— поблагодарил он. — Если что — обращайся.

Мальчишка кивнул, не сводя настороженного взгляда с его галстука, — боялся смотреть выше.

— Как твой нос? — поинтересовался Эйвери. Это хаффлпаффская часть его души возопила о равновесии в ответ на типично слизеринский договор «ты — мне, я — тебе».

— Спасибо, сэр, всё хорошо, — ответил заучка, ёрзая на скамье.

Эйвери ушёл, покачав головой: мальчик не подлизывался, называя сэром такого же студента, как и он сам, — он либо считал это нормой, не зная, как правильно, либо же ему просто не хотелось неприятностей.

А перевод после похода за чернилами окончательно застрял, и Эйдан, не в силах сосредоточиться, стал перечитывать свою работу сначала. Он уже знал о том, как был сотворён мир, знал о Мировом древе, о происхождении богов, о расположении девяти миров, знал историю о конце золотого века и о войнах с великанами, а сейчас переводил то место, где говорилось об очередном походе Тора против злобных турсов.

— «Сломались рога оленя волн», — шептал он себе под нос. — Что же это такое?

Он подпёр руками обе щеки и закрыл глаза. «Рога оленя волн», — повторил он про себя.

— Мачты, дубина ты стоеросовая! — недовольно сказал кто-то рядом с ним. Эйвери сильно вздрогнул и секунду помедлил, прежде чем открывать глаза. Сердце его заколотилось как сумасшедшее. Но оттянуть неизбежное не получилось.

Напротив него, небрежно вертя в руках один из исписанных свитков, сидел мужчина, — нет, не человек, конечно: от присутствия человека огонёк в лампе не начинает метаться, как от сильного ветра. Одет он был в куртку, под которой виднелись пластины металлического панциря, а зелёный плащ свободно стекал с его наплечников с острыми краями, однако Эйвери почти ничего из этого не заметил, заворожённый глазами, которые как будто светились изнутри изумрудным светом. Только потом он рассмотрел и одежду, и чёрные волосы, едва достигающие плеч, и поистине змеиную усмешку, не предвещающую ничего хорошего. Пауза затягивалась.

— Я думал, ты рыжий! — вдруг брякнул Эйвери, сообразил, что и кому сказал, и от ужаса выронил перо, которое тут же заляпало чернилами и «рога оленя волн», и ещё две строчки выше.

— Ага... — протянул в ответ Локи, в свою очередь, внимательно разглядывая Эйвери, и того пробрала дрожь. — Ну, судя по тому, чем ты занят, на мой вопрос ты ответил однозначно... С другой стороны, при таком переводе даже врать ничего не нужно, сам всё перевернёшь с ног на голову...

Эйдан вспомнил, что решил действовать по обстановке и играть на любопытстве, однако страх сковал его, словно цепями, и он мог только сидеть, чувствуя, как намокают его ладони и пересыхает во рту.

— Жаль, что вы, мидгардцы, так быстро умираете, — задумчиво продолжал бог огня, бросив пергамент обратно на стол. — А тащиться за тобой в Хельхейм, чтобы помучить ещё, мне неохота, так что придётся что-нибудь придумать...

Эйвери понял, что его план, вернее, отсутствие такового, провалилось, и самое время звать на помощь. Он открыл рот — и не смог произнести ни звука.

Локи гадко ухмыльнулся ему, и Эйвери окаменел на своём стуле.

— Маленький наглец! — выплюнул злобный ас. — Решил, что сможешь меня перехитрить? Или думал, что я бросаю слова на ветер?

«Но я их тоже не бросаю», — ответил Эйвери, которому терять было уже нечего. Может, если удастся как следует разозлить бога, не придётся долго мучиться.

— Ты это о чём? — немедленно отозвался Локи, как и в первый раз, без труда читая его мысли.

«Я дал слово Тору раньше, чем встретился с тобой, — пояснил Эйдан. — Я связан своим обещанием. Если бы ты успел первым, и я поклялся бы тебе, что не стану переводить Эдду, никто не смог бы меня уговорить».

— Ты дал слово, и ты же можешь его нарушить! — прошипел Локи, перегибаясь через стол. — Кажется, на твоём факультете этому и учат?

«Я поклялся тому, кто сильнее меня, — ответил Эйвери. — Я не смогу спастись от его гнева».

Локи на секунду задумался, потом кивнул и с презрением произнёс:

— Это верно, смертный червяк. Наш поборник справедливости и гроза великанов тебя бы на кусочки разорвал.

Эйдан пришёл бы в ещё больший ужас, осознав, что руки, которые так ласково обнимали его, могли принести жуткую смерть, но проблема была в том, что бояться сильнее он уже не мог.

«Почему ты не хочешь, чтобы остальные боги узнали то же, что знаешь ты?» — рискнул он спросить.

Локи в ответ оскалился, показывая белые зубы с острыми клыками:

— А, догадался, мусорная крыса! Что, про Рагнарёк уже знаешь?

Эйвери кивнул. Про Рагнарёк он ранее читал адаптированный отрывок в учебнике по Древним Рунам.

— Так вот, остальные боги про него не знают, — охотно объяснил Локи, не скрывая своего злорадства. — Если узнают — начнут к нему готовиться и будут сражаться. Если нет —он застигнет их внезапно. Хорошо я придумал?

Эйвери быстро соображал.

«А тебе какая выгода?» — спросил он.

— Как какая? — фыркнул бог- разрушитель. — Тогда все погибнут. И эти юные выскочки, которым якобы предназначено уцелеть, тоже.

Эйвери догадался, что он говорит про молодых богов, которым суждено выжить в последней битве. И тут же ещё одна простая догадка поразила его.

«Но ты! Ты ведь тоже умрёшь?» — мысленно воскликнул он. Локи, который в это время изучал корешки книг на полках, медленно повернул голову и уставился на него зеленющими глазами.

— Умру, — подтвердил он без тени ехидства. — И всех их утащу с собой. Не будет никакого нового золотого века, понял?

Эйвери молчал, глядя на него и подмечая новые детали: вмятину на панцире, торчащую из-за пояса рукоять кинжала, белый шрам на левой руке. Локи был таким же воином, как Тор и другие асы, вот только нёс он хаос и разрушение. С другой стороны, если не будет хаоса, то порядок окажется никому не нужным...

«Ты злишься! — мысленно выпалил Эйвери. — Злишься, что именно ты оказался тем, кто должен уравновешивать порядок хаосом! Сам ты, может быть, хотел иного, но по-другому уже не можешь, поэтому собираешься все миры утопить в крови!»

Зелёные глаза сощурились, а тонкие губы сжались в полоску так, что побелели.

— Ещё немного — и увидишь собственные потроха! — процедил Локи. — Моё терпение и так перешло все границы!

Эйдана откинуло на спинку стула, а горло его будто сдавило верёвкой. Он выгнулся, царапая шею в тщетной попытке сбросить петлю, которой не было. Перед глазами его потемнело.

«О священный! — взмолился Эйвери, уже почти потеряв сознание. — Прости меня...»

Когда ас прекратил своё колдовство, Эйдан тяжело задышал, хватая воздух ртом и согнувшись пополам. Наконец перед его глазами прояснилось, и он увидел, что Локи наблюдает за ним без тени улыбки, хотя должен был позлорадствовать.

«...За то, что я прав», — закончил Эйвери, распрямившись и ловя нечеловеческий взгляд. Он ожидал немедленной смерти, но бог только скривился, не торопясь убивать его.

— Тупоголовое людское племя! — выругался он. — Видишь же, что я что угодно могу с тобой сделать, но продолжаешь меня злить!

Эйвери почтительно наклонил голову. Руки, чтобы не тряслись, он положил на стол.

«Прости меня, — повторил он. — Я не имел права это говорить, но это действительно так. Будь моя воля, я бы переписал всё. Чтобы никто в светлом Асгарде не был изгоем, которого терпят лишь потому, что таковы законы мироздания».

В глазах у него защипало. Он вспомнил, что в Зале Наград стоит кубок с именем Роджера Эйвери, его брата, которого он никогда не видел, но который искалечил ему жизнь.

«Прости, что это не в моих силах», — закончил он и осмелился снова взглянуть на Локи.

Божественный взгляд был нечитаем, но Эйвери за эти минуты уже устал бояться.

— Мне не нужна твоя жалость, — наконец заговорил Локи. — И я бы убил тебя, если бы только что не придумал, как тебя использовать. Постой... у тебя был брат?

«Был», — ответил Эйвери, гадая, чем ему грозит внезапный интерес аса к его покойному брату.

Локи нехорошо усмехнулся.

— Судя по твоим мыслям, он причинил тебе немало вреда.

«Он умер до моего рождения, — объяснил Эйвери, стараясь не запинаться и не путаться в мыслях. — Он был очень хорошим, учился на отлично, играл в школьной команде...»

— И второй сын его затмить не смог, — закончил бог, заглянув в самую суть.

Эйдан подумал, что Локи, наверное, пришлось пережить то же самое, но он быстро задавил эту мысль. Ас тем временем заметно расслабился, развалился на стуле, поглядывая на Эйвери, и тот догадался, что сейчас решается его судьба. Наконец бог надменно откинул назад иссиня-чёрные волосы и объявил:

— Так вот, смертный, убивать тебя мне пока невыгодно. Они тогда найдут другого идиота, и придётся и за ним гоняться. Я сделаю всё наверняка, а ты поможешь мне их обмануть.

Эйдан вытаращился на него, и с полминуты они смотрели друг на друга через стол.

«Помочь обмануть богов?» — наконец переспросил Эйвери, не уверенный, что правильно понял.

— Именно, — подтвердил Локи. — Поможешь мне, а в награду я, так и быть, подарю тебе твою никчёмную жизнь.

«Но как я могу?! — воскликнул Эйдан. — Ведь они прочтут мои мысли! Разве от них можно что-нибудь скрыть?»

— Заткнись, — велел Локи, сопроводив свой приказ царственным жестом. — В том, что касается тебя самого, — нет, не можешь. Но знаниями, которые принадлежат людям, они вольны распоряжаться как хотят. Захочешь что-то скрыть — и скроешь.

«Я не должен рассказывать про Рагнарёк, — догадался Эйвери, поражаясь коварству замысла. — Тогда боги окажутся к нему не готовы и погибнут все до единого?»

Локи не ухмыльнулся со злобой, как