“Поэтому, позволь мне соблазнить тебя кое-какими угощениями”.

Харви уселся за большой кухонный стол, и в одну минуту миссис Гриффин поставила перед ним дюжину тарелок с едой: гамбургеры, горячие сосиски и жареные цыплята, горы политого маслом картофеля, яблоки, вишни и шоколадные пироги, мороженое и взбитые сливки, виноград, мандарины и блюдо с фруктами, названия которых он даже и не знал.

Он стал с аппетитом есть и поглощал уже второй кусок шоколадного пирога, когда, легко ступая, вошла веснушчатая девочка с длинными кудрявыми светлыми волосами и огромными зеленовато-голубыми глазами.

“Ты, должно быть, Харви”, — сказала она.

“Откуда ты знаешь?”

“Венделл мне сказал”.

“А он откуда знает?”

Девочка нахмурилась: “Он просто услышал. Я, кстати, Лулу”.

“Ты только что прибыла?”

“Нет. Я здесь уже сто лет. Дольше, чем Венделл. Но не так долго, как миссис Гриффин. Никто не был здесь так долго, как она. Верно?”

“Почти, — сказала миссис Гриффин чуть таинственно. — Хочешь чего-нибудь поесть, золотко?”

Лулу покачала головой:

“Нет, спасибо. У меня сейчас нет аппетита”.

Тем не менее она села напротив Харви, ткнула в шоколадный пирог большим пальцем и затем его облизала.

“Кто пригласил тебя сюда?” — спросила она.

“Человек по имени Риктус”.

“О, да. Тот, с ухмылкой”.

“Да, он”.

“У него есть сестра и два брата”, — продолжала она.

“Ты что, встречала их?”

“Не всех, — призналась Лулу. — Они держатся особняком. Но рано или поздно ты встретишь одного из них”.

“Я... не думаю, что останусь, — сказал Харви. — Наверное, Мама и Папа даже не знают, что я здесь”.

“Разумеется, знают, — ответила Лулу. — Они просто тебе не говорили”. Харви смутили ее слова, и он в этом признался. “Позвони своим Маме и Папе, — предложила Лулу. — Спроси их”.

“Я могу это сделать?” — удивился он.

“Конечно, можешь, — ответила миссис Гриффин. — Телефон в коридоре”.

Взяв с собой полную ложку мороженого, Харви пошел к телефону и набрал номер. Сначала он услышал воющий звук в трубке, будто в проводах гудел ветер. Затем, когда прояснилось, он услышал, как его Мама говорит:

“Кто это?”

“До того, как ты начнешь вопить...” — начал он.

“О, привет, дорогой, — проворковала Мама. — Ты добрался?”

“Добрался?”

“Ты в Доме Каникул, надеюсь?”

“Да, там. Но...”

“О, замечательно. Я волновалась, что ты заблудился. Тебе там нравится?”

“Ты знала, куда я иду?” — спросил Харви, поймав взгляд Лулу.

Говорила тебе — одними губами произнесла она.

“Конечно, мы знали, — продолжала его Мама. — Мы пригласили мистера Риктуса показать тебе это место. Ты выглядел таким печальным, бедный ягненок. Мы подумали, что тебе следует немного развлечься”.

“На самом деле?” — спросил Харви, пораженный подобным поворотом событий.

“Мы только хотели, чтобы ты немного развлекся, — продолжала Мама. — Поэтому оставайся там столько, сколько захочешь”.

“А как насчет школы?” — спросил он.

“Ты заслужил, чтобы немного пропустить, — раздалось в ответ. — Не беспокойся ни о чем. Просто весело проводи время”.

“Хорошо, Мам”.

“Пока, дорогой”.

“Пока”.

Харви пошел прочь от телефона. Разговор изумил его.

“Ты оказалась права, — сказал Лулу. — Они все устроили”.

“Значит, теперь тебе не из-за чего чувствовать свою вину, — заявила Лулу. — Ну, думаю, увидимся попозже, хорошо?”

И она легкими шагами ушла прочь.

“Если ты закончил есть, — сказала миссис Гриффин, — я покажу тебе твою комнату”.

“Мне бы этого хотелось”.

Она чинно повела Харви вверх по лестнице. На площадке между пролетами, греясь на залитом солнцем подоконнике, лежала кошка с мехом цвета безоблачного неба.

“Это Блю Кэт, — пояснила миссис Гриффин. — Ты видел Стью Кэт, игравшую с Венделлом. Не знаю, где Клю Кэт, но она разыщет тебя. Она любит новых гостей”.

“А много людей приходит к вам сюда?”.

“Только дети. Они очень особые, вроде тебя, и Лулу, и Венделла. Мистеру Худу не нужно кого попало”.

“Кто такой мистер Худ?”

“Человек, который построил Дома Каникул”, — ответила миссис Гриффин.

“Я его тоже встречу?”

Казалось, вопрос поверг миссис Гриффин в замешательство.

“Может быть, — сказала она, отводя взгляд. — Но он очень замкнутый человек”.

Теперь они поднялись на этаж, и, следуя вдоль ряда написанных маслом портретов, миссис Гриффин провела Харви в комнату в глубине Дома. Та выходила во фруктовый сад, и теплый ветер принес с собой приятный запах свежих яблок.

“Ты устал, мое золотко, — сказала миссис Гриффин. — Может, ты приляжешь ненадолго?”

Харви обычно терпеть не мог спать днем: это слишком сильно напоминало ему о гриппе или о кори. Но подушка казалась очень холодной и удобной, и когда миссис Гриффин ушла, он решил прилечь, всего лишь на несколько минут.

Или он устал сильнее, чем думал, или покой и уют Дома укачали его, повергли в дремоту. Как бы то ни было, глаза его закрылись почти сразу, как только он положил голову на подушку, и не открывались до утра.

Солнце пришло разбудить его вскоре после восхода: прямая белая полоса света легла на веки. Харви вздрогнул, уселся на кровати, какое-то мгновение недоумевая, что это за кровать, что за комната, что за дом. Затем воспоминания о предыдущем дне вернулись, и он понял, что проспал с позднего полудня до раннего утра.

Отдых придал ему сил. Харви почувствовал прилив энергии и с возгласом удовольствия выпрыгнул