Это был очень хороший год. За двенадцать месяцев, миновавших с тех пор, как с конвейера сошла первая бутылка, мы выпустили более шести миллионов бутылок вина «Секрет Аббата» (ни одной из которых я, к счастью, не выпил). Регулярно прибывали грузовики с контейнерами чилийского вина, и операцию, выполнявшуюся братом Тео при помощи пипетки, пришлось автоматизировать. Только от продажи вина мы получили двадцать пять миллионов долларов чистой прибыли. Тем временем процветал и мой Канский фонд. Один консультант по компьютерам помог мне ввести требник в базу данных под названием ТРЕБНЕТ, где наши тексты для ежедневного чтения сопоставлялись с рыночными тенденциями на биржах всего мира. Когда же открылся новый Паломнический центр «Гора Кана», деньги хлынули к нам еще более стремительным потоком. Благодаря новым рекламным роликам Брента, в Кану потянулись большие толпы людей, и Филомена была к этому готова. К моему удовольствию, она приняла наше предложение стать директором по вопросам паломничества и переехала в просторную квартиру над Центром.

Но в одно прекрасное летнее утро спокойствие, царившее в нашей общине, было нарушено нежданным гостем из Рима.

Мы сидели в уже отделанных Аббатовых президентских апартаментах и обсуждали с Эллиотом и проектировщиком тематических парков идею Аббата пристроить к горе Кана «винную горку». Они принесли макет. Как объяснил Эллиот:

— Право на спуск с горки еще надо заслужить. Чтобы людям легче было совершать короткое паломничество на гору, каждому выдается посох. Для пущего вдохновения мы установили у дороги небольшую святыню — фигурку святого Тада в колючих кустах. На тот случай, если им захочется сделать пожертвование, там имеется ящичек. Отлично. Потом они добираются до вершины, где их и ждет награда. Первое, что они видят, это громадная мера вина — люблю слово «мера» и до сих пор не знаю, что оно значит. При помощи специального механического приспособления в нее льется чистая вода, а наружу течет темно-красная — вино, — причем из другой циркуляционной системы, ведь на самом-то деле мы тут воду в вино, конечно, не превращаем. Люди садятся вот в эти четырехместные лодки, сказочно красивые, в форме винных бочек, распиленных пополам. И отплывают. Потом доплывают до каскада и стремительно несутся с горки. Там будет висеть объявление: мол, не волнуйся, мама, от этого красного «вина» пятен не остается.

Мы с Филоменой обеспокоенно переглянулись.

— Все это очень хорошо, Эллиот, — сказала она, — но я беспокоюсь за нашу репутацию. Мы должны защищать свою привилегию на право торговли в Кане.

— А какова пропускная способность? Сколько паломников в час можно будет с горки спускать? — спросил Аббат.

И тут в наш разговор вмешался брат Майк, расторопный молодой монах, совсем недавно ставший членом монастырской общины и уже назначенный помощником Аббата по административным вопросам. Он вошел в комнату и вручил Аббату визитную карточку.

— Он ждет в приемной.

Аббат уставился на карточку. Потом прочел вслух:

— Монсеньер Рафаэлло Маравиглиа… Секретарио эзекутиво… Уффичо дель инвестигационе интерна… Ватикане. Ватиканский отдел внутренних расследований? — Внезапно он побледнел. — Боже мой, это же ведомство кардинала Блютшпиллера!

Кана находилась далеко от Ватикана, но репутация кардинала Франца Блютшпиллера была известна даже нам, скромным монахам. Ни к кому в Католической Церкви не относились с таким благоговейным страхом, как к этому человеку. Он обеспечивал выполнение личных распоряжений Папы