В середине необычной, роскошной комнаты, набитой дорогими вещами, стояла мадам Ла Тремуйль, окруженная фрейлинами, лениво расположившимися на подушках или просто на полу: кто-то играл на лютне, кто-то щелкал орехи. На этот раз красавица графиня была одета в очень тонкие голубые шелка, пышная масса ее волос рассыпалась по плечам. Легкий, словно воздух, материал скрывал только часть тела, но это ее совсем не смущало.

С первого же взгляда Катрин отметила возбужденное состояние графини, покусывавшей губы и нервно заламывавшей руки.

— Вот эта девушка, почтенная дама, — бросила с порога провожатая.

Графиня Ла Тремуйль удовлетворенно кивнула головой, затем повелительным жестом показала своей свите на дверь.

— Уходите все! Идите спать и не беспокойте меня ни по какому поводу.

— А я? — с недовольным видом спросила девушка, ходившая за Катрин и бывшая, по-видимому, любимицей.

— И ты тоже, Виолен. Я хочу остаться наедине с этой девицей. Побудь за дверью и следи, чтобы никто не входил. Когда будет нужно, я тебя позову.

Недовольная Виолен вышла и закрыла за собой дверь. Именитая дама и мнимая цыганка стояли лицом к лицу и разглядывали друг друга… С чисто женским злорадством Катрин обнаружила, что красота графини поблекла: в уголках глаз появились морщинки, белая нежная, как бархат, кожа покрылась тонкой сеточкой, а под серо-зелеными глазами появилась фиолетовая тень. Ноги и руки наливались излишней полнотой, грудь отяжелела.

Рыжая красавица жила бурно и предавалась разгулу и сладострастию, которые оставили неизгладимые следы… Но Катрин скрыла свою радость. Она понимала, что изучающий взгляд графини бесстыдно обнажал ее. От этого взгляда она покраснела, а до ее ушей дошел окрик хозяйки:

— Почему ты не кланяешься мне? Или твоя спина стала деревянной и не позволяет тебе приветствовать хозяев?

Катрин закусила губу и чуть не наделала глупостей. В какой-то момент она забыла о своей роли и чувствовала себя на равных с графиней. Поспешив подчиниться, она склонила голову и, скрывая свое замешательство, прошептала:

— Простите, почтенная дама, но я на минутку забыла, где нахожусь. Мои глаза подвели меня: показалось, что я попала в покои Кешали, нашей королевы.

Самодовольная улыбка пробежала по насупившемуся лицу дамы. Ей всегда нравилась лесть, от кого бы она ни исходила.

— Встань, — сказала она, — или лучше садись на подушку. У меня к тебе длинный разговор.

Она жестом показала на подушки, положенные на ступеньки перед ее кроватью. Катрин не заставила себя ждать. Графиня уселась на кровать. Она по-прежнему разглядывала лицо Катрин с вниманием, которое не могло не смущать. Катрин показалось, что этому не будет конца, а красавица графиня пробормотала:

— Ты действительно очень хороша… слишком красивая! Ты не вернешься больше к монсеньору. Ты можешь застрять у него надолго. Он слишком глуп в отношениях с женщинами. А у тебя не глупый вид.

— Что же мне делать? — решилась спросить Катрин. — Если я не вернусь, то это грозит…

— Ничем не грозит. Если ты сослужишь мне службу, я, возможно, оставлю тебя при себе и тебе нечего бояться. Иначе…

Ее слова повисли в воздухе, но тон был угрожающим, и Катрин воздержалась от дальнейших вопросов. Она покорно опустила голову.

Графиня Ла Тремуйль не спешила. Она задумчиво протянула голую руку к бокалу с вином, поставила его на ступеньку кровати, а затем медленно выпила до последней капли. Катрин видела, как жадно она пила. Затем дама бросила пустой бокал, наклонила к Катрин свое лицо, слегка раскрасневшееся от вина. Глаза ее блестели.

— Говорят, что девушки вашего племени занимаются ворожбой, предсказаниями и приготовлением необычных лекарств. Говорят, что судьбы людей открыты вам, вы умете наводить порчу, вызывать смерть… или любовь. Верно ли это?

— Вероятно, — ответила осторожно Катрин. Она начала понимать, куда клонит дама, и подумала, что это ей на руку. Пусть эта жадная и испорченная женщина верит в ее искусство или преданность, и это, возможно, приведет ее к Арно.

— Знаешь ли ты, — спросила та, понизив голос, — секрет приготовления любовного напитка, который заставляет играть кровь, терять голову, стыд и даже неприязнь? Знаешь ли ты это магическое средство, влекущее одного человека к другому?

Катрин подняла голову и заставила себя посмотреть в глаза своей соперницы. Она вспомнила о жаркой ночи, пережитой в объятиях Феро, и, почти не лукавя, ответила утвердительно:

— Да, я знаю такое средство. Жажда любви, которую оно вызывает, невыносима, охватывает все тело, мучает его, если ее не удовлетворить. Никто, ни мужчина, ни женщина, не могут ей сопротивляться.

На алчном лице, склонившемся над ней, было написано торжество. Графиня резко встала, открыла маленький ящик, опустила в него руки и вытащила пригоршню золота.

— Смотри, дочь Египта. Все это золото будет твоим, если ты мне дашь этот напиток.

Катрин медленно кивнула головой. На глазах у нее графиня Ла Тремуйль медленно вылила в ящик золотой, звенящий ручеек. Катрин презрительно улыбнулась.

— Ты не хочешь золота? — спросила дама недоверчиво.

— Нет. Золото тает и развеивается ветром. Для меня, почтенная дама, дороже ваше покровительство. Удостойте меня доверия и дозвольте служить вам. Это будет лучшим вознаграждением.

— Ради Бога! Дочь Египта, ты говоришь с гордостью, и ты мне нравишься. Как тебя зовут?

— Меня зовут Чалан. Для вас это имя необычно.

— Да, странное имя. Слушай, я, уже говорила, что ты мне нравишься. Дай мне напиток, который я прошу, и ты не пожалеешь.

— У меня его нет при себе, а чтобы приготовить, нужно две вещи.

Графиня бросилась к ней, порывисто сжала руки моле дои женщины. Охваченная, тайной, страстью, она требовала

— Говори! Ты получишь все, что тебе надо!

— Я должна вернуться к своим… не надолго, — добавила она, увидев, как сдвинулись рыжие брови графини, — poi настолько, сколько мне потребуется, чтобы взять кое-что.

— Договорились. На рассвете, когда откроются ворота, тебя отведут в табор. Не вздумай убежать, стражникам будет дан приказ стрелять из луков!

Катрин презрительно пожала плечами.

— Зачем же? Мне нравится в замке.

— Очень хорошо. А другое условие?

— Я должна знать, для кого предназначается этот напиток. Для того чтобы напиток действовал в полную силу, необходимы заклинания, в которых упоминается имя человека, какому он предназначен.

Наступила тишина. Катрин догадывалась, что ее требование не по вкусу графине, но ей было любопытно знать, кто же вызвал у дамы такую жгучую страсть, что она решила обратиться к помощи цыганки. Вполне возможно, что эти сведения могли обратиться в смертоносное оружие.

Мадам Ла Тремуйль покопалась в сундуке, вытащила черный бархатный плащ и надела его. Потом быстро собрала свои волосы и накинула на голову серебристую вуаль. Повернувшись к Катрин, приказала:

— Идем со мной. Сейчас увидишь.

Схватив факел, она направилась к выходу, увлекая за собой молодую женщину. Они покинули комнату. Встретив в коридоре Виолен, преданно ожидавшую приказаний, она послала ее спать, потом направилась к лестнице, но вместо того чтобы спуститься вниз в большой зал, толкнула дверцу в стене и