— Вы записали, что эта планета расположена в нескольких тысячах световых лет от Сол. Она, конечно, неизвестна нам. Мы не хотим причинить ему какого-либо вреда, но хотели бы обнаружить его.

Ленгли скользнул по собеседнику взглядом. Под подвижной, улыбающейся маской лица Чантхаваар крылось возбуждение, в глазах — охотничий блеск.

— Почему вы так торопитесь? — спросил космонавт.

— Есть несколько причин. Главным образом потому, что он не прошел карантин и может занести опасные для жителей Земли микроорганизмы. Мы сталкивались с подобным прежде.

— Мы провели на Холате несколько месяцев. Я никогда не чувствовал себя таким здоровым, как там.

— Это все равно должно быть проверено. Кроме того, ему ведь нужно питаться, и он, возможно, будет делать это грабежом. Так есть у вас какие-нибудь идеи по поводу того, где его можно искать?

Ленгли поник головой. — Я обязательно подумаю над этим, — сказал он осторожно. — Возможно, я найду ответ, но сейчас сказать что-либо трудно.

— Хорошо, — сказал Чантхаваар, — пойдемте, пообедаем.

Он поднялся. Ленгли последовал за ним. Они вышли из помещения, и оба охранника следовали за ними на расстоянии шага. Космонавт не обращал внимания на залы и вертикальные антигравитационные шахты, через которые они продвигались. Он был погружен в свои мысли.

«… Моя дорогая, я никогда не вернусь. Ты ждала, и ты старилась, и ты умерла, и я никогда не вернусь к тебе. Я… прости меня, милая, прости. Прости. Все в пыль…»

И немного ниже, где-то в подсознании, уже бродили мысли, еще недоверчивые и осторожные:

Чантхаваар кажется довольно милым. Но он из высшего руководства. Зачем ему лично гоняться за Сарисом? Доводы, которые он привел, слишком слабы, и что-то более важное, министр скрыл.

Что же мне делать?..

В доме Министра Улиона, Высокого Комиссионера металлургии, был прием. Присутствовала верхушка Солар и внешних миров, и Чантхаваар повел туда экипаж «Эксплорера».

Ленгли в сопровождении агента двигался по коридорам, обрамленным колоннами, где воздух был пронизан мягким светом, дробившимся и отражавшимся среди зеркальных стен. За ними топало с полдюжины телохранителей, одинаковых гигантов. Чантхаваар объяснил, что они являются его персональными рабами — результатом хромосомной дубликации экзогенетического банка. В них было нечто не совсем человеческое.

Космонавт старался преодолеть ощущение неуклюжести, хотя и не мог вообразить, что выглядит привлекательно со своими тощими волосатыми ногами, высовывающимися из-под туники. Он, Блостейн и Мацумото были разъединены своими свитами с самого момента освобождения. Теперь у них появилась возможность пообщаться. Они сидели кружком, почти не разговаривая, в основном ругаясь шепотом, полным боли; все было так ново, опустошающе внезапно. Они приняли приглашение Чантхаваара без особого интереса. Какое дело может быть у трех привидений на приеме у живого человека?

Зал, в котором они находились, был просто великолепным, кресла и остальная мебель были будто бы отлиты по фигуре человека и появлялись по вызову. Ленгли вспомнился покрытый клеенкой кухонный табурет, жестянка с пивом перед ним и ночное небо над Вайомингом, и Пегги, сидящая рядом.

— Чантхаваар, — спросил он внезапно. — У вас все еще есть лошади? — Это слово существовало на нынешнем языке Земле.

— Что?.. Я не знаю. — Собеседник взглянул на него с удивлением. — Никогда не видел ни одной, знаю о них только по истории. Но где-то они есть… да, на Торе есть для развлечения, если их нет на Земле. Лорд Браннох часто надоедает своим гостям рассказами о лошадях и собаках.

Ленгли вздохнул.

— Если их и нет в Солнечной системе, то вы можете синтезировать хотя бы одну, — сказал Чантхаваар. — Можно сделать очень хороших животных по заказу. Вы прежде когда-нибудь охотились на драконов?

— Даже представить себе не мог, — сказал Ленгли.

— Нам повезло, что этой ночью здесь будут очень важные люди, — сказал Чантхаваар. — Если вам удастся понравится кому-нибудь из них, ваше будущее обеспечено. Держитесь подальше от леди Халин, ее муж ревнивец, и он ухлопает вас, как безмозглого раба, если я не вмешаюсь. Вы не должны попасть под впечатление того, что увидите, это судьба молодых интеллектуалов — играть в осмеяние современного общества, а вы можете заразиться этим от них. Избегайте говорить что-либо, что можно истолковать, как двусмысленность. Итак, вперед, и приятно проведите время.

Они решили не идти туда. Они уселись в удобные кресла, и те повезли их. Один раз они провалились в гравитационную шахту — это было довольно жуткое ощущение — езда в невесомости. В конце пути, который Ленгли оценил в три мили, они вкатились в проход, прикрытый искусственным водопадом, и оказались в руках охранников в золоченой одежде.

Первое впечатление Ленгли было совершенно потрясающим. Зал был диаметром в полмили; в водовороте пламени бегущих цветов разместилось несколько тысяч гостей. Зал, казалось, не имел крыши и был открыт мягкому ночному небу с массой звезд и полной Луной, но Ленгли решил, что крыша невидима. С головокружительной высоты город казался прелестной сияющей декорацией.

Воздух заполняли ароматы, свежесть и музыка, струившаяся из каких-то таинственных источников. Ленгли прислушался, но голосов было слишком много. Все же создавалось впечатление, что играют музыканты — слишком отличалась гамма. Он пробурчал вполголоса Блостейну:

— Я всегда думал, что после Бетховена трудно написать что-либо новее, и вот мы оказались где-то в отдаленном будущем, и я прав.

— Аминь, — сказал физик. Его узкое, длинноносое лицо казалось унылым.

Чантхаваар направил их к хозяину, который был невероятно толстым и багровым, но не без властности в маленьких черных глазах.

Лэнгли произнес положенные фразы, которые гость одного министра должен адресовать другому, и склонился перед ним.

— Человек из прошлого, а? — Улион прочистил горло. — Ин-терес-но. Очень ин-терес-но. Хотелось бы как-нибудь поболтать с вами. Хр-м-пф… Ну, как вам здесь?

— Весьма впечатляюще, мой лорд, — сказал Мацумото с непроницаемым видом.

— Хм-м-м. Ха. Да-а. Прогресс. Изменения.

— Очень многое изменилось, мой лорд, — рискнул Ленгли. — Но еще больше осталось без изменения.

— Хм-пф. Ха-ха. Да-а, — Улион повернулся поприветствовать кого-то.

— Хорошо подмечено, дружище, хорошо подмечено, в самом деле, — в его голосе проскальзывали нотки смеха. Ленгли кивнул стройному молодому человеку со щеками, покрытыми пятнами.

— Эй, сюда, давайте, выпьем.

Стол приблизился к ним, и он поднял два хрустальных бокала и передал один из них своему собеседнику.

— Я хотел встретиться с вами, как только услышал о вашем возвращении. Я окончил здешний университет, занимался историей. Попытка обобщения концепций всех мыслителей, рассматривавших корреляцию искусств с основными принципами общества.

Чантхаваар поднял одну бровь.

Его относительно простая одежда выделялась среди драгоценных и украшенных нарядов, искрившихся вокруг них.

— И вы достигли каких-то выводов, мой друг? — спросил он.

— Несомненно, сэр. Я обнаружил двадцать семь книг, которые сходились на мнении, что на стадии