еще вчера охваченный безумием цыган разыскивал ее в замке, и это не предвещало ничего хорошего. Не попытается ли он вырвать ее у стражников?

До табора было недалеко. Пройдя через ворота, надо было только спуститься в ров, окружавший замок, и у Катрин оставалось мало времени на размышления. К тому же она постаралась пока не думать о предстоящих заботах. Она полагала, что в это раннее утро табор будет еще спать, однако там царило необычное возбуждение. Женщины разжигали костры, несли воду из реки, а старейшины и мужчины собрались в кучку около повозки древней «фюри дай». Все стояли молча, от них веяло печалью. В какой-то момент Катрин подумала, что старуха умерла, но вскоре увидела ее сидящей на земле, завернутой в лохмотья. Все цыгане, подняв головы, с нескрываемым испугом смотрели в сторону замка. Феро среди них не было.

Приход Катрин, одетой в хорошее платье и сопровождаемой вооруженными людьми, вызвал у цыган оцепенение и страх. Зачем явилась она к ним, эта незнакомка, принятая ими из милости? Как посмела прийти вместе с солдатами? Несколько человек с угрожающим видом уже направлялись к ней, когда Терейна, дремавшая на камне рядом с костром, узнала ту, которую называла своей сестрой, и бросилась к ней навстречу. Ее лицо светилось от радости.

— Чалан! Ты вернулась! Я и не надеялась больше увидеть тебя!

— Я пришла ненадолго, Терейна. И только ради того, чтобы увидеться с тобой. У меня есть к тебе просьба… как видишь, я пришла под стражей.

Волнение в цыганском таборе совсем не понравилось сержанту. Он смотрел на смуглые лица цыган с недоверием, держа руку на эфесе шпаги. Стражники наблюдали за движениями толпы, заложив стрелы в луки. Терейна бросила на них перепуганный взгляд и сказала разочарованно:

— Жаль! Я думала, что ты принесла новости о Феро. Несмотря на угрожающие позы лучников, цыгане приближались к ним, чтобы получше слышать, о чем они говорят. Один из них крикнул:

— Феро-наш вождь! Говори, что с ним случилось, иначе…

— Помолчите — обрезала Терейна яростно. — Не угрожайте ей. Вы что, забыли, она законная жена Феро?

— И что мои люди стреляют метко, — проворчал сержант. — Отойдите отсюда! С-этой женщиной не должно ничего случиться, если только она не вздумает убежать. — Он уже вытаскивал свою шпагу.

Цыгане отступили, круг расширился.

— Я не знаю, где Феро, — сказала Катрин. — Вчера я его видела во дворе замка, переодетым в крестьянина. Стража выбросила его за ворота.

— Он пошел в замок вчера вечером. Он знал, что в замке празднество, и, воспользовавшись этим, хотел подняться в башню. С собой он брал медведя. Медведь вернулся ночью раненый, один…