работ многочисленными месепе, они целые дни проводили в военных упражнениях, джигитовке, состязаниях, охоте на диких зверей.
Неустрашимые, в сирийских кольчугах, на выхоленных жеребцах с синими чепраками, тваладцы держали в страхе врагов царя, особенно казахов, не отваживавшихся приблизиться к летней резиденции Багратидов и Кватахевскому монастырю, расположенному в полуверсте от Тваладского замка.
Владение Твалади с замком и городком тваладских сотен с севера, запада и востока замыкалось Ксильскими горами, поросшими густым лесом, а с южной, при слиянии Гудалы и Эзати, обрывалось Гударехским ущельем.
На холме протрубил боевой рог. Асламаз и Гуния вскочили на коней и поскакали навстречу царю.
Было раннее утро. Серебряные капли блестели на листьях. Два коня, пофыркивая, важно переступая выхоленными ногами, углублялись по узкой тропинке в лес.
— Сюда, господин, — сказал чубукчи, сворачивая к оврагу.
Он хрипло свистнул, подражая розовому скворцу. Из пещеры завыл шакал. Шадиман спрыгнул с Каракала, раздвинул ветки, пригнулся, вошел в пещеру и опустился на сухие листья рядом с человеком, угрюмо его приветствовавшим.
— Какие вести привез, Отар?
— Плохо, князь: Орбелиани угрожает все открыть царю, если не скажешь, где Нестан.
Шадиман нахмурился. Царь, конечно, поверит, и тогда… А если отправить Нестан в Абхазети, не изменит ли Орбелиани? Конечно, изменит. Надо обезоружить князя. Пусть знает, где спрятана Нестан, но освободить ее не сможет.
Помолчав, Шадиман спросил:
— Больше ничего не передал Орбелиани?
— Передал, князь, Баграт поручил закупить в Турции оружие и тайно переправить в Гонио, откуда зимою верные люди перевезут в замок Баграта. Когда турки доставят оружие в Абхазети, получишь тайный знак — парчовый пояс… Потом велел передать: атабаг Манучар уже был в Кодорском монастыре для переговоров о помощи Баграту. О чем говорил — Орбелиани скажет, когда узнает, где Нестан.
Шадиман поднялся и приказал Отару явиться за ответом через три дня.
Шадиману сегодня везло. Царь и Луарсаб еще не вернулись, с аспарези, и он поспешно направился на угловую террасу, куда через Нари пригласил Мариам.
Шадиман передал «требование» Орбелиани взять Нестан в царский замок под высокое покровительство царицы. Он горестно добавил: на случай отказа у Орбелиани готово послание царю с описанием одной молельни… Шадиман умолял не уклоняться от благородного дела. Нестан не имеет матери, а «несчастный князь», жертва Эристави, навсегда вынужден покинуть пределы Картли. Но если княжна будет в замке царицы, Илларион Орбелиани клянется остаться верным до последнего вздоха покровительнице всех несправедливо обиженных…
Мариам поняла безвыходность положения и решилась на опасный разговор с царем.
На холме протрубил боевой рог, звучно ударили тамбури, и под перекатное «ваша» царь с Луарсабом, окруженные телохранителями и лучшими азнаурами, выехал из аспарези.
Пересекая Твалади, царь залюбовался гордостью тваладцев — новой мельницей на реке Гудала — и повернул к темному озеру.
Азнаур Гуния воспользовался хорошим настроением царя, расправил тонкие усы и передал просьбу тваладцев отписать им доходное озеро, обогащающее Кватахевский монастырь большим уловом лучших пиявок.
Царь улыбнулся.
— К сожалению, не придется. Монахи со времен Баграта Третьего так присосались к пиявкам, что оторвать их не сможет даже увеличенная тваладская конница.
Гуния откинул голову, конь учтиво фыркнул.
На пожелтевшей поляне царь отпустил тваладцев и, окруженный личной охраной, предложил Луарсабу вернуться в замок дальней дорогой.
Гуния и Асламаз вброд пересекли Гудалу и напрямик поскакали к азнауру Квливидзе.
На висячем мосту царь, указывая на крепость Кавту, объяснил Луарсабу причину уединенной прогулки. Луарсаб взволнованно слушал отца. Неприступная красавица Кевта, опоясанная серыми массивами, давно разжигала его воображение. В молчаливых сумерках он не раз любовался крепостью, с трех сторон обрывающейся отвесными скалами, и гордился бессилием врагов проникнуть в Кавту крутой узкой тропой, продолбленной с четвертой стороны в скалистой горе. Железные ворота вделаны в каменную башню с бойницами. Висячий мост через пропасть перебрасывался только картлийцам.
Осторожно проехав качающийся мост, Георгий X и Луарсаб направили коней к замку…
В оленьих рогах замерцали светильники. Слуги под наблюдением начальника стола, бесшумно скользя, приготовляли царский ужин. Царь Георгий и Мариам сидели на балконе, украшенном деревянными кружевами и пестрыми столбиками. Внизу, у журчащего фонтана, Тинатин с подругами пронзительными криками пугала причудливых рыбок.
— О чем печалюсь? Об одной знатной сироте, лишенной царского покровительства: о Нестан вспомнила.
Георгий X отшатнулся.
— Ты знаешь, где дочь Орбелиани, и молчишь! — воскликнул он.
— Буду молчать, пока не поклянешься в церкви взять княжну в свой замок. Подумай: Орбелиани, узнав о твоем милосердии, из боязни за любимое дитя не посмеет идти против царя.
— Да, да, Мариам, ты всегда была умной… Может, вернуть Орбелиани и владения?
— Как пожелаешь, царь, Нестан может и от нас зависеть, — сказала осторожно царица.
Царь хмуро прошелся по балкону, с ненавистью посмотрел на облако, заволакивающее молодой месяц, обещал подумать и круто повернулся к дверям.
Ночью телохранитель Гварам мчался к западным воротам Кватахевского монастыря.
На рассвете Нари, проклиная камни, пробралась к восточной часовне Кватахевского монастыря и передала настоятелю желание царицы пожертвовать монастырю смежный виноградник.
Утром Трифилий приехал в Твапади и через начальника замка попросил царя уделить ему внимание по церковному делу. Сабля телохранителя Гварама сверкала у сводчатых дверей.
— Да, да, отец Трифилий, мы с тобой монахов с Картли знакомим, а рыжая лисица у царицы под мутаками греется.
— Христос смягчил сердце царицы. Святое дело — жалость к дочери врага, — заметил настоятель, подняв к небу неземные глаза.
Георгий X, опешив, смотрел на монаха.
— Но, отец, мы другое решили… Не ты ли говорил: дочерью заманим отца?!
— Если царица в христианском милосердии покровительствует маленькой княжне, то Христос не допустит препятствовать богоугодному делу… Думаю, Нестан не в Картли, иначе Баака первый разыскал бы княжну… Лучше возьми в дом. Кто знает, царица из жалости может отправить к отцу. Не лучше ли совсем обезоружить Орбелиани?
— Отец, нельзя в этом уступать: Нестан потребует вернуть владения… Многих драгоценностей недостает… Золотые чаши в Кватахевский монастырь отправил, алмазную звезду тебе отдал, алмазные четки тбилели перебирает, табун аргамаков к шаху угнали, а земля Орбелиани рядом с владениями Баграта. Понимаешь, какая опасность?
— Тут, царь, можно хорошую услугу нужным людям оказать.
Трифилий сузил глаза и выхоленными пальцами расправил черную бороду.
— Магаладзе в монастыре были, жаловались на незаслуженное равнодушие царя, а князья за меч Георгия Десятого головы готовы положить…
— Отец, сейчас разговор не о Магаладзе, обеспокоен я…
— Знаю, не о Магаладзе, но хорошее дело, скрепленное печатью царя, всегда с удовольствием
