— «Всем» — это кому?

Н.Г.: И на заводе — если он уезжает, все вздохнут с облегчением — уехал, слава Богу. Но если его долго нет, то всякие трения начинаются, напряжение растет, не могут принять самостоятельное решение, зарплаты нет. Без него тяжело на заводе. Его прямые помощники еще не научились так управлять, как требует время. Он должен всюду успевать сам. Я же благодарна Владимиру Алексеевичу за все, что он сделал для нас, — и квартиру он сделал, работаем все, муж работает, сын работает, квартира здесь рядышком, у всех ест машины, у всех все есть. Я была больна, у меня была проблема с желчным пузырем, — так он отправил меня в Швейцарию, сказал — делай все, что нужно, чтобы ты была здорова. Говорят, здоровье не купишь, но поддерживать его, следить за собой… Нужны деньги. Если он чувствует, что я заболела, он сразу — быстро-быстро-быстро врача! У него нет такого, чтобы думать долго.

— Кстати, где вы, руководители «Ферейна», лечитесь?

Н.Г.: У нас есть медпункт в девятом управлении, на Фрунзенской набережной. Есть госпиталь, поликлиника военная. Там вся администрация может лечиться. Перечисляем туда деньги. Там самое современное оборудование. Здесь есть больница «водников», чтобы далеко не ездить, где можно тоже полечиться всем работникам нашим — диагностика там, все-все там. Потом, у нас здесь, на территории, работают стоматолог, гинеколог, ларинголог, терапевт — заведующая медсанчастью, Ольга Дмитриевна.

— Из тех людей, которых знали вы по Черкесску, никто так далеко не шагнул, как Брынцалов?

Н.Г.: Нет, никто.

— А что с прежними секретарями горкома? Где они сейчас?

Н.Г.: Сейчас они на пенсии, звонят Владимиру Алексеевичу… И тот, который его из партии выгонял, Школьников, председатель партийной комиссии, звонит и спрашивает, помнит ли он его, ну, в общем… Сейчас у него возраст. Тяжелая жизнь в Черкесске, там не платят пенсию, не платят зарплату… очень тяжело. Сюда целыми бригадами приезжают — «Помогите, Владимир Алексеевич, помогите». Это страшное время.

— Вы имеете в виду какой год?

Н.Г.: Да вот сейчас даже. Люди выезжают на своем — то, что посадят, вырастят — съедят.

— Но Брынцалов помогает, если просят?

Н.Г.: Многим, многим.

— Чем?

Н.Г.: Деньгами. Водку отдавал — никто не вернул деньги.

— То есть отдавал продать?

Н.Г.: Да, продать, чтобы они могли месяц-два продержаться, улучшить свое положение. Они до сих пор не отдают ему деньги. Говорят — а что, миллиардеру не хватает этих двухсот миллионов? Друзья, которые приезжали, на коленях стояли…

— То есть друзья бывшие?

Н.Г.: Такие, да. Они вместе когда-то работали. Приезжали, просили…

— И как он к этому отнесся?

Н.Г.: Сначала говорит: «Да ладно, пусть еще покрутится, отдаст, куда денется?» А уже полгода прошло. Ну, потом выясняется, что этот человек в городе в Черкесске, у многих занимает, хитрит, обманывает людей.

— Продолжают приезжать?

Н.Г.: Другие приезжают.

— Отказывает?

Н.Г.: Нет, смотря какие суммы просят и на что… Приехала, например, заведующая детским садом, — обокрали детский сад, помогите. «Что вам нужно?» — «Курить ковры, детям игрушки». Он дал деньги, они купили, потом она написала, благодарность прислала сюда. Есть всякие, и пенсионеры приезжают, люди, которые его абсолютно никогда не знали, но слышали, приезжают, деньги просят. Школа спортивная приезжала, он на соревнования выделял деньги, тренеры, которые баскетболом занимаются в Черкесске, тоже приезжают за деньгами, — море людей было, море. Он не может отказать, если к нему приходят.

— Ну почему же, он многим отказывает.

Н.Г.: Знаете, весь белый свет не накормишь. Вот приехали мать, инвалид-мальчик, чтоб он взял на содержание этого ребенка. Мать хотела бы его отправить в Америку. «Владимир Алексеевич, оплатите сейчас десять тысяч долларов за него и по двести долларов в месяц платите, напишите такое письмо, сделайте такое для моего ребенка…» Но Владимир Алексеевич помогает Дому ребенка, многим детям. Мы отсылаем туда постоянно посуду, все, что нужно для детей, для всех детей, которые нуждаются.

— Вообще… он любит детей?

Н.Г.: Он очень любит всех своих детей, очень уважает пожилых, ценит всех кто может создать уют, тепло в семье, в общем, самый лучший отец, о котором можно мечтать. И муж… Даже если он сюда бежит, на теннисный корт, — обязательно залетает к деткам, смотрит, что они делают, должен их поцеловать. Он все видит, он очень внимательный, наблюдательный, энергичный. За одну минуту он может быть в трех местах. Он всех знает по фамилии, кто здесь работает на заводе, знает, кто должен похудеть, кто — поправиться, у кого какое здоровье, он приходит в цеха, со всеми беседует. И еще такое — кто его обманывает, кто нечестно, без души к нему относится, — все равно обман этот приходит к нему. Приходит к нему эта информация, поэтому он говорит: «Живите честно, никого никогда не обманывайте, в первую очередь меня, как руководителя. Что-то случилось — обязательно, с радостью или с горем, придите, поделитесь со мной».

— Но к нему не очень-то рабочие ходят?

Н.Г.: А зачем? Он сам приезжает в цеха.

— А говорят ему?

Н.Г.: Конечно.

— Как вы считаете, он счастлив в семейной жизни?

Н.Г.: Да. Любит детей, страшно любит жену. Мне внешне кажется, что да. Бывают трудности в жизни, разные ситуации бывают. Жизнь не бывает просто гладкая и счастливая… очень, очень любит уют и красоту.

— Вот эти занавески, канделябры, что здесь у вас, он не сам выбирает, ему кто-то помогает?

Н.Г.: Он заходит и говорит: «Это почему у вас такого нет? Почему у вас неуютно? Женщины здесь или кто?» Вот здесь у нас душевая… Его идея. Он считает, что от женщины должно всегда пахнуть чистотой, приятно. Обоняние у него очень хорошо развито. Для него дурные запахи — самое страшное. Все должны быть чистыми, телом и душой. Хоть мы с ним в детстве в бедности жили, но наши матери каждый день купали нас в корытах. Воду грели на керосинках. Примус, керосинка или печка, которая стояла на улице. Печку щепками растапливали.

— Скажите, вот когда вы собираетесь все вместе, весь коллектив ваш, все родственники, все черкесские, песни поете?

Н.Г.: Обязательно. И «Хазбулат удалой», и Высоцкого, и «Яблони в цвету», и «Над землей летели лебеди солнечным днем…» И так, и под гитару.

— Кто на гитаре у вас играет?

Н.Г.: Друг Владимира Алексеевича. Он теперь живет в Электрогорске, он ему машину дал, квартиру и магазин. Друг детства, Савельев Владимир Николаевич. Он недавно сюда приехал с семьей, буквально полгода.

— А Брынцалов поет со всеми вместе?

Н.Г.: Он больше послушать любит. Наташа тоже может… Очень часто дети поют. Концерты каждую субботу, воскресенье у нас. На французском, на английском песенки детки могут петь.

— Вам завидуют в Черкесске?

Н.Г.: Не знаю. За мной жалеют многие, завидуют или нет — не знаю. У меня много друзей, приезжают: «Когда вы вернетесь?» Ну, уже все поняли, что мы здесь уже четыре года… зачем возвращаться?

— А как вы считаете — очень тяжелая жизнь у миллиардера? Или есть у него отрада какая-нибудь? Стоит ли ему очень завидовать?