что ты глупец — ведь все равно сделал бы по-своему, правда? И мы вынуждены были бы согласиться. Одно дело — выслушать мнения окружающих, другое — подчиниться им. Ты не дрогнул, принимая решение, ты действовал. Все причины и основания своих действий знает лишь тот, кто действует. А объясниться можно и потом. Правильно я говорю?

— М-м-м… да.

— А если «да», то к чему тебе суждение Зедда? Он не прошел с тобою весь путь, не пережил и не наблюдал всего, что досталось тебе. Конечно, было бы чудесно, если бы он поверил в тебя, поддержал, сказал «молодец, Ричард» — но так не сложилось. Стоит ли на этом основании считать неправым свое решение? Или нет?

— Нет…

— Тогда незачем впадать в отчаяние по этому поводу. Любящие люди порой ожидают от нас особых свершений, и иногда их ожидания завышены и не соотносятся с реальностью. Перед тобой стояла задача, ты искал способы ее решить, будучи в чем-то уверен и что-то зная. Да хоть бы и весь мир тебе не верил, но ты чувствуешь свою правоту — действуй, ищи, доказывай, не оглядываясь ни на толпу, ни на близких людей!

В его серых глазах блеснул слабый отсвет прежнего огня.

— Означает ли это, что ты мне поверила, Никки?

Она печально покачала головой.

— Нет, Ричард. Я по-прежнему считаю твои фантазии о Кэлен следствием ранения. Я думаю, что ты увидел ее во сне.

— И могилу тоже?

— Хочешь правду? — Он кивнул, и Никки выдохнула: — Я полагаю, что в могиле похоронена настоящая Мать-Исповедница, Кэлен Амнелл.

— Понятно…

Никки снова не дала ему отвернуться.

— Но это не означает, что я считаю себя правой. Мое мнение основано на других вещах — на том, что знаю я. Но находка в гробу не доказывает на самом деле ничего. Мне случалось ошибаться в жизни и раньше. Перед неопровержимыми свидетельствами я склонялась. А ты готов идти на поводу у тех, кто тебе не верит? Почему?

— Очень трудно жить, когда никто тебе не верит.

— Трудно, разумеется, ну и что? От этого другие не становятся правыми, а ты — виноватым.

— Но когда все вокруг твердят, что ты не прав, поневоле закрадываются сомнения…

— Да, порой жизнь бывает нелегкой. Но в прошлом сомнения всегда заставляли тебя тем настойчивее докапываться до истины: ведь твердое сознание правоты дает силы сражаться. На этот раз тебе выпало особенно тяжелое испытание: ты был уверен, что ничего не найдешь под могильным камнем, но нашел тело Матери-Исповедницы, а тут еще дед неожиданно напустился на тебя. Ужас, обида, одиночество, все сразу — этого ты уже выдержать не смог. Последняя соломинка переломила твою способность сопротивляться. Любому человеку случается дойти до предела выносливости и сдаться — даже тебе, Ричард Рал. Ты смертен, и тебе положены пределы, как и всем живущим на земле. Но с этим нужно справиться и двигаться дальше. Ты дал себе поблажку, расслабился, но теперь пора вновь взять жизнь в свои руки.

Он задумался, слова Никки явно задели его. Какое счастье — вновь видеть его разум пробудившимся! Она видела, правда, что он еще колеблется. Очень не хотелось, чтобы Ричард, поднявшись, снова ускользнул в омут уныния.

— Наверняка и прежде не все люди верили тебе, — сказала она. — Может, и эта твоя Кэлен когда-то не верила? Живой человек обязательно должен иногда с чем-то не соглашаться, сомневаться, спорить. И если такое было, то ты наверняка настаивал на своем, даже если она считала тебя глупым или малость свихнувшимся. Да, еще припомни, Ричард, — и я уже не в первый раз называю тебя сумасшедшим!

Любовь подсказала Никки верные слова: Ричард, впервые за долгое время, улыбнулся, обдумывая ответ, а потом лицо его украсила широкая усмешка:

— А ведь и впрямь Кэлен, бывало, не верила мне!

— Но ты ее не слушался, верно?

Ричард, улыбаясь, кивнул.

— Ну, тогда не стоит из-за недоразумения с дедом портить себе всю жизнь!

Он поднял руку, но тут же бессильно уронил ее.

— Но все же я….

— Ты поддался слабости, хотя Зедд взъярился, даже не задумавшись над словами, сказанными тебе Шотой.

Он внезапно насторожился, и глаза его прищурились:

— На что ты намекаешь?

— Ведь Шота отдала тебе за Меч Истины сведения, помогающие отыскать истину! И, в частности, она сказала: «То, что ты ищешь, давно погребено!» Но и это не все. Кара передала Зедду и мне все, что сказала Шота. Очевидно, самым важным из того, что она открыла тебе, были первые слова — она даже полагала, что их достаточно: «Огненная Цепь». Так?

Ричард кивнул, ожидая продолжения.

— Она сказала также, что ты должен найти место с костями в Глубокой Пустоте. И наконец, Шота предупредила, чтобы ты опасался змеи о четырех головах. Что такое эта Огненная Цепь? А Глубокая Пустота? Что означает «змея о четырех головах»? За эти сведения ты заплатил дорого, Ричард. И как ты ими распорядился? Приехал сюда, спросил Зедда, он сказал, что ничего не знает, а потом еще и рассердился на тебя. Значит, теперь ты выкинешь все, что с таким трудом добыл, — из-за того, что старик даже не представляет, насколько дорога тебе Кэлен, не знает, какие испытания ты вытерпел за последние два года, и потому обозвал тебя глупцом? Ты решил поселиться здесь и сделаться его комнатной собачкой? Хочешь разучиться думать и предоставить ему думать за себя?

— Конечно, нет!

— Когда мы решили раскопать могилу, Зедду это не нравилось, и он сердился с самого начала. Мы, наверное, и вообразить не можем, как трудно было ему добыть у Шоты Меч Истины. Нельзя было ожидать, что он скажет: «О да, хорошо придумано, Ричард, отдай ей меч; просто отлично!» Он возлагал много надежд на этот меч, и потому твоя сделка показалась ему глупостью. Так он видит эти обстоятельства. Он может быть и прав, и не прав. Но ты счел возможным пожертвовать чем-то, доверенным только тебе и дорогим, ради более важного и ценного приобретения. Для тебя уговор представлялся справедливым. Кара сказала, что поначалу ты даже думал, что Шота обводит тебя вокруг пальца, но потом поверил, что она рассудила справедливо. Правильно Кара изложила это?

Ричард кивнул.

— Что сама Шота говорила про этот уговор?

Ричард посмотрел на вздымающиеся к небу башни за спиною Никки, припоминая.

— Шота сказала примерно следующее: «Ты хотел от меня знаний, чтобы они помогли тебе раскрыть истину. Вот тебе нужные слова: „Огненная Цепь“. Может, ты не понимаешь сейчас, но поймешь позже — это справедливый обмен. Это и есть те ответы, которых ты добивался. Ты Искатель — во всяком случае, был Искателем. И тебе придется отыскать скрытое значение моих ответов».

— И ты поверил ей?

— Да, поверил, — помедлив, ответил Ричард и опустил глаза. Когда он снова взглянул на нее, искра жизни заблестела в них. — И сейчас верю тоже.

— Тогда ты должен сказать мне, и Каре, и своему деду: если вы не намерены помогать, оставьте меня в покое и дайте мне самому разобраться!

Он улыбнулся, хотя и немного грустно:

— Ты удивительная женщина, Никки! Убеждаешь меня продолжить борьбу, не веря в правомерность моей цели.

Он наклонился к ней и поцеловал в щеку.

— Я честно хотела бы верить, Ричард… ради тебя, честно…

— Знаю. Спасибо, друг мой. Я говорю «друг», потому что лишь настоящий друг может больше беспокоиться о моем благополучии, чем о своей правоте. — Он провел ладонью по ее щеке и пальцем стер слезинку. — Ты сделала для меня даже больше, чем сама предполагаешь, Никки. Спасибо тебе!

У Никки голова шла кругом от радости и от досады разом: ведь они не продвинулись вперед, а только вернулись к прежнему противостоянию. И все-таки радость преобладала, и ей хотелось обнять Ричарда. Однако она позволила себе только взяться обеими руками за его широкую ладонь.

— Ну, а теперь, — сказал он, — пожалуй, стоит пойти навстречу Энн и Натану, а потом постараемся узнать, какую роль во всех наших бедах играет эта Огненная Цепь. Ты мне поможешь?

Никки улыбнулась и кивнула, не в силах говорить, и наконец, отбросив постылую сдержанность, обняла его и крепко к нему прижалась.

Выражение, возникшее на лице Энн, когда Никки, отворив большую дверь, вошла в зал, не поддавалось описанию. Никки расхохоталась бы, не будь она так вымотана разговором с Ричардом.

Никки знала, что пророк очень стар, — но он никоим образом не выглядел дряхлым. Высокий и широкоплечий, с белоснежными волосами, спадающими на плечи, он, казалось, мог бы гнуть железо, даже не прибегая к волшебству. Хищный взгляд ярко-синих глаз одновременно и пугал, и притягивал — взгляд настоящего Рала.

Энн уставилась на пришелицу округленными глазами:

— Сестра Никки…

Аббатиса не добавила: «Как я рада тебя видеть» или что-нибудь столь же сердечное. Она, похоже, на мгновение лишилась своей находчивости. Никки без всякого злорадства отметила, что сейчас эта приземистая женщина, стоящая рядом с высоченным пророком, не кажется ей такой большой, как когда-то во Дворце Пророков. Послушницы и сестры зачастую месяцами не сталкивались с аббатисой. Эта невидимость, как догадывалась Никки, добавляла к ее образу