В гостиной светло и уютно: мягкие кресла, широкий диван, камин, в котором так весело пылает огонь, низкий журнальный столик и канделябры со свечами по углам комнаты. Здесь можно бы было жить и радоваться. Но… на стене висит этот странный, неподвижный портрет Сириуса, чьи огромные синие глаза глядят с безумием и решимостью.

Драко не любит эту гостиную, не любит эту картину. Но почему же он вновь и вновь проводит время в этом бархатном бордовом кресле? Ответ очевиден: там, на неудобном стуле посередине гостиной, перед портретом крестного снова сидит Поттер и бормочет, будто молится. Он так напряженно сжимает кулаки, что можно увидеть, как белеют костяшки пальцев.

Сколько может выдержать Мальчик, который еще жив, сидя так? Час, два?.. Не уводи его Драко отсюда насильно, Гарри бы здесь ночевал. Он никак не может смириться с домом, и, особенно, привыкнуть к этому изображению Сириуса, у которого такие пронзительные глаза.

Малфой забрался на кресло с ногами, обхватив руками колени, и подбородком уткнулся в них. Он специально сидит в неудобной позе, чтобы не уснуть. Если это произойдет, Поттер будет торчать здесь весь день, а ему самому будут сниться странные, тревожащие душу сны.

Им обоим не нравится особняк. Но тут, в отличие от дома Мэри, можно жить, не маскируясь, быть самими собой. Потому они и перебрались сюда. Особняк приютил их, укрыл и спрятал, но он не стал их настоящим домом. Он остался абсолютно чужим, мрачным, несмотря на широкие, светлые окна. В нем много лет царила атмосфера ненависти и высокомерия, и ее яд пропитал саму его сущность.

Драко давно увел бы Поттера из гостиной, но сегодня особенный день - день рождения его мамы. Поэтому он сам поддался атмосфере отчаянья, царящей здесь, и не замечает проведенного времени. Глядя перед собой невидящим взглядом, блондин вспоминает… не маму (это запретная тема даже наедине с собой)… вспоминает свое совершеннолетие. Совсем не так рисовалось когда-то его празднование.

* * *

Камин жарко натоплен, несмотря на то, что за окнами середина лета, так как в ущелье всегда сыро и темно. От этого и в замке прохладно, а крестный любит тепло. Северус похудел и осунулся. Он так зол и страшен, что Драко побаивается его и старается быть незаметным, молчит, вжавшись в мягкий диван. Теперь он осознал, что только сам виноват во всем произошедшем.

Малфой бездумно хотел славы, сравнимой со славой Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил. Только он предпочитал, чтобы его боялись. Поэтому и стремился стать последователем Темного Лорда. Тетя Белла была обольстительна, сулила славу и признание, и услужливо привела Драко к нему.

На деле же великий темный маг оказался спятившим красноглазым монстром. Как же Драко теперь ее ненавидел! Ведьма Белла, с глазами пустыми… Не она ли виновата во всем? Нет, он сам сделал выбор.

- Твой отец, скользкий недоумок, сидит в Азкабане - и поделом! Не был бы там, я убил бы его, - шипел Волдеморт. - Я милостиво предоставляю тебе шанс исправить ошибку Люциуса. Это будет проверочным экзаменом, достоин ли ты того, чтобы служить мне. Убей директора, и я прославлю тебя, поставлю превыше всех. Но берегись! Не исполнишь, умрут твои родители, да и ты сам.

Поздравления от тети. Испуганный взгляд матери и слезы в ее глазах. Ненависть к Золотому мальчику - это он во всем виноват!

Драко не любит это вспоминать. Ему тошно и противно за свою глупость, за свою гордыню и наивность… Сидит теперь со своим крестным в его тайном убежище… Два беглеца… Даже весточку матери не послать.

Снейп тяжело вздыхает, хмуро смотрит и с сарказмом выплевывает слова:

- Что, Дрейк, неуютно тебе в моем замке наедине с убийцей?

- Тебя просто загнали в угол, - откликнулся крестник.

- Так и есть, - согласился Северус, оценивающе посмотрел на него и задумчиво заметил, переводя разговор: - И чего ты все худеешь?.. Уже прозрачный стал.

- У меня сегодня день рождения. Совершеннолетие, - невпопад ответил Драко.

- Поздравляю, - буркнул крестный, разлил тягучий, сладкий, кровавый ликер и протянул бокал крестнику.

Драко повертел его в руках, размышляя: «Красная жидкость так похожа на алую кровь, что могла быть на моих руках после убийства директора… Хотя какая кровь? От Авады ее не бывает». Дамблдор как будто заснул и упал… Перед глазами парня раз за разом вставала картина того, как директор падал с башни.

Драко вздрогнул, бокал выпал из рук и разбился. Он восстановил его, снова налил себе ликера. Снейп смотрел на него, не мигая. «Опять, наверное, в голове моей роется, змей! Ну и пусть!» - сердито подумал Малфой и залпом выпил.

Тепло растекалось по венам и замерзало, подбираясь к душе и сердцу. Драко трясло, поэтому он встал и подошел к камину, но даже там не смог согреться. Даже тепло живого огня не помогало избавиться от внутреннего холода, поселившегося в нем после побега. Что он наделал?! Не будет ни школы, ни матчей, ни этого чертова Поттера. Он - изгой, неудачник…

* * *

Часы на каминной полке пробили семь. «Где это: тут, в гостиной Блэков, или там, в замке Снейпа, в тот день?» - Драко поежился, продолжая воспоминания…

…Его тело окутала сиреневая сфера, в голове раздался смех женщины. Мелькнуло ее лицо с ехидной и обольстительной улыбкой, обрамленное белыми волосами, и глаза, серые, пронзительные. У Драко похожие глаза, но в этих временами вспыхивает пламя, словно желая вырваться наружу.

Затем перед мысленным взором появился замок, плывущий в облаках: прекрасный, родной, далекий, и старик, который провожал его ненавидящим и тоскливым взглядом.

Драко махнул рукой, отгоняя образ старца, и занавес охватило огнем. Снейп ругнулся, заливая пламя водой. Сфера пропала, и блондин вернулся в реальность.

- Ты что творишь, Дрейк?! - воскликнул Северус.

- Что это было? - хрипло спросил Драко, находясь под впечатлением от недавнего происшествия. - Что со мной?

- Думаю, ты получил чьи-то чары, вступив в наследство. Выглядело впечатляюще! Ты что-нибудь видел, когда тебя окутала сфера?

- Серые глаза. Женщину и старика. А еще парящий замок… мой замок.

- Не пойму. Сразу двое магов передали тебе наследие? - пожал плечами крестный.

С того дня Драко постоянно снились сны. Грифоны, единороги, гиппогрифы - парами… круп к крупу. Моргана... смеется, сердится, злится. Ненавидит и любит одновременно. Зачем ему, Малфою, ее воспоминания? Почему так часто снится Мерлин? Два образа - два отношения волшебницы. Старец… сухарь… борода до пола. Язвительный, холодный, чужой и жестокий. Пустые, выцветшие глаза… Драко боится этого старика. Моргана его ненавидит.

Но Мерлин был когда-то совсем другим человеком: добрым, трепетным, нежным… Черная копна непослушных волос и глаза цвета зелени. Взгляд полон любви и участия. Моргана любит этого Мерлина. Малфой узнает в этом образе знакомого юношу: порывистого, смелого, такого далекого и близкого. Это сравнение пугает и будоражит его. Поттер притягивал Драко с первого дня их знакомства, но он не готов видеть его во сне!

Не желает он лицезреть и чужую любовь. Счастливая Моргана обвила тонкими руками шею Мерлина, запустила пальцы в его шевелюру и целует податливые губы. Драко представляет себе другие волосы, к которым так хотел прикоснуться, растрепать их. Затем заглянуть в зеленые, такие знакомые и родные глаза, и...

Он не может справиться со своими снами. Они врываются в жизнь, внося смятение в душу. Так трудно разобраться, где кончаются чувства Морганы и начинаются его собственные… Одно Малфой знает твердо: ему очень не хотелось бы, чтобы зеленые глаза выцвели, а сам юноша превратился бы в сухого старика, желчного, жестокого и злого…

- Драко, что с тобой сегодня? Мы просидели здесь, черт знает, сколько! - вернул его в реальность голос Поттера, и его обладатель провел по волосам. Затем взял за запястье и потянул. - Пойдем отсюда, я устал.

- Не хочу, - капризно откликнулся Малфой.