Сергей Леонидович открыл дверь, не спрашивая. Он не боялся грабителей — ничего особенно ценного в его квартире не было, а приходили к нему обычно давние ученики, на несколько часов или дней залетевшие в Петербург между дальними странствиями и вспомнившие своего старого профессора.

Однако люди, стоявшие на пороге, совершенно не были похожи на его учеников. Те обычно были одеты в выгоревшие на солнце походные костюмы, защитные шляпы, прочные тяжелые ботинки. Часто они приходили к профессору прямо с самолета, с огромными рюкзаками, из которых торчало походное оборудование, со спальными мешками, которые бросали на пол под вешалкой.

Сегодняшние гости были совершенно другими. Они были одеты в хорошо сшитые черные костюмы, белые шелковые рубашки и узконосые лаковые ботинки. Кроме того, несмотря на раннее время, они были в одинаковых черных очках. Если бы профессор Померанцев смотрел современные фильмы, он назвал бы своих утренних гостей людьми в черном.

Их было трое. Поскольку одеты они были совершенно одинаково, а глаза посетители скрывали под черными очками, различать их можно было по росту и цвету волос. Один из гостей был черноволос и немного ниже своих друзей. Второй, самый высокий, был блондином. Третий был во всех отношениях средним среднего роста, среднего телосложения, и волосы его тоже были средними — не слишком светлыми и не слишком темными.

— Что-то я не припомню, в каком году вы заканчивали… — протянул профессор, прищурившись и разглядывая своих гостей.

— Чего? — проговорил блондин и уставился на Трифона. — Ух ты, обезьяна!

— Трифон не любит, когда его называют обезьяной, — проговорил профессор с оттенком легкого неодобрения.

— Ух ты, он еще и не любит! — восхитился блондин и сделал Трифону «козу». Трифон обиженно ухнул и спрятался за спину хозяина.

— Так чем, господа, я обязан вашему визиту? — осведомился Сергей Леонидович, окончательно убедившись, что ранние гости никогда не были его студентами.

— А мы что — так и будем стоять на пороге? спросил «средний» человек в черном.

— Да, конечно, прошу вас, — профессор, из которого никакие испытания не смогли выбить хорошего воспитания, двинулся по коридору, сделав приглашающий жест. Маленький брюнет, двинувшись следом за ним, потрогал острый наконечник африканского копья и выругался, порезавшись.

— Ничего не трогайте! — вскрикнул профессор. Конечно, он не держал в коридоре стрелы и копья с отравленными наконечниками, но все равно следовало соблюдать меры осторожности.

— Да не сломаю я твои игрушки! — процедил сквозь зубы брюнет.

— Чаю, кофе? — вежливо спросил Сергей Леонидович, придя на кухню.

— Некогда нам чаи распивать, — проговорил брюнет и повернулся к «среднему», который, по- видимому, был у них главным:

— Ну, скажи ему, чего нам надо!

— Ведь вы — профессор Помер… Поморцев? осведомился старший из троицы.

— Померанцев, — поправил его Сергей Леонидович.

— Ну, это неважно, — отмахнулся гость. А вы Кряквина знаете?

— Валентина Петровича? — обрадовался профессор. — Ну разумеется! Так вы от него?

— Ну, не совсем… — протянул гость. — А вы вот что скажите: десять лет назад вы вместе с ним были в Африке?..

— А в чем дело? — Сергей Леонидович наконец почувствовал некоторое беспокойство. Особенно усилилось это беспокойство, когда Трифон, придерживая хозяина за штанину, вытянул голову и тихонько завыл. Детство Трифона прошло в довольно опасных местах, и он чувствовал опасность заранее, как японские лягушки заранее чувствуют землетрясение.

— Скажи этому козлу, чтобы заткнул свою обезьяну! — прошипел брюнет, злобно сверкнув глазами.

— Тише! — одернул его старший и проговорил, фальшиво улыбаясь:

— Кряквин привез оттуда такие интересные камушки, так вот вы не знаете, где он их хранит?..

— Я ничего не знаю ни о каких камушках! оборвал гостя профессор. — И мне не нравится, как разговаривает ваш друг! Вы у меня в доме, и я бы попросил…

— Что ты с ним нянчишься? — скривился брюнет. — Разберемся по-простому.., много ли ему надо?

— Сказано тебе — не лезь! — прикрикнул на него шеф. — Я сам знаю, как вести дело!

Он снова повернулся к профессору и состроил самое доброжелательное выражение:

— Все-таки, может быть, вы еще подумаете?

Такие красивые камешки, сиреневые.., он их точно привез!

— Трифон, — Сергей Леонидович повернулся к мартышке, — пойди в ванную комнату и умойся!

Трифон очень хорошо знал эту фразу и всегда послушно ее выполнял. Хозяин приучал его к этому несколько лет. И сейчас, хотя сегодня он уже умывался, Трифон засеменил в ванную.

— Ух ты! — восхитился непосредственный блондин. — Все понимает!

— Лучше, чем некоторые люди! — проговорил Сергей Леонидович. — Так вы точно не хотите чаю или кофе?

— Ты нам зубы не заговаривай! — прошипел брюнет. — Тебе задали вопрос — так отвечай, если не хочешь неприятностей!

— А я, с вашего позволения, выпью, — профессор открыл шкафчик, достал оттуда банку кофе и какую-то толстую зубочистку. Поставив джезву на огонь, он положил на медную подставку новую палочку благовония. По помещению поплыл какой-то странный сладковатый запах.

— Да что ты с ним цацкаешься! — не унимался брюнет. — Давай поджарим его обезьяну — он тут же все выложит!

Старший из людей в черном хотел что-то ему ответить, но вдруг передумал и беззвучно сполз на пол. Блондин прикрыл глаза и упал рядом с начальником.

— Блин горелый! — вскрикнул брюнет и выхватил из-за пазухи тяжелый черный пистолет.

Однако профессор Померанцев успел опередить его. Он зажал между зубами то, что гости приняли за зубочистку, и сильно дунул. Крошечная стрелка вонзилась в шею брюнета, и он свалился на пол, скрученный страшной судорогой.

Утром Ирина поднялась пораньше, растолкала Наташку и отправилась с Яшей на утреннюю прогулку. По дороге домой они купили кофе и свежих круассанов. Вышедшая из ванной дочка радостно потянула носом и мигом умяла половину выпечки. Ирина выпроводила Наташку в школу, накормила коккера и со вздохом вошла в комнату, где ночевала Катя. Она прекрасно знала, что разбудить подругу раньше двенадцати дня очень трудно, и заранее приготовилась к тяжелой, изматывающей работе.

Катерина спала на животе, натянув на себя одеяло. Когда-то она вычитала в одном популярном журнале, что на животе спят люди, которые чувствуют себя заброшенными и одинокими, и очень по этому поводу себя жалела.

— Катюша, пора вставать! — бодрым голосом сказала Ирина и раздернула занавески.

В ответ ни раздалось ни звука. Ирина открыла форточку, потому что в комнате было душновато, подошла к кровати и мягко тронула подругу за плечо. Катерина не шелохнулась.

Тогда Ирина нахмурилась и потрясла сильнее.

Катя немедленно спряталась под одеяло.

— Катька, ну что ты как маленькая! — миролюбиво сказала Ирина. — Вставайте, герцогиня, вас ждут великие дела!

Вместо ответа Катерина положила подушку на голову и затихла. Ирина решила малость передохнуть и выпить кофе, а Катерина пускай пока собирается с силами. Однако когда она явилась в комнату, то застала свою легкомысленную подругу в том же положении.

— Слушай, это уже слишком! — рассердилась Ирина. — Больше у меня дел нету, как с тобой возиться!