Едва ступив на твердую землю, Аграфена побежала вперед, надеясь найти среди сосен заветный дом. Увы, ее ждало разочарование. Легенды не были праздным вымыслом, но и не являлись правдой. Когда-то на острове жили, но теперь он опустел, навсегда сохранив тайну своих прежних обитателей. Впереди вырисовывался зловещий силуэт — черная печная труба, устремленная к небу. Дом сгорел давно — пепелище поросло травой и молодыми кустами, но крепкая, на славу сложенная печка по-прежнему возвышалась посреди болота. Открывшееся Аграфене зрелище было и странным и страшным одновременно. Женщина подошла к печке, дотронулась до нее ладонью и застыла неподвижно. Дальше пути не было.

А потом она вспомнила о коробке спичек, который обычно носила в кармане телогрейки. Отчаявшейся, потерявшей надежду женщине показалось, что стоит ей развести в очаге огонь, жизнь вернется и все наладится. Собрав хворост и сухую прошлогоднюю траву, в изобилии встречавшуюся на болоте, Аграфена попыталась развести огонь в печи. Как ни странно, ей это удалось, и вскоре пламя весело загудело в топке.

Темнота подкралась незаметно, ночь укрыла болото, принеся сон. Теплая печка грела спину, где-то глухо ухала сова.

Этой странной ночью Аграфене явилось видение — старая икона, стоявшая возле ствола сосны наполнилась золотым сиянием, а потом из сияющего облака возникла женская фигура. Богородица строго и печально посмотрела на женщину, произнеся только одну фразу:

— Не уходи, твоя жизнь еще нужна другим.

Аграфена проснулась от теплых солнечных лучей, упавших на ее лицо. Утро нового дня вернуло ей желание жить, она больше не желала смерти, но и простить свой грех перед дочерью не могла. Поразмыслив, Аграфена решила заменить «смертную казнь пожизненным заключением» и провести остаток дней среди болот, уподобившись дикому зверю.

Впрочем, превратиться в зверя не получилось — деятельная, энергичная женщина, как могла начала обустраивать свой быт, и эти повседневные проблемы отвлекали ее от горьких мыслей. Только вечерами, когда вместе с темнотой и болотным туманом приходила скорбь, Аграфена рыдала, вспоминая свою маленькую дочурку.

Приняв решение осесть в этих гиблых местах, отшельница раскопала остатки сгоревшего дома, обнаружив там кое-какой домашний скарб, а самое главное — ржавый топор без топорища. Нехитрый инструмент, к которому трудолюбивая женщина приладила рукоятку, и стал ее самым главным, незаменимым помощником. Именно с его помощью Аграфена ухитрилась выстроить настоящую избу, но это произошло значительно позже, а вначале она соорудила вокруг печи нечто вроде большого шалаша, укрепив это сооружение мхом и землей. На острове росло достаточно грибов, ягод и каких-то кореньев, пригодных в пищу и хотя добыча пропитания отнимала много времени и сил, но это только радовало измученную тяжелыми мыслями Аграфену.

В самом начале своей жизни на болоте, отшельница подобрала выпавшего из гнезда вороненка, обреченного на верную смерть. Птенец стал единственным живым существом, с которым общалась несчастная мать, и именно ему досталась все нерастраченная нежность и любовь, таившаяся в ее душе. Она говорила с вороненком, как с человеком, и тот очень скоро стал понимать ее, а постепенно научился говорить и сам.

Жизнь текла неторопливо и однообразно. Лето незаметно подошло к концу. Зачастили тоскливые дожди, выматывавшие душу, солнце все реже показывалось из-за облаков, а потом начались заморозки, поутру прихватывавшие землю. Аграфена ушла из дому, не взяв с собой ничего, кроме иконы и случайно завалявшегося в кармане коробка спичек, кое-как протянула лето, но понимала, что с таким багажом невозможно пережить суровую зиму. Отшельница не хотела обращаться за помощью в родную деревню, где все напоминало о дочери и муже, и задумалась над другими способами подготовки к зиме.

Аграфена всегда славилась, как мастерица на все руки. Недолго думая, она сплела из ивовых прутьев большую корзину, доверху наполнила ее спелой клюквой и, покинув по только ей известной тропинке болото, направилась в ближайший райцентр. Продав ягоды, женщина потратила деньги на покупку теплых вещей и продуктовых запасов, а потом, приобретя все самое необходимое, вновь вернулась на болото, отныне ставшее ее домом.

Зимовка оказалась очень тяжелой. Возможно, Аграфена отказалась бы от изнурительной борьбы за выживание, но теперь она отвечала за жизнь вороненка и не могла предать его. Долгими зимними вечерами она разговаривала с птицей, словно с человеком, и это позволяло сохранить отшельнице разум и надежду. А по весне защебетали птицы, лопнули почки, освобождая из плена молодую листву, начало припекать ласковое солнышко.

— Будем строить избу, — сказала Аграфена своему маленькому любимцу.

— Стр-р-роить! Стр-р-р-роить! — обрадовано закричал молодой ворон и взлетел на самый верх печной трубы. — Хор-р-рошо!

Так проходили год за годом, десятилетие за десятилетием. Раз в году Аграфена наведывалась в цивилизованный мир, продавала клюкву, запасалась необходимыми продуктами и снова уходила на свое таинственное, очень опасное, но уже успевшее полюбиться болото. Отшельница почти была счастлива.

Работа на грядках шла полным ходом. Водрузившие на головы свернутые из газет треуголки близнецы, старались вовсю, пропалывая ровные шеренги клубничных кустиков.

— Знаешь, мне все время не дают покоя мысли о банде, грабящей почтальонов, — ни с того ни с сего заметил Вася, утирая взмокший лоб перепачканной в земле ладонью. — Что если это они похитили Ксюшу?

— Брось. Мы это уже обсуждали. Тот, кто охотиться за пенсиями, не похищает детей, — откликнулся Петя, старательно рыхля землю.

— Может быть, может быть. Слушай, Петь, неужели тебе не хочется вычислить преступников?

— Не хочется.

— Но почему?!

— Не знаю. Просто не хочется. Не хочу никого преследовать, ловить, хватать.

— Но со злом надо бороться!

— Надо. Только как-то по-другому.

Подумав, что его брат просто немного перетрудился на солнышке, Вася продолжил работу. Впрочем, молчание длилось недолго, любознательный сыщик просто не мог находиться в неведеньи по какому-либо вопросу:

— Кстати, Петь, а где ты вчера весь день пропадал, если не секрет?

— Не секрет. Просто познакомился с одной девчонкой из Колываново. Она заинтересовалась Эускади, и мы болтали на эту тему. Знаешь, Кэт очень интересная личность, но ее не понимают, недооценивают. Местные тетки вообще считают Кэт бандиткой.

— Бандиткой? — встрепенулся любитель детективов.

— Расслабься. Это явное преувеличение. Если люди чем-то не похожие на других, собираются вместе и проводят время так, как им нравится, это вовсе не означает, что они преступники.

— И все же, расскажи поподробнее.

Отложив тяпки, близнецы уселись в тенечке, и Петя поведал брату все, что успел узнать о Кэт, Дэне и организованной им «стае». Вася слушал очень внимательно.

— Кстати, и Димка из нашей деревни с ними тусуется, от него-то я все и узнал, — закончил свой рассказ Петя. — Говорит, там клево.

— Понятненько…

Если раньше близнецы Клёновы любое дело делали вместе, советуясь по каждому пустяку, то в последнее время, они немного отдалились друг от друга, обзаведясь каждый своими проблемами и интересами. Вот и сегодня, вместо того, чтобы после обеда отправиться позагорать на пруд, мальчишки