Ожидание не было в тягость: тепло, мягко, телевизор урчит. За день он намотал не меньше полусотни километров.

Состояние Женьки, доставленного в милицейский госпиталь на проспекте Культуры, оказалось хуже, чем он предполагал. Кадмиев лежал в реанимации. На высокой, твердой кровати для тяжелых больных. Весь опутан трубками, лицо желто-синее. Пробиться к нему удалось с трудом и только на пять минут. Поэтому разговаривать пришлось в режиме «да-нет».

Версию о том, что за ним следили конкуренты Арциевой, Женька отмел сразу.

— Пустышка это, пекари народ, может быть, и суровый, но цианид — не из их репертуара. Они бы гвоздей насыпали, тараканов или мышек дохлых. Эффективно и эффектно.

— А как вы от Арциевой вышли — «хвоста» не было?

— Точно не было. Я же на пассажирском месте сидел. Да и зачем «хвост»? Я предъявил удостоверение. Там фамилия, должность, звание.

— На следующий день слежки не чувствовал?

Кадмиев мотнул головой.

— Ты твердо уверен, что это не случайное нападение? Может, хулиган или маньяк?

— Не многовато ли маньяков бродит по улицам Петербурга? Один цианид разбрасывает, другой к прохожим с ножиком пристает… Подкарауливает кого на Греческом, кого на Чернышевского.

— Значит, он знал твое расписание, знал, что ты на службе. Час-то был не ранний. Интересно, откуда?

— Вот этого не знаю…

Митя придумывал, что бы еще спросить за отведенные строгими докторами пять минут. Но первым заговорил Кадмиев.

— Меня другое мучает. Арциева, пока мы с ней общались, была чересчур спокойна. Милая хозяюшка, огорченная тем, что пирог подгорел. Только однажды занервничала, причем, без всякой видимой причины. Я прекрасно помню, о чем шла речь. Ничего особенного. Я спросил про персонал, не мог ли кто-то из них это сделать, потом про конкурентов. И тут она дрогнула. Только вот почему…

В палату заглянула строгая докторица:

— Молодые люди, время…

— Ладно, ты давай не кисни, — засобирался Сунков. — Мы тобой гордимся. С серьезным человеком справился!

— Какое там справился, убежал, словно заяц. Вот если б я его задержал…

— Давай выходи, вместе задержим. — Сунков протянул было руку для обычного рукопожатия, но ограничился хлопком по одеялу и повторил: — Давай!

После разговора с раненым Кадмиевым Митя решил пока не заниматься конкурентами. Женька парень дотошный. Если он ничего не нашел, то никто не найдет. Лучше потратить время на журналиста.

В «Интерпосте» его приняли с распростертыми объятиями. И начальник петербургского отделения, и носатенькая крошка-секретарша, и пришедшая случайно нештатная сотрудница отвечали на вопросы с охотой и подробно. Начальник даже намекнул, что тому, кто сможет найти убийцу, назначено солидное вознаграждение. Еще ему рассказали, что Айдаров был способным, исполнительным, перспективным и нескандальным человеком.

— Насчет круга общения трудно, — покашливая, говорил начальник Айдарова, седоватый человек с уникальной фигурой — худощавый и с брюшком. — У журналистов сотни знакомых, даже тысячи. Можем посмотреть его записную книжку.

Он бодро поднялся и пересел за другой стол.

— Тэк-с… — Пальцы начальника быстро забегали по клавиатуре. — Я же говорил, вон сколько фамилий, а пометок Кирилл не делал. Видно, память тренировал. Ну что, распечатать?

Сунков кивнул.

— Займись, Лидочка. — Секретарша тут же занялась принтером, а начальство вернулось в свой закуток. Полноценного отдельного кабинета у главы отделения «Интерпоста» не было.

— Вас вообще кто интересует? Которые по службе или личные друзья и знакомые? — поинтересовалась нештатница.

— Всякие. — Митя ласково смотрел на коротко стриженную и явно разбитную деваху. Ее узкое лицо с губами гузкой можно было бы посчитать красивым, если бы не унылая пустота в глазах.

— В последнее время он отошел от компании. — Девица, убедившись что на нее по-прежнему смотрят, положила ногу на ногу и принялась разглаживать коротенькую юбчонку.

— И куда же он отошел?

— Разное говорят. Пассия у него появилась, вроде как студенточка. Вот Кирилл и переменил образ жизни. А так веселый был, про еду рассказывал замечательно. Правда… слабоват был. — Девица опять поменяла положение ног и томно прищурилась. — Ну, по мужской части…

— С потенцией у него, что ли, были проблемы? — Митя Сунков за годы милицейской работы привык сразу переходить к сути.

— Ну, в общем, да…

— А вы откуда знаете? У вас с ним что-то было?

— Ага, — хихикнула девица. — Ездили в Москву оттянуться. На три дня. Вообще-то можно на «ты». Я — Юля… — Она одарила Митю липким взглядом.

— И когда? — Сунков проигнорировал взгляд.

— В прошлом году. Да это не важно…

Что важно, деваха по имени Юля поведать не успела. Подошла секретарша с пачкой листков.

— Вот, я еще распечатала даты, когда был записан тот или иной телефон.

— Толково, — оценил оперативник. Почему-то некрасивые женщины чаще бывают толковыми. Хотя есть и приятные исключения, с одним из которых он пообщается сегодня вечером.

В сущности, Дмитрий Сунков был примерным семьянином. Уже десять лет он жил с одной и той же женой и любил ее и семилетнего сына. Это не мешало ему слыть среди коллег и товарищей по работе тонким и бескорыстным ценителем женской красоты.

Совсем новых телефонов в списке оказалось мало. Одним из них был номер пресс-центра РУБОПа с пометкой «Туманов». Все правильно.

Митя договорил о важном с разбитной Юлей и узнал, что Айдаров любил ходить дома в шелковом халате и всем рассказывал о своем турецко-персидском происхождении, на самом же деле он обыкновенный татарин, потому что родители у него в Казани. Выяснив имена всех прочих подруг и друзей Кирилла Айдарова, Митя принялся прощаться.

— Я не знаю… — робко остановила его секретарша. — Кирилл любил хорошо покушать… Он не ел абы что… И дома почти не готовил. Он ведь один жил. Только недавно квартиру купил… — Секретарша замолкла.

— Да-да-да, — поощрил ее Сунков. Он говорил с экспертом и знал, что Айдарова зарезали после ужина. — Вы знаете, где он кормился?

— Вообще говоря, нет, но один раз он меня водил в «Лель». Это кафе на Литейном.

— Да-да, — тут же вмешалась Юля, — его там все прекрасно знали.

— Спасибо, девчата, — поблагодарил девушек Сунков и правильно сделал, потому что именно в «Леле» журналист Айдаров откушал последний раз в своей жизни.

Сначала официантки в синих платьицах не хотели отвечать на вопросы Сункова. Все спрашивали, зачем, кто и почему. Они относились к постоянному клиенту куда лояльнее, чем к парню с удостоверением РУБОПа. Узнав же о смерти журналиста, отреагировали чисто по-бабьи. Обе сидевшие за столиком девушки почти синхронно всплеснули руками и пригорюнились совершенно классически — ладонь под щекой, локоть на столе.

— Надо же, беда какая! Он вчера такой счастливый был. Праздновать приходил, успех какой-то или что… — тихо проговорила та, что сидела слева.

— Один? Праздновал?

— Да он часто один захаживал. Правда, в этот раз кого-то звал. Прямо отсюда звонил. У нас