готовым?
Фреда вздохнула. Если бы ее волновали только набитый до отказа зал и те слова, которые она собиралась сказать! Но в этой жизни далеко не все так просто, как того бы нам хотелось! Эти неприятности с Калибаном, и сообщение о бедном Горацио, о странном происшествии на складе «Лимб»… Там-то что, черт возьми, могло случиться?
Она снова глянула на Крэша. Он знает. Знает, что случилось с Горацио, и, Фреда не сомневалась, он почти докопался до того, кто такой Калибан на самом деле!
У Фреды немного закружилась голова, она сжала виски ладонями. Тюрбан все еще не сняли. Фреда чувствовала, что на затылке под тюрбаном кожа стянута плотным пластырем. Ну что ж, по крайней мере, из-за этого тюрбана никто не увидит ее выстриженных волос и забинтованной раны. Конечно, все здесь собравшиеся уже знали, что с ней случилось, но ни к чему привлекать лишнее внимание.
Она отошла от занавеса и зашагала по сцене, погрузившись в свои мысли, полностью отрешившись от действительности. Но это не успокаивало. Ей нужно было с кем-нибудь поговорить! Фреда повернулась к своим помощникам, которые тоже заметно волновались.
— Йомен, как ты думаешь, они в самом деле станут меня слушать? — спросила она. — А ты, Губер? Ты думаешь, они поймут нас?
Губер Эншоу нервно пожал плечами:
— Н-не знаю. Откуда я знаю, что взбредет им в головы? — Он стиснул пальцы и спрятал руки за спину, как будто это были беспокойные маленькие зверушки, которые все время норовили нашкодить. — Судя по всему, сегодня ночью эта толпа захочет нас линчевать!
— Ну, Губер, ты и утешил! — съязвил Йомен Терах.
Губер снова передернул плечами и потер нос кончиками пальцев.
— Тебя никто не спрашивал, Йомен, и вовсе незачем было мне это говорить! Фреда спросила, что я думаю, — я честно ответил, вот и все! И если толпа не захочет понять того, что ты скажешь, Фреда, это все равно никак не отразится ни на тебе самой, ни на нашей работе. Мы все понимали, что идем на риск. Да, я не уверен, что люди правильно воспримут наши идеи, но ты сама давным-давно убедила меня, что такой подход к делу не лишен смысла. Ты не раз повторяла: мы бросаем вызов тому, что стало почти религией для людей Инферно. И если в зале собралось достаточно твердолобых фанатиков…
— Ты и прав, и не прав! — нетерпеливо перебил его Терах. — Одни Железноголовые чуть ли не молятся на роботов, да и то они верят только в то, что роботы — чудесное решение для всех на свете проблем! Да, они пришли сюда затем, чтобы поскандалить. Но они только за этим и собираются — где угодно. И можешь мне поверить: если даже мы не дадим им никакого повода для скандала, они найдут его сами! Вопрос только в том, сумеет ли полиция удержать их в рамках.
— А остальные? Как ты думаешь, Йомен, как они это воспримут? — спросила Фреда.
— Милая, ты ведь не собираешься устраивать здесь скандал, правда? — мягко ответил Йомен. — В лучшем случае, это должно быть просто открытое обсуждение. Если нам повезет, люди начнут задумываться о том, что ты скажешь. Кто-то примет одну сторону, кто-то — другую. Естественно, они станут возражать, спорить. И если нам очень повезет, люди усомнятся в том, что всю жизнь считали само собой разумеющимся. На большее вряд ли можно надеяться. — Йомен прочистил горло и добавил, уже более холодно: — А от того, что ты собираешься преподнести им напоследок, споры, несомненно, разгорятся еще сильнее.
Фреда улыбнулась.
— Надеюсь, ты прав! — Она снова повернулась к Губеру, но он уже отошел в другой конец сцены и болтал о чем-то с Тоней Велтон. Правитель ждал там же, присев на краешек стола.
— Губера это касается больше, чем всех остальных, правда? Я еще не видела его в таком состоянии с тех самых пор, когда рее это началось.
Йомен Терах неопределенно пожал плечами. Несомненно, Губер сегодня был взволнован, как никогда, но Йомену почему-то казалось, что волнуется он вовсе не из-за Калибана или НЗ-роботов. Трудно представить, чтобы этот полусекретный роман с Тоней Велтон приносил человеку только радость и спокойствие! Скорее совсем наоборот.
Интересно, знает ли Фреда об их связи? Вполне возможно, что и не знает. Слухи, которые расползаются среди сотрудников, зачастую доходят до начальника в последнюю очередь. «Должен ли я ей сказать?» — в сотый раз спрашивал себя Терах. И в сотый раз приходил к одному и тому же решению. Учитывая прочные связи между «Лабораторией Ливинг» и проектом «Лимб» — другими словами, между Фредой и Тоней Йомен, он не хотел прибавлять Фреде забот из-за этого романа.
— Пойдем, Фреда! По-моему, скоро нам начинать!
— Мы не можем разговаривать здесь! — едва слышно прошипела разъяренная Тоня Велтон. Ей ужасно не нравилось все это, но ничего нельзя было поделать. Губер был здесь, всего в полуметре от нее. И вместо того чтобы прильнуть к нему, обнять, ощутить тепло его тела, она вынуждена сторониться его и делать вид, будто он — последний мужчина во Вселенной, о котором она могла думать. — Довольно того, что мы появимся на публике вместе! Мы не можем позволить себе, чтобы увидели еще и как мы разговариваем! Положение и так хуже не придумаешь из-за этого проклятого Крэша, который так хорошо умеет сопоставлять факты!
— Но… Но занавес задернут, — прошептал Губер, ломая пальцы. — Крэш не увидит нас вместе!
— Стены здесь вполне могут быть напичканы всякими «жучками», и роботы обслуживания сцены набиты подслушивающими устройствами! — Тоня старалась говорить спокойно и тихо. Ради них обоих она не могла себе позволить даже улыбнуться Губеру, как бы ей этого ни хотелось.
— Но почему, Господи, почему он к нам прицепился?! — в отчаянии воскликнул Губер.
— Потому что он подозревает нас! Эти ужасные слухи о нас — я уверена — он уже знает! Если Крэш что-нибудь такое слышал, он все отдаст, только бы подслушать, о чем мы с тобой говорим. Поэтому мы не должны говорить ничего! Мы не можем сейчас встречаться, и, я уверена, все наши телефонные разговоры прослушиваются. И мы должны держаться друг от друга подальше, пока все это не закончится. Иначе все рухнет!
— Но как же нам… — начал было Губер, но не смог больше ничего выговорить. Бедняга! Тоня все поняла по его глазам. Он решил, что все кончено. Сердце Тони защемило от тоски. Он всегда так боялся, что она порвет с ним, старался, как мог, угодить ей, защитить ее, уберечь от опасности! Губеру казалось несбыточной, нереальной мечтой, что женщина вроде нее может всерьез увлечься таким мужчиной, как он.
Как плохо он знает женщин! Да половина всех женщин-поселенцев готовы пойти на что угодно, чтобы заполучить такого мужчину — чуткого, вежливого, обходительного, внимательного! Мужчины- поселенцы все такие надменные и грубые, всегда и во всем стремятся доказать свою мужественность и главенство. Тоня улыбнулась про себя. Губеру такое и в голову не придет!
— Ах, Губер, Губер! — нежно и мягко сказала она. — Милый мой! Я знаю, о чем ты подумал, но это не так! Я ни за что не оставлю тебя. Никогда! Но сейчас встречаться или говорить по телефону для нас равносильно самоубийству. Сегодня вечером я пришлю к тебе Ариэль с письмом. Это все, на что мы можем пока отважиться. Хорошо, милый?
Тоня видела, как он обрадовался, посветлел лицом. Все будет хорошо.
— Спасибо. Пойдем, они, кажется, уже начинают, — сказал Губер.
Альвар Крэш сидел в первом ряду, Дональд — рядом с ним. Альвар, единственный во всем зале, оставил при себе личного робота. Из-за служебного положения он мог позволить себе некоторые вольности — а Дональд был ему нужен здесь и сейчас.
— Простите, сэр! Я получил шифрованное сообщение. Подождите минутку, оно довольно сложное.
С одной стороны, то, что Дональд был под рукой, было чертовски удобно. Правда, сейчас не самое лучшее время и место для получения секретного сообщения.
