проникновенную речь. Настроение командира передалось и летчикам. Они рвались в бой и добивались победы над врагом.

Во время январских боев 1942 года на подступах к Мценску основная тяжесть борьбы в воздухе снова легла на части, которыми командовал Г. П. Кравченко. В это время в авиагруппе было всего 109 самолетов. Она взаимодействовала с 3-й армией. И славилась не только своими боевыми делами, но и умением хорошо вести разведку. Идет ли экипаж на бомбометание, патрулирует ли в воздухе, он обязательно наблюдает за землей. Именно экипажи авиагруппы Г. П. Кравченко сообщали многие ценные сведения о противнике.

В феврале 1942 года в армиях была учреждена должность командующего ВВС. В 3-й армии на этот пост был назначен Кравченко.

Командирские заботы в новом масштабе были совсем иного рода. Он должен был видеть войну глазами иного ранга. Требовалось оценивать военную обстановку в ее масштабном, стратегическом понимании. Штаб армейских ВВС находился тогда под Мценском. У Григория Пантелеевича было много забот по налаживанию авиационного хозяйства, по установлению тесного взаимодействия авиации с наземными войсками армии и фронта. Забот добавилось еще и потому, что его боевой помощник капитан Орлов был отозван в Москву и получил новое назначение. В адъютанты Кравченко взял расторопного лейтенанта Михаила Кочергу, но ему предстояло многому еще научиться.

В Ставке Верховного Главного командования в ходе войны искали пути и формы усиления эффективности различных родов войск. Только начал проявлять себя Кравченко, как командир, способный планировать и осуществлять неожиданные и ощутимые для врага удары, как должности командира ВВС армии были упразднены. Стали создаваться отдельные воздушные армии фронтового подчинения.

Григорий Пантелеевич был отозван в Москву и назначен командиром ударной авиагруппы № 8 Ставки Верховного Главного командования. Но ненадолго. Снова прошла реорганизация. Кравченко был отозван в распоряжение Главного управления ВВС. Ему поручили формировать новую 215-ю истребительную авиадивизию. Формировалась она в Подмосковье. Верховный главнокомандующий поставил задачу: в кратчайший срок укомплектовать дивизию кадрами, научить пилотов летному мастерству на новых самолетах ЛА-5.

Приступая к выполнению новой задачи, Кравченко вспомнил, как Сталин на одном из совещаний в начале 1941 года, после знакомства с истребителями МИГ, которые ему очень тогда понравились, обратился к опытным летчикам:

— Я не могу учить летчиков летать на этих машинах. Вы — мои помощники, и вы должны научить их. Но прежде чем учить — сами познайте и полюбите эту машину.

Познать и полюбить машину!.. Кравченко побывал на заводах, где делались для дивизии истребители. Самолет ЛА-5 Григорию Пантелеевичу очень понравился. Он имел пушечное вооружение, мощный мотор и скорость выше, чем немецкие «мессершмитты». Машина была послушной в управлении, выдерживала большие перегрузки. Когда Кравченко впервые поднялся на ЛА-5 в воздух, то понял, что на таком мощном самолете еще не летал. На полном газу казалось, что он просто рвется из рук. Дивизия первой получала эти новые боевые машины. Кравченко выступал перед рабочими. Добивался в управлении кадров ВВС пополнения летчиков-инструкторов. Сам при первой возможности появлялся на аэродроме и летал. Здесь он чувствовал себя снова, как рыба в воде. Летчики выходили полюбоваться, как командир «балетирует» в небе.

Пять месяцев Кравченко формировал дивизию и готовил к боям летный и технический состав. Он часто появлялся в учебных аудиториях и у матчасти. Умел как-то незаметно вклиниться в разговор и научить, не поучая. Бывая в Москве, он заезжал на квартиру, иногда даже там ночевал. Квартира практически пустовала. Родители уехали в Курган. Ольга, закончив курсы медсестер, служила в эвакогоспитале. Иван-младший сдержал слово, данное Ворошилову, окончив Качинскую школу пилотов, служил летчиком-истребителем в 16-м авиаполку. Федор-младший с начала войны командовал минометной батареей, Федор-старший служил шофером в наркомате обороны, а Иван — в Комитете госбезопасности города Москвы. Практически вся большая семья Кравченко была на войне. Не усидел спокойно дома даже Пантелей Никитич. Он в составе курганской делегации выезжал с подарками на Волховский фронт, попал там под бомбежку, как и в «первую ерманскую», был контужен.

В это время снова встретились Василий Павлович со «своим генералом». Василию Павловичу пришлось-таки обуть снова армейские сапоги. Он добровольцем ушел на фронт осенью 1941 года и был комиссаром 797-го полевого госпиталя 39-й армии Калининского фронта. Яковлев приехал в Москву с санитарной летучкой, доставил тяжелораненых и одновременно хотел раздобыть материалы для агитационной работы. К Кравченкам решил заглянуть наудачу, а вдруг кто-то есть. Хотелось узнать, как воюют его бывшие ученики.

Василий Павлович нажал на кнопку звонка. Дверь отворилась, на пороге стоял молодой старший лейтенант.

— Вам кого, капитан?

Яковлев не успел открыть рот, как вышедший из комнаты Григорий Пантелеевич заметил его и поспешил навстречу.

— Дорогой учитель! Василий Павлович! Какая удача, что вы заехали! Вот это встреча! — Они крепко обнялись, восторженно смотрели друг на друга.

Догадливый адъютант уже накрыл на стол.

— Значит, солдатские сапоги вам надеть все-таки пришлось. Где вы сейчас воюете?

— В Торжке наш эвакогоспиталь квартирует. Педучилище заняли под лазарет. Я там комиссарю, работы много, трудно на чужое горе смотреть. Подал уже второй рапорт о переводе в строевую часть. Надеюсь, что удовлетворят просьбу.

— Я вот себе дивизию скомплектовал. Технику новую получили. Скоро вылетаем на фронт. Мои соколы рвутся в бой. Многие летчики обстреляны в боях, драться умеют. Но теперь задача — не просто драться, а побеждать!

За обедом обменивались новостями, вспоминали о друзьях, товарищах.

— Ну, а где воюет Федот? Федя-младший? — интересовался Василий Павлович.

— Наш Федот уж не тот. Комбат в минометном полку. В сорок первом на фронте случайно с ним встретились. Бензин у моей «эмки» кончился, дозаправки попросил у встречного шофера. А он мне: «Не могу, товарищ генерал. Командир у нас дюже строгий, заругает!» — «А кто он такой ваш командир?» — спрашиваю. «Старший лейтенант Кравченко Федор Пантелеевич». — «Веди меня к нему немедленно. Я покажу этому «экономисту», как генеральскую машину не заправлять!» Вот так и встретились.

Учитель и ученик долго вместе смеялись: «Ну и Федот!»

Расставаясь, крепко обнялись. Договорились встретиться здесь же после войны. Они не знали еще тогда, что встречу им судьба не предоставит. Вернувшись в госпиталь, Василий Павлович узнает, что просьбу его удовлетворили, что он назначен комиссаром в батальон, сформированный из моряков- тихоокеанцев и курсантов военного училища. И уже вскоре в составе 2-й гвардейской армии он будет громить танковые колонны Манштейна в районе Котельниково. Морской пехотинец его части, Илья Каплунов, один уничтожит десять фашистских танков и геройски погибнет сам. Наступая на немцев со своей частью, Василий Павлович прорвет укрепления фашистов на Турецком Валу и будет штурмовать Перекоп, освобождать Евпаторию, Севастополь, брать Кенигсберг, вернется весь в боевых наградах, Долгие годы будет по крупицам собирать документы и материалы о «своем генерале», подключит к поиску десятки людей и, наконец, увековечить память о Герое, своем ученике, сделает целью жизни. Многого они тогда и предположить не могли.

Формирование дивизии генерал-лейтенант Кравченко закончил в октябре 1942 года. Ее включили во 2-й истребительный корпус резерва Ставки Верховного Главнокомандования, базировавшийся близ Ржева. Командовал корпусом генерал Благовещенский, под началом которого Григорий Пантелеевич воевал с японцами в небе Китая. Вскоре корпус перешел в подчинение 14-й воздушной армии и был направлен на Волховский фронт, где полным ходом шла подготовка к прорыву блокады Ленинграда.

В дивизии, несмотря на бои, продолжалась летная подготовка. Как-то Кравченко пригласил к себе комиссаров полков.

— Товарищи, — обратился он, — в политической работе с личным составом мы немало говорим, что