Озеров сделал вид, что ничего не слышал. Гарет недоумевал, зачем нужен этот фарс с Ириной, потом вспомнил слова Дафлемера о запрете насилия на острове и о том, что справедливость и честность дуэли определялась здесь Братством.
Несомненно, защита чьей-либо чести, даже при отсутствии таковой, будет признана законным поводом для дуэли.
Кроме того, можно было не сомневаться в том, что Озеров получит кругленькую сумму от Квиндольфина, если убьет Гарета.
— Я, конечно, принимаю ваш вызов, — ответил Гарет.
— Назовите ваших секундантов.
И тут Гарету в голову пришла одна мысль. Он почувствовал запах алкоголя в дыхании Озерова и решил, что это может дать ему некоторое преимущество.
— Мне не нужны секунданты, — спокойно сказал он. — Мы будем драться сейчас. Здесь.
Озеров удивленно заморгал.
— Хорошо, — сказал он и облизнул губы.—Назовите условия.
Гарет трезво оценил свое искусство владения клинком и предположил, что Озеров лучше всего владел висевшими у него на поясе кортиком и рапирой.
— Пистолеты, — сказал он. — На берегу, при свете факелов.
Гарет поежился от свежего ветерка со стороны лагуны, хотя ночь была очень теплой.
Том Техиди передал ему одноствольный пистолет.
— Я проверил заряд .и сам отобрал лучшую пулю.
— Спасибо, Том.
— Я знаю, что ты победишь, — сказал Том, —но если нет…
— Во-первых, сделай так, чтобы капитаном вместо меня выбрали тебя или Кнола. Фролн —хороший моряк, но я сомневаюсь в его рассудительности. Что касается меня, я не считаю себя джентльменом. Дождись удобного случая и устрой нашему доброму капитану Озерову несчастный случай, но так, чтобы тебя в этом не смогли обвинить.
— С этим проблем не будет, — заверил его Техиди. — Только не проиграй, дьявол тебя возьми!
— Не собираюсь.
Странно, но Гарет чувствовал себя совершенно спокойным, как всегда перед боем.
На расстоянии пятнадцати шагов стоял Озеров, а рядом с ним — одетый по полной форме секундант.
Дафлемер, который, очевидно, являлся единственным представителем властей на острове Флибустьеров, стоял чуть поодаль. В руке он держал пистолет, два других торчали у него из-за пояса.
— Господа, — сказал он. — Время. Секунданты, отойдите от дуэлянтов.
Офицер и Техиди отошли.
— Мне сообщили, — сказал Дафлемер, — что возник спор, который может быть разрешен только кровью. Это верно?
— Да, — одновременно ответили Гарет и Озеров.
— Тогда я считаю до трех. После этого вы имеете право произвести выстрел. Предупреждаю секундантов и всех остальных. Не вмешивайтесь, иначе я займусь вами лично. — Он махнул пистолетом. — Один…
Гарет поднял взведенный пистолет.
— Два…
Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание.
— Три!
Он опустил пистолет, прицелился и выстрелил практически одновременно с Озеровым. Пуля просвистела над плечом Гарета, а Озеров пошатнулся, и Гарет увидел, что на бедре противника появилось пятно крови.
Техиди и секундант Озерова подбежали к дуэлянтам.
— Ты попал в него! — воскликнул Том. Гарет кивнул.
— Кровь была пролита, — провозгласил Дафлемер. — Вы удовлетворены?
— Удовлетворен, — спокойно произнес Гарет.
— А вы, сэр?
— Нет, — прошипел сквозь зубы Озеров.—Перезарядите пистолеты, и решим вопрос.
— Секунданты, вы слышали желание капитана. Дуэль продолжается.
Пистолеты были заряжены, секунданты отошли.
— Я снова считаю до трех, — сказал Дафлемер. — Один…
Гарет дышал спокойно и глубоко.
— Два…
Он выдохнул и задержал дыхание.
— Три!
Озеров выстрелил на мгновение раньше. Гарет увидел дымок, почувствовал тупой удар в верхнюю часть груди, успел только подумать, что ему совсем не больно, и упал на колени.
Он увидел, что Озеров запрыгал от радости и подбросил пистолет высоко в воздух.
Гарет поднял руку с пистолетом, который показался ему тяжелее свинца, тяжелее пушки, и тут накатилась первая волна боли. Он заставил себя пересилить ее, выпрямил руку и нажал на курок.
Пистолет выстрелил и выпал из его руки.
Лицо Озерова исказилось, и Гарет заметил над его бровями кровавое пятно.
Потом свет факелов исчез, осталась только темнота.
Гарет Раднор мешком повалился на песок.
11
Лихорадка и сны захватили Гарета почти одновременно.
Иногда сны были приятными. Он видел своих родителей живыми, входил в Тикао во главе конвоя груженных сокровищами кораблей, танцевал на костюмированном балу с Косирой.
Иногда его мучили кошмары. Он снова пережил день налета работорговцев на родной поселок, правда, на этот раз родителей увели живыми в цепях, а он валялся в грязи на побережье и не мог им помочь. Потом он подошел на “Стойком” к немыслимо огромному кораблю линиятов с восемью батарейными палубами. Однажды они снова шалили с Косирой, он не смог удержать ее, и она упала с крыши и разбилась насмерть.
Иногда он приходил в себя и понимал, что лежит на койке под грубым навесом на самом берегу моря, и пассат облегчает его страдания.
Рядом всегда кто-то находился — Лабала, Том Техиди, Кнол, Дафлемер. По ночам за ним ухаживали островитянки. Из них он узнал лишь Ирину, которая тихо плакала и постоянно твердила, что считала вызов на дуэль шуткой. Однажды он увидел рядом Косиру, потом понял, что это лишь бредовый сон, и горько заплакал.
Иногда им овладевала страшная боль, которая рвала его, как акула добычу, и влекла за собой в бездну. Гарет громко стонал, хотя изо всех сил старался терпеть.
Потом настал день, когда он проснулся в ясном сознании и не почувствовал боли.
“Утро”, — подумал он и увидел сидевшего рядом Лабалу. Великан не смотрел на него, а старательно выводил буквы на вощеной табличке, высунув язык от усердия.
— Плохая из тебя нянька, — сказал Гарет, и табличка вылетела из рук вздрогнувшего Лабалы.
— Ты жив!
— Кажется.
Гарет попытался сесть, почувствовал, как руки повисли плетьми, и понял, насколько ослаб.
