вроде дельфинов, но со щупальцами… И раз в жизни собирается все взрослое население в десятке мест, у самого берега, в скалах, и самки мечут там икру, а самцы топорщат щупальца да поливают ее чем положено… Вах! Никакого удовольствия, разумеется, зато быстро, без нервотрепки и…

– Весьма эффективно, – снова подсказал Сарагоса, пуская колечки в безмерно далекий потолок.

– Вот-вот! Эффективно! Пока не спустится со скал какой-нибудь злодей и не польет в свою очередь икринки синильной кислотой. Эффективный способ воспроизводства, но уязвимый! Очень, я бы сказал, рискованный! Наш…

– Можешь не продолжать, – перебил его Скиф, – я все понял.

– А раз понял, будем считать, что стратегическая задача тебе известна. – Пал Нилыч, выколотив трубку, сунул ее в карман. – Ну и что скажешь, сержант?

Скиф хмыкнул и призадумался, потом неуверенно произнес:

– Среди сархов и мужчины попадаются, и женщины… не все бегают на шести ногах… К примеру, на той же пересадочной станции…

– Не мужчины и не женщины, дорогой, а одна видимость. Видимость! Им, как сказал Посредник, обличье Дающего поддерживать легче всего… Вот и получаются мужчины да женщины, шшады с крыльями и прочие, кто со щупальцем, кто с клешней… Но я думаю, что они бесполы. Как муравьи!

– Тогда должна быть матка… – начал Скиф и вдруг хлопнул себя по лбу. – Не матка – Творец! Помнишь, оборотень-то в куполе жаловался – дух Творца его покинул! И еще – Перворожденные отделяются от плоти Творца… Мне казалось, это метафора. Однако…

– Ну, вот ты и припомнил кое-что стоящее, – Сарагоса наклонился вперед, ткань его комбинезона натянулась, и Скиф увидел очертания круглой коробки в набедренном кармане. – О чем еще речь шла? – Пал Нилыч резко повернулся к Джамалю. – Не говорил ваш Посредник, где этого Творца искать?

– Нет, генацвале, не говорил. Но вычислить можно! Те шестиугольные врата в шахте, где всплывали сгустки… бесформенные такие… будто миг назад родились…

Откинувшись, Сарагоса довольно хлопнул по колену; в глазах его вспыхнул охотничий блеск, губы оттопырились, будто он собирался просвистеть первые такты победного марша. Но вместо этого шеф произнес:

– Вычислять да проверять – долгое дело, лучше узнать. Получается, нужен нам кто-нибудь… кто-то информированный… из этих, из оринхо… Не попадались, а?

– Не попадались, – признался Скиф. – Только шестиноги, да надсмотрщики, да сегани… ну и один спец по вратам. – Он бросил взгляд на изумрудные браслеты, охватывающие запястья Джамаля, и добавил: – Генералы в метро не ездят, Пал Нилыч. У них персональный транспорт.

– Верная мысль, – Сарагоса с одобрением кивнул. – Ну, будем считать шестиугольные окошки таким транспортом… Или нет?

Он уставился на Скифа пронзительным взглядом, но вопрос был явно риторическим, и тот лишь пожал плечами.

– Вот это можно было б и проверить, Пал Нилыч. Вдруг князь прав и шестиугольные двери переносят на Сархат… Если генерала не поймаем, так хоть на солнышке погреемся…

– Тоже дело, – сказал Сарагоса и поднялся.

Слова Скифа оказались пророческими: хоть генерала из высокой касты Оринхо им изловить не удалось, зато на солнце погрелись от души.

В общем же этот второй рейд по серому лабиринту складывался вполне успешно: они обнаружили шестиугольные врата, причем в месте уединенном и тихом, в конце довольно длинного коридора, в который попали после двадцати или тридцати пересадок. Обычных дверей в нем насчитывалось шесть, и Джамаль на всякий случай запечатал их своими браслетами; главные же врата, располагавшиеся в торце, охраняло некое тщедушное существо в серебристом плаще сегани и с такой длинной шеей, что каска торчала над плечами на добрый локоть. Не человек, решил Скиф, приглядываясь к стражу. Или все-таки человек? Шлем у него оказался глухим, без нижнего выреза, так что и челюсть не разглядишь – а может, ее и не было?

Страж, однако, не напомнил им, что они забрели в чужой сектор, и пропустил в ворота без возражений. В отличие от всех прочих эти были окаймлены каким-то подобием орнамента, что показалось Скифу хорошим знаком, – вроде полированных дверных створок, ведущих в кабинет большого начальства. Он пропустил вперед Сарагосу, Сийю и Джамаля и, когда они исчезли за изумрудной завесой, повернулся к тщедушному охраннику.

– Почтение собрату по касте! Да пребудет с тобой дух Творца!

– Дух Творца всегда со мной, уже тринадцать Оборотов, – глухо послышалось из-под шлема, и Скифу показалось, что в голосе стража звучит удивление. Видимо, он ляпнул что-то не то; впрочем, охранник никаких резких движений не совершал и за оружием не полез. Можно потолковать, решил Скиф.

– Творец велик! – вымолвил он.

– Для сегани ты слишком часто поминаешь Творца, – отозвался страж. – Если тебя услышат оринхо, садры или иркозы, твоя плоть и твои кости растают во Мгле Разложения. Или ты собираешься отправить туда меня?

«Нехорошо, за провокатора принял», – мелькнуло у Скифа в голове. Он придвинулся к охраннику поближе.

– Творец велик! Разве я сказал нечто непозволительное? Любовь к Творцу живет в моей душе… живет уже много Оборотов, с момента Второго Рождения… И она так велика, что я готов уйти в Туман, лишь бы повидать его воочию.

Страж отшатнулся.

– Когда ты успел вкусить запах воспоминаний? Ты ведь отправляешься в токад, а не идешь обратно! – Он махнул тощей конечностью в сторону шестиугольных врат. – Однако речи твои кажутся странными – такими странными, будто ты просидел в токаде все Обороты после Воплощения… Иди, наслаждайся, – он снова вытянул руку к вратам, – и не поминай то, что не положено поминать!

– Там ждет меня Творец? – Скиф в свою очередь показал на зеленую завесу.

Похоже, это замечание добило длинношеего охранника. В левой руке его словно по волшебству очутился жезл, правая цепко ухватила Скифа за плечо.

– Там ждет тебя Туман! – глухо прорычал страж. – Сейчас я…

Закончить он не успел; дернув плечом, Скиф стиснул его шею в крепком захвате, что-то хрустнуло, и тщедушный разом обмяк. Не выпуская его, Скиф нырнул в зеленые врата.

– Задержался, парень? – услышал он голос Сарагосы. – Срочные дела, э?

– Да вот, поговорили… – рука его разжалась, и тело с глухим стуком рухнуло вниз. Вывернутая шея стража торчала под неестественным углом, но каска с головы не свалилась. Впрочем, Скиф не жаждал заглянуть ему в физиономию.

– Опять тебе с «языком» не повезло, – отметил Сарагоса и кивнул Джамалю. – Ну, раз с той стороны никого нет, закрывай дверку, князь. Спокойней будет.

Руки звездного странника распростерлись, словно птичьи крылья, потом сошлись; изумрудный шестиугольник послушно обратился в узкую полоску. Сразу стало темно; теперь Скиф видел лишь мерцающую зеленую щель да смутные очертания трех фигур – массивные контуры плеч Сарагосы и подальше Сийю с Джамалем.

– Пошли, – молвил Пал Нилыч, – поглядим, что к чему. Зашелестела дверь – видимо, она откатывалась вбок, как в амм-хамматском убежище Посредника-тавала. Стараясь ступать неслышно, все четверо миновали неширокий дверной проем, еще один темный коридор или камеру, еще одну дверь. Только лишь Джамаль растворил ее, как яркие солнечные лучи брызнули прямо в глаза, заставив их зажмуриться; потом Скиф услыхал радостное восклицание Сийи и приподнял веки.

Они стояли на крытой террасе с колоннами, довольно широкой, вымощенной на первый взгляд полированным нефритом и тянувшейся в обе стороны метров на пятьсот. Колоннада плавно заворачивала, словно огромное здание, которому она служила фасадом, выстроили в форме круга или кольца; сами колонны тоже были круглыми, массивными, цвета бледно-зеленого нефрита, и вздымались вверх на высоту