она была рядом со мной. Я попросил ее войти в мою театральную труппу, чтобы иметь возможность видеть ее каждый вечер. Со всеми твоими бедами будет покончено, если ты уговоришь свою сестру выйти за меня замуж. Я уверен: брату невозможно увидеть ее красоту так, как вижу ее я, но она самая великолепная женщина из всех когда-либо ходивших по земле Дезерета. Ее глаза, ее шея, ее кожа…

В этом что-то есть такое — видеть, как взрослый мужчина изливает свои чувства, словно мальчишка. Если бы я не был по уши в своих собственных бедах, это вызвало бы у меня отвращение и я прямо сказал бы ему об этом.

— Отправляйся к твоей сестре, расскажи ей о моих качествах, убеди ее, что она никогда ни в чем не будет нуждаться. Я дам ей дом, я стану заботиться о ее детях, она получит хорошее содержание и свободу. Все, что она пожелает, будет ее, но она должна быть моей.

— Она никого не слушает.

— Так заставь ее! — Он выпятил губы, как нервничающая лошадь. — Ты же знаешь женщин. Их можно довести до ума и приручить.

— Я не уверен, что это правда.

— Нет, не всегда. Но что касается Энн Элизы, я чувствую, что ей именно это и нужно.

— А как с моими долгами?

— Прощены. Твое положение в Церкви: восстановлено. Твое имя: возвышено. Твое финансовое положение: значительно улучшено. Я стану выплачивать тебе субсидию, чтобы помочь справиться с семейными нуждами. Сколько тебе требуется? Тысячи в год хватит? А двух? Я дам их тебе. Скажи мне, в чем ты нуждаешься, только приведи ко мне свою сестру!

— Я не могу ее заставить.

— Это вовсе не то, чего я хочу. Я хочу, чтобы она сама увидела, что я могу дать. Я думаю, она страшится замужества, потому что оно может как-то ее ограничить. На самом деле это будет совсем наоборот. Добейся, чтобы она поняла это. Вот все, о чем я прошу. — Бригам стоял в нише окна. Борода его в солнечном свете казалась розовой, щеки были полные, красные. — Гилберт, ты не задумывался о том, чтобы взять еще одну жену?

— Не очень.

— При нашем сценарии ты можешь, если захочешь. Если найдется такая женщина, которая сможет войти в твое домохозяйство, ты можешь пригласить ее к себе. — Бригам был так вдохновлен предвкушением победы, что мне казалось, он готов меня расцеловать. — Так ты поговоришь с ней?

— Я попытаюсь.

— А теперь иди. — Он проводил меня до двери, но не открыл ее, пока не высказал последней просьбы: — Теперь иди, а когда добьешься успеха, возвращайся ко мне.

— А если не добьюсь?

— Добьешься. Я знаю тебя, и я знаю ее.

Бригам прошел со мной в зал ожидания и поблагодарил меня. Выйдя из его дома, я некоторое время стоял на ступенях крыльца. Мне было хорошо видно его окно. Бригам снова сидел за письменным столом, ведя какое-то дело и обсуждая условия со следующим посетителем. Возможно, это была какая-то сделка о железной дороге, или контракт на строительство, или — вполне возможно — сделка, касающаяся чьей-то души. Это всегда было так — Бригам Янг легко переходил от одного к другому.

Я отправился домой к Энн Элизе. Обнаружил ее на кухне — она кормила сыновей. Мальчишки не слушались, капризничали из-за еды, швырялись горошком, сестра моя выглядела измученной.

— Что случилось? — спросила она.

Я сказал, что зайду к ней попозже. Пошел в конюшню и улегся на сеновале и некоторое время лежал там, размышляя. Явился конюшенный котенок, свернулся у меня на груди и заснул.

Вечером я снова пошел к Энн Элизе.

— Ты выглядишь расстроенным, — сказала она.

Я рассказал ей, что приехал из Дома-Улья. Описал свою беседу с Бригамом, и, когда она все поняла, она стала очень тихой и очень печальной.

— Сегодня ночью я уезжаю, — сказал я.

— Уезжаешь?

— Прежде чем он сможет меня отсюда вышвырнуть.

— А как же Кейт и Эльмира? Как же дети?

— Они проживут и без меня. Папа о них позаботится. Я не могу остаться. Бригам дал это ясно понять.

— А что с тобой станет потом?

— Я не знаю.

Моя сестра спрашивала не о том, что станет со мною после того, как я покину Территорию Юта и нашу Церковь. Она имела в виду — потом, после смерти, в потустороннем мире. Мы понимали все это так, что вечность радушно принимает только Святых. Это все, что мы об этом знали, во что верили как в истину.

— Ты не можешь этого сделать.

— У меня нет выбора.

— А у меня есть.

— Я тебе не позволю.

— Я так решила.

— Энн Элиза, прошу тебя…

Я умолял мою сестру целый час или более того, но она уже приняла решение. Я не хотел этого, я этого никогда не хотел. Но я человек честный и признаюсь, что в самой глубокой глубине моей души в тот момент шевельнулось чувство облегчения. Я ненавижу себя за это чувство, однако такова правда.

На следующий день Энн Элиза приняла предложение Бригама, и вскоре они поженились, и вот так моя сестра стала девятнадцатой женой. Если бы не я, этого никогда бы не случилось, и такова правда, насколько она мне известна, я клянусь в этом, и никогда в моей жизни ни из-за чего иного мне не было так стыдно, как из-за этого.