беспомощности. Он падал в бездну без снов, без памяти.

Когда он проснулся, то обнаружил, что за время, пока он спал, было сделано многое. Не осталось никаких следов ночной борьбы, как будто бы ничего не случилось. Лучи солнца, уже клонящегося к закату, блестели на бортах кораблей, патрулирующих над его окнами. Число охранников удвоилось. Запертая амбарного размера дверь, — нет, после всего, что случилось, отсюда не украсть даже молекулы воздуха.

Его мозг вгрызался в проблему, как умирающая от голода собака в старую кость, с которой уже давно содрано все съедобное.

Марин… Из-за того, что она стала здесь ближе всех ему, она исчезла. Из-за того, что она была похожа на него, она познала страх, мучения и плен.

Может быть, из-за того, что она похожа на Пегги? Или из-за нее самой? Какой смысл был в происшедшем? Все несчастья происходят из-за него, и так всегда. Он хотел вызвать Бранноха, вызвать Валти, швырнуть в их лица обвинения, но что от этого изменится?! Они оба будут все отрицать. Ему стало ясно, что бессмысленно искать с ними встречи. Несколько раз он пытался связаться с Чантхаваар, и получал невыносимо вежливые ответы от секретаря по деловым вопросам. Он много курил, расхаживая по комнате, садился в кресло, снова вставал. он прошел сквозь все муки ожидания и раскаяния. И ничто ему не помогло.

Пришла ночь, и он погрузил себя наркотиками в долгий сон. Наркотик — тоже способ решать вопросы — легкая, ясная и быстрая смерть. Он думал об этом, выйдя на балкон, что есть и другой способ прекратить этот хаос. Отлично спроектированный робот смоет шваброй его остатки, и его вселенная прекратит существование.

После обеда пришел ответ. Он вскочил, услышав вызов, споткнулся, упал на пол, но дотянулся до выключателя.

Чантхаваар улыбался с необычной теплотой.

— У меня для вас хорошие новости, капитан, — сказал он. — Мы нашли девушку.

Он не сразу понял, о чем идет речь. Усталость так глубоко проникла в его ум, что услышанное долго барахталось на самом дне сознания. Он уставился на Чантхаваара, приоткрыв рот, прислушиваясь к его словам.

— …Она сидела на воздушном мосту совершенно растерянная, когда ее нашли. Послеанастезийная реакция, но она уже пришла в себя. Глубокого психозондирования явно не было, возможна только поверхностная наркотизация. Проверить это нетрудно. Она была без сознания все это время и ничего не помнит. Я сейчас отправлю ее к тебе, — Чантхаваар исчез с экрана.

Понимание происшедшего медленно просачивалось сквозь барьеры эмоционального отупления.

Ленгли стоял на коленях, ему хотелось кричать или молиться, или и то, и другое вместе, но он не мог. Затем он начал смеяться. Истерика прекратилась перед ее приходом. И он сделал то, что было единственно возможным — обнял ее. Она прижалась к нему, потрясенная его реакцией.

Потом они сидели вместе на ложе, держа друг друга за руки. Она рассказывала ему все, что могла.

— Меня схватили, втащили на корабль, кто-то навел на меня какое-то оружие. И потом для меня ничего не стало. Придя в себя, я увидела, что сижу на переходе. Меня, должно быть, отвезли и оставили там. У меня кружилась голова, Затем появился полицейский и отвел меня к Министру Чантхаваару. Тот меня расспрашивал, затем был медицинский осмотр, там сказали, что ничего страшного не произошло. И потом он меня отправил к тебе.

— Я ничего не могу понять во всем этом, — сказал Ленгли.

— Министр Чантхаваар сказал, что меня похитили случайно, что я представляла бы ценность, если бы… если бы они… похитили и тебя. Я была без сознания, поэтому не могу никого узнать. Он еще задал несколько простых вопросов относительно анестезии, но затем перестал меня спрашивать, так как понял, что я ничем не могу ему помочь. — Она вздохнула и робко улыбнулась ему. — Я так рада, что они отпустили меня к тебе.

Он понял, что она имеет в виду не только себя.

Он проглотил приготовленный ему напиток и некоторое время сидел молча. Его сознание как-то странно прояснилось, но все еще был отпечаток ночного кошмара.

Так вот что все это значит. Это было то, что олицетворяли собой Сол и Центавр, бездушная игра сил, в которой нет границ подлости. Черствая машина цивилизации, которая давно должна была пойти на свалку, но действует, разъеденная коррупцией под своей броней. Шумное кровавое варварство, такое же застывшее и бесплодное, бахвалящееся своим мужеством. Несколько амбициозных мерзавцев — и миллиарды невинных людей превращаются в радиоактивный газ. Стоит лишь одной из сторон на мгновение почувствовать свое преимущество, как другая тут же будет уничтожена одним безжалостным ударом, и ее планеты превратятся в прах. Это было то, что он понял.

Он еще мало знал о Сообществе, но он явно не было сборищем абстрактных альтруистов. Но все же оно казалось нейтральным, не бредящем об империи. Кроме того, они лучше знали Галактику, и, следовательно, могли подобрать ему какой-нибудь молодой мир, где он смог бы стать человеком.

Итак, выбор сделан. Он проведет его через многие испытания, но это лучше, чем тухнуть здесь.

Он взглянул на ясный профиль девушки, сидевшей рядом с ним. Он хотел спросить ее, о чем она думает, что она хочет. Вряд ли он знал о ней все. Но он не мог спрашивать ее, опасаясь механических ушей. Он должен решить за нее.

Она встретила его испытующий взгляд спокойным взглядом зеленых глаз.

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что произошло, Эдви, — сказала она. — Мне бы хотелось быть готовой к разным случайностям, так же, как и ты.

Он уступил ее просьбе и рассказал о Сарисе Хронна и охоте за ним. Она сразу же поняла основную мысль, спокойно кивнула и не стала выпытывать, знает ли он, где Сарис, и что он собирается делать.

— Все это очень важно, — сказала она.

— Да-а, — сказал Ленгли. — И все это произойдет скоро.

Здесь у всех стен могут быть как глаза, так и уши. Ленгли хотел лечь в постель сразу же после заката. Шпионский луч связывал оба коммуникатора, как говорил Валти, но на всякий случай Ленгли держал его в пижаме, так как одеяла уже давно не использовались. Он лежал около часа, ворочался, как будто бы не в состоянии уснуть. Затем приказал сделать музыку погромче. Запись кошачьего концерта должна была заглушить тихий разговор.

Он надеялся, что сильное внутреннее напряжение не отражается у него на лице. Еле слышный голосок завибрировал внутри него. Он подумал о звуковых волнах, детектируемых и фокусируемых в костях черепа. В это было трудно поверить, но он узнал бы голос Валти и его акцент в любых условиях.

— Ах, капитан Ленгли. Вы доставляете мне несказанную радость. Приятно даже быть вытащенным из уютной постели, чтобы только поговорить с вами. Могу ли я попросить вас держать коммуникатор поближе к губам? Вот теперь слышно просто замечательно.

— Хорошо. — Был один бесполезный вопрос, который Ленгли готов был задать. — Я хочу заключить с вами сделку, но торопитесь. У вас Блостейн и Мацумото?

— Нет, капитан. Достаточно ли вам моего слова??

— Я… обдумаю это. Ладно. Я расскажу вам, где, мне кажется, находится Сарис — но помните, это только информация к размышлению. И я помогу вам найти его, насколько это возможно. В ответ я хотел бы помощи в поисках моих товарищей, в деньгах, в защите и доставке как меня, так и еще одного человека, молодой рабыни, которая сейчас находится при мне.

Трудно было представить выражение радости, прозвучавшее в голосе такого громоздкого человека,