даймё дал мне десяток человек из своей охраны, да, впрочем, тут и безопасно, все-таки провинция, не столица».

Тео посмотрела на мужа и сына, что верхами сопровождали возок, и, откинувшись на шелковое сиденье, сказала дочерям: «А теперь давайте подумаем, что мы купим, прежде чем отплыть домой!»

— Кукол, — заявила Белла. «И кимоно, я хочу зеленого шелка с вышитыми цветами, а Марта — коричневое, с золотой отделкой!».

— И обязательно лютню, как она там называется, — Марта наморщила лоб, — бива, вот! И кото, ну я тебе показывала, мамочка, на нем пальцами играют».

— Все купим, — нежно улыбнулась Тео, и, чуть вздохнув, взглянула на широкую, проторенную дорогу, что вела к замку даймё.

— Как тут красиво! — восторженно проговорила Белла, пристроившись рядом с матерью.

«Смотри, Марта, тут ров с водой, и подъемный мост! И крыша, какая необычная, изогнутая».

— А кто это там, у озера? — Дэниел чуть привстал в стременах и прищурился. «Воины даймё?

Хотел бы я так владеть луком! — завистливо сказал мальчик, глядя на всадника, который, перегнувшись в седле, в бешеном галопе, усеял мишень стрелами.

— Ну, Дэниел, — рассмеялся Себастьян, — в Европе давно уже никто им не пользуется, а из пистолета ты стреляешь отменно.

Мальчик чуть сжал длинными, красивыми пальцами поводья, и ничего не ответил.

«Быстрей бы мне шестнадцать исполнилось, — мрачно подумал Дэниел. «Тогда мне никто не сможет запретить наняться на первый же корабль, что будет стоять в гавани, и уплыть, куда глаза глядят. Маму, жалко, конечно, — Марта замуж выйдет, — но ничего, у нее Белла останется. Не могу я смотреть ему в глаза, улыбаться, и называть его отцом, не могу!».

— Вот и приехали, — проговорил Вискайно, ожидая, пока перед ними распахнут высокие, резные, в три человеческих роста, деревянные ворота.

— Какой пол отполированный! — ахнула Белла, оглядывая огромную, пустынную, террасу. «И как тут прохладно, даже и не скажешь, что лето!»

— Тихо, — одернул ее отец и низко поклонился: «Ваша светлость».

Даймё провинции Тохоку, Датэ Масамунэ, выступил из-за шелковых ширм. Он был изящный, смуглый, в безукоризненном, черном, расшитом бронзовыми журавлями кимоно. Он поправил повязку, закрывавшую глаз, и медленно, подбирая слова, сказал по-испански:

«Видите, Себастьян-сан, торгуя с вами, поневоле пришлось научиться языку».

— Вы очень хорошо говорите! — внезапно заявила Белла.

Себастьян побледнел и торопливо сказал: «Простите, ваша светлость».

— У меня четверо детей, — отмахнулся даймё, — я привык». Мужчина улыбнулся и добавил: «У вас очень красивое потомство, Себастьян-сан. Сколько вашему сыну?»

— Четырнадцать, ваша светлость, — поклонился подросток.

— Уже взрослый мужчина, — даймё погладил подбородок. «Если ты хочешь, у меня тут есть особый зал — в нем доспехи нашего рода, мечи, оружие — можно посмотреть».

Зеленовато-голубые глаза заблестели и мальчик сказал: «Спасибо, ваша светлость!»

— Как зовут вашу жену, Себастьян-сан? — поинтересовался даймё.

— Тео-сан, — торопливо ответил тот. Тео присела, держа за руки дочерей, и еле слышно, проговорила: «Ваша светлость…»

Она почувствовала на себе внимательный взгляд темных глаз, и, краснея, опустила голову.

— Мы с вашим мужем будем говорить о делах, — коротко сказал Масамунэ, — вам будет неинтересно. Можете взять дочерей и прогуляться по саду, сейчас там славно, соберите цветов, я вам разрешаю».

— Спасибо, ваша светлость, — сглотнув, ответила женщина. «Пойдемте, девочки».

Даймё проводил глазами ее шуршащие, цвета морской воды, юбки и повернулся к Дэниелу:

«Потом приходи ко мне в кабинет, ты нам понадобишься. Пойдемте, Себастьян-сан, — он положил руку на плечо капитана, и добавил: «Я тут затеваю одно интересное дело».

В саду трещали сверчки. Масато подставил свою чашку, и, вдохнув запах свежего чая, сказал:

Даймё помолчав, проговорил: «Знаешь, я тебя понимаю. Выше Сайге нет никого».

— Вот это, про уходящий все дальше голос, — Масато отпил чая и коснулся рукой прохладного дерева террасы, — мне он раньше слышался, почти каждую ночь. Голос моей жены. Ладно, — он вздохнул, — то дело прошлое. Что там капитан?

— Капитан согласен, — Масамунэ взбил кисточкой чай. «У него сообразительный сын, подросток, тоже будет помогать. Они сами справятся, с моими строителями. Однако ты мне нужен для другого дела, Масато-сан».

Масато внимательно посмотрел на даймё и ничего не сказал, выжидая.

— Я хочу забрать его жену к себе в наложницы, — даймё усмехнулся. «Дочерей тоже, конечно, их я потом подарю нужным людям. Старшую девочку уже сейчас можно, ей тринадцать, как мне сказал капитан, как раз вошла в возраст. И почему, Масато-сан, ты мне не говорил, что их женщины такие красивые?»

— Ну, не все, — протянул Масато.

— Эти хороши, — даймё потянулся. «Или оставить себе и старшую дочь тоже? Подумаю. В общем, сделай так, — он налил себе чая, — чтобы капитан мне построил корабль, и мы с ним расстались друзьями, ладно? А после этого, — даймё помедлил, — мне все равно, что с ним случится».

— Хорошо, — ответил Масато. «А что…

— Тише, — прервал его Масамунэ. «Опять сверчок. Давай дослушаем песню до конца, это так трогательно».

Тео оглядела большую, ухоженную купальню и весело сказала девочкам: «Смотрите, как тут красиво! Это личная купальня семьи даймё, он нам разрешил ей пользоваться».

Марта заворожено подошла к большому источнику, который, казалось, бил прямо из деревянного пола. «Тут даже лестница есть, чтобы спускаться, мамочка!». Девочка принюхалась и улыбнулась: «Очень приятно пахнет».

— Говорят, эта вода полезна для тела, — Тео разделась и, свернув косы, сколола их серебряными, украшенными жемчугом шпильками. «Белла, тебе помочь?»

— Я сама, — пробормотала девочка, и, подняв голову, застыла: «Смотрите, тут крыша раздвинута. За нами никто не подглядит?»

— Никто, — усмехнулась Тео и, шлепнув дочь пониже спины, подтолкнула ее: «Давай, спускайся. Представляете, зимой тут можно купаться в теплой воде, а сверху будет падать снег».

— Снег, — протянула Белла. «Хоть бы посмотреть на него, один раз. Ой, водичка прямо горячая!»

— Ну и плавайте на здоровье, тут места много, — Тео села на краю, опустив ноги в воду и вдруг вспомнила, как они с сестрами купались в подмосковной. «Увижу ли их когда-нибудь? — подумала она. «Ворон сказал, что живы все». Она посмотрела на темную голову Беллы и заставила себя, глубоко вздохнув, не вспоминать об ее отце.

— Никого больше нет, — горько подумала Тео. «Ни Волка, ни Степана, и Ник погиб, теперь только сама, никто не поможет. Ну что ж, придется, как видно, с ним доживать».

— А где Дэниел, мамочка? — спросила Марта, подплыв к ней.

Тео очнулась и вздрогнула. «В мужской купальне, милая, с охраной».

— А тут жена даймё купается? — девочка взглянула на мать.