в любой момент высвободить эта красивая женщина. Объясняться было бы напрасным трудом. Люди никогда бы не поняли, каково ей готовиться к подобному испытанию. Она не могла объяснить это всем. Им оставалось только смириться.

— Ну? — спокойно спросила она затаившего дыхание мужчину.

— Сработает, — сказал тот. — Там занимаются вязанием и выделывают ткани, поэтому на всех верхних этажах широкие окна. Их легко открыть, и тогда лучники смогут быстро стрелять и передвигаться от окна к окну для лучшего прицеливания.

Никки кивнула. Прикрывая рукой глаза, она оглянулась на запад и посмотрела вдоль широкого бульвара, изучая расположение проездов и перекрестков. Наконец она решила, что перекресток, где они стояли, с кирпичным зданием через дорогу, подходит лучше всего. Вражеская кавалерия, попав в восточную часть города, наверняка захочет воспользоваться шириной обоих бульваров. Она знала, как Орден проводит атаки. Они любили простор, чтобы развернуться пошире и мощным напором рассечь силы противника. Она была уверена — именно сюда они пошлют кавалерию, если придут с востока. Этого ждала она и все остальные.

— Хорошо, — сказала она. — Проследи, чтобы сюда прислали лучников с большим запасом стрел. И побыстрее — я не думаю, что у нас много времени.

Когда парень побежал выполнять приказ, Никки заметила вдали Ицхака — вернее, его фургон, запряженный двумя битюгами. Судя по скорости их бега, владелец фургона спешил. Никки догадывалась, зачем он едет, но старалась не думать об этом. Она повернулась к другому из своих спутников:

— Я хочу, чтобы там, сразу за зданием мастерских, где мы разместим лучников, в землю воткнули колья. Проезжая часть дороги с обеих сторон обставлена зданиями, — она указала на улицу, пересекавшую главный проспект перед мастерскими. — Это ограничит маневр всадников, и если на поворотах с обеих сторон тоже натыкать кольев, то бежать им будет некуда.

Человек кивнул и убежал выполнять ее приказ. Простая уловка обещала врагу большие потери. Ворвавшись в Алтур-Ранг, конники наткнутся на поднятые наклонно острые колья и нанижутся, как мясо на вертел. Лучники расстреляют тех, кто окажется в ловушке между кольями и напирающими рядами кавалерии.

Было у них в запасе и другое средство — как для конных, так и для пеших. Виктор наладил работу в своей кузнице и в нескольких других, и теперь там безостановочно изготовляли простые, но смертоносные ловушки из железных прутьев, соединенных поперечиной на манер ограды — но с цепями разной длины, прикрепленными между верхней перекладиной и нижними остриями. Такие «заборы» разложили по дорогам повсюду в городе. Лежа на земле, они не мешали проезду, но когда ворвется кавалерия, их можно будет легко вздернуть остриями вперед. Неравная длина цепей, крепящих прутья к поперечине, позволит смертоносным остриям повиснуть на разных расстояниях и под разными углами. Это делало их гораздо более коварными, чем прямая линия кольев. Если все будет сделано правильно, вражеская кавалерия неожиданно напорется прямо на стальные острия. Даже если всадники попробуют перепрыгнуть преграду, лошади скорее всего натолкнутся на прутья. Это было просто, но очень эффективно. Напуганные лошади, даже если они уцелеют, как минимум не смогут покинуть ограждения. А солдаты либо полетят из седел — и тогда окажутся ранены или убиты, — либо будут вынуждены спешиться, чтобы убрать препятствие. В любом случае у лучников будет гораздо больше шансов снять их, чем если бы они просто проезжали мимо.

Людям, приставленным к этим ловушкам, было приказано следить за ситуацией и не натягивать растяжки сразу. Иногда лучше было подождать, пока часть всадников проедет мимо. Если конницы много, это позволит защитникам разделить ее, — и не только посеять беспорядок в рядах атакующих, но и разбить их на части, затруднив командование, лишив их преимущества единства. Сражаться с раздробленными силами всегда легче. Несомненно, уничтожение кавалерии было наиболее важным моментом.

Тем не менее Никки знала, что в неизбежной панике при встрече со страшной стеной атакующих вражеских солдат, жаждущих крови, все мудрые планы обычно забываются. Она понимала, что при виде врагов с обнаженным оружием кто-то просто убежит, не взведя ловушки на пути атаки. Никки уже видела, как ужас сковывает людей в бою. Поэтому она распорядилась заготовить ловушки с избытком.

Почти все жители города готовились к обороне. Понятно, что одни могли принести больше пользы, чем другие, но годилась любая выдумка. Даже женщины, сидевшие дома с детьми, запаслись подручными средствами — от камней до кипящего масла, — которые намеревались швырять и лить из окон на любых захватчиков. Не было времени мастерить какое-то особое оружие, однако по городу разносили связки копий. Заостренная пика — оружие простое, но чтобы сбить лошадь или проколоть человека, вполне хватит и ее. Не важно, конница или пехота, — враг должен быть разбит полностью, поэтому тысячи людей по всему городу вооружились луками. С помощью лука даже старик мог убить молодого и крепкого солдата. Более того, стрела могла поразить даже мага.

Горожанам бесполезно сражаться с опытными солдатами традиционными воинскими способами. Наоборот, необходимо лишить солдат Ордена возможности применять привычные им боевые приемы.

Никки стремилась сделать город одной большой ловушкой. Теперь это уже сделано. Осталось заманить в ловушку Орден.

Наконец повозка Ицхака подъехала к ней. Люди прыскали в стороны из-под копыт тяжеловозов. Ицхак натянул вожжи и остановил лошадей. Взвихрилось облако пыли.

Он спрыгнул с повозки и закричал прямо на бегу, одной рукой придерживал шляпу и держа что-то в другой руке:

— Никки! Госпожа Никки!

Она обернулась к своим спутникам:

— Ступайте! Пора проверить, все ли готово. Занимайте свои места, как уговорено. Думаю, у нас в запасе не более нескольких часов.

На лицах людей отразилось удивление и тревога.

— Вы думаете, они не будут ждать до рассвета? — спросил один из них.

— Да. Я считаю, они атакуют сегодня вечером. — Никки не объяснила, почему так думает.

Люди кивнули и поспешно разошлись.

Ицхак остановился и перевел дыхание. Его лицо было почти таким же красным, как шляпа.

— Госпожа Никки, вот письмо! — Он помахал перед нею бумагой. — Послание мэру.

У Никки внутри все сжалось.

— Приехали солдафоны, — сказал он. — С белым флагом, в точности, как ты говорила. Привезли послание мэру. Откуда ты знала?

Она пропустила вопрос мимо ушей.

— Ты уже прочитал?

Он покраснел еще сильнее.

— Да. И Виктор — тоже. Он очень зол. Нельзя сердить кузнеца.

— У тебя есть лошадь, как я просила?

— Да-да, лошадь есть. — Он вручил ей бумагу. — Но я думаю, тебе лучше это прочесть.

Никки развернула послание и прочла его про себя.

Никки смяла послание в кулаке.

— Пойдем!

Он круто повернулась и пошла к повозке. Ицхак, водрузив шляпу на место, бросился догонять ее.

— Ты же не собираешься следовать этим скотским требованиям, правда?

Никки поставила ногу на железную ступеньку и вскарабкалась на деревянное сиденье повозки, подобрав подол платья — на этот раз оно было красным.

— Поехали, Ицхак.

Он что-то пробормотал себе под нос, карабкаясь в повозку рядом с нею, затем выдернул тормоз и рванул вожжи, разворачивая повозку и крикнув людям убираться с пути. Пыль и грязь взметнулись из-под колес. Кнут щелкнул над спинами лошадей. Повозка развернулась и выпрямилась, когда лошади налегли на оглобли.

Когда повозка рванулась вперед, Никки схватилась за бортик одной рукой, уронив другую, со смятым в ней письмом, на колени. Она смотрела вдаль невидящим взглядом, пока они неслись по улицам Алтур-Ранга, мимо зданий и складов, экипажей, всадников и пешеходов. Низкие солнечные лучи пробивались сквозь ряды деревьев, когда они повернули на север по широкому бульвару. В булочных, в овощных, сырных и мясных лавках под навесами, темными и полосатыми, толпы скупали всю еду, какую могли, в ожидании неизбежной бури.

Вступив в старый город, дорога сузилась, и поток повозок, лошадей и людей уплотнился. Не замедляя хода, Ицхак отвернул лошадей с главной дороги и поехал коротким путем по переулкам между скученными рядами домов, где целые семьи ютились в одной комнате. На веревках, пересекавших тесные дворики здесь и там, висело белье — кое-где веревки были протянуты через улицу, между окнами третьих этажей, и белье колыхалось, подобно флагам, над головами прохожих. Почти все свободные клочки земли на задворках домов использовались под огороды или курятники. Птицы в панике уносились прочь, хлопая крыльями и роняя перья при виде грохочущей повозки, проносящейся мимо их двора.

Ицхак ловко правил упряжкой и мчался с пугающей скоростью, объезжая препятствия в виде лачуг, заборов, стен и отдельных деревьев. Он выкрикивал предупреждения, врываясь на оживленные улицы. Пораженные люди отшатывались, уступая дорогу.

Повозка свернула на улицу, памятную Никки, и проехала вдоль невысокой ограды в тени огромных дубов к дверям склада транспортной конторы Ицхака. Они въехали на изрытый колеями двор, окружающий здание, и остановились у кривой перекладины барьера.