«Выбирай себе правильную профессию. Не мечтай о звездах, но сделай все для того, чтобы твоя работа могла тебя прокормить», – напутствовала она дочь. Настя, разумеется, во всем с ней соглашалась. Она поступила в юридическую академию и даже с блеском ее окончила. Только об одном она не говорила матери. О звездах она не перестала мечтать. Но это были не яркие вспышки софитов на большой сцене, а громкие аплодисменты почитателей ее адвокатского таланта…

– Будешь вести прием граждан, – заявил ей на следующее утро Плюхин. – Разумеется, под моим чутким руководством. Посмотрим, на что ты способна.

Настя хотела было напомнить милому наставнику о своей нелюбви к фамильярности, но в последний момент передумала. В конце концов, она же решила быть любезной с коллегами…

Первым в числе страждущих был худенький старичок с палочкой. Он окинул Настю цепким взглядом и сморщился, словно ему дали глотнуть уксуса.

– Молодая еще! А что, никого опытнее в этой богом забытой дыре не имеется?

– Анастасия Евгеньевна – наш новый сотрудник, – расплылся в приветливой улыбке Плюхин. – Вы можете смело ей довериться. Но чтобы вам было спокойнее, я буду страховать мою молодую коллегу. Таким образом, вы получите рекомендации сразу двух юристов.

– Черта с два! – разозлился старик. – Я не буду оплачивать труд двух бездельников.

– Вы оплатите только одну консультацию, – успокоил его Артур. – Ну, выкладывайте, в чем ваша проблема?

Дед расслабился и, приставив палку к столу, наконец заговорил:

– Надо мной, этажом выше, живет препротивный сосед, законченный выжига, хулиган и хам…

«Своеобразное сочетание, – подумала про себя Настя. – И кто такой выжига?»

– У него жена, помимо тряпок, духов и модной музыки, ни в чем не смыслит. У него ужасный маленький ребенок, который со мной не здоровается и бесконечно визжит. Эта семейка превратила мою жизнь в ад. Вечером его жена включает музыку и дергается под нее так, что у меня ходит ходуном люстра. Мальчишка возит по полу машинки, а когда заходится в истерике, колотит ногами по паркету. А у меня, между прочим, давление, и мне доктор рекомендовал покой и тишину.

– Вы не пробовали переговорить со своим соседом? – задал вопрос Артур.

– А чем, думаете, я столько времени занимаюсь? – обозлился старик. – Понятное дело, как только эта чертова семейка берется за свое обычное занятие, портит кровь нормальным жильцам, я колочу им по трубе вот этой самой палкой. – Дед схватил клюку и пару раз, для убедительности, стукнул ею по полу. – Но это на них почти не действует. Поэтому я иду наверх и вежливо прошу их вырубить музыку, заткнуть рот мальчишке и дрыгать ногами под музыку не дома, а в спортивном клубе. И, заметьте, говорю все тихо и интеллигентно.

– Надеюсь, соседи идут вам навстречу? – выразил надежду Плюхин.

– Как бы не так! – дедуля перешел на фальцет. – В последний раз, когда я наведался к ним домой с очередной претензией, этот гнусный тип обозвал меня старым козлом. При этом его жена оглушительно хохотала, а их невыносимый ребенок показывал пальцами рога.

– Ну, и теперь…

– Теперь я хочу привлечь негодяя к ответственности. Пусть ответит за «козла».

– Понятно, – Артур повернулся к Анастасии: – Ваш совет, коллега…

Дроздова даже порозовела от волнения. В юридической академии она любила заниматься уголовным правом и считала, что в этой отрасли права она особенно преуспела. Сейчас ей был дан замечательный шанс показать свое мастерство.

– Итак, – начала она тоном преподавателя. – Статья 129 Уголовного кодекса предусматривает ответственность за клевету. Полагаю, это как раз ваш случай. Непосредственным объектом этого преступления являются честь и достоинство личности. Они ведь у вас пострадали, не так ли?

– Еще как! – воскликнул дед, хватаясь за палку.

– Ну, так вот. При решении вопроса о том, порочит ли вас подобное утверждение, суд будет учитывать ваше мнение, а также мнение общественности. Вот вы себя козлом не считаете?

– Чего? – насторожился старик.

– Я так и думала, – кивнула головой Настя. – А вот жильцы дома, то есть общественность, разделяют точку зрения вашего соседа?

Клиент обалдело закрутил головой.

– Тут я вас должна предупредить. – Анастасия придала своему лицу крайне серьезное выражение. – Вы можете проиграть дело.

– Как? – завопил старик. Кажется, к нему присоединился еще и Плюхин, но Настя уже ничего не замечала. Она плутала в дебрях юридических терминов, не обращая внимания на то, что ее наставник делал ей какие-то странные знаки.

– Видите ли, – глубокомысленно заявила она, – если ваш сосед докажет, что выражение «козел» не порочит вашу честь, а является лишь констатацией факта, то ответственности он нести не будет. За правду ведь не отвечают, даже если она кажется иногда обидной.

– Да вы что? – вскочил с места дед. – Решили доконать пенсионера?

Он схватил клюку так порывисто, что Анастасия даже отшатнулась. Не ровен час, злобный старик превратит ее в отбивную.

– Постойте, вы все не так поняли! – попытался исправить положение Плюхин.

– Ваша милая подружка назвала меня козлом! И это вместо обещанных рекомендаций, – клиент брызгал слюной. – Я на вас найду управу. Вы мне за все ответите.

Дед резво направился к выходу. Судя по всему, эта маленькая перепалка благотворно подействовала на его здоровье. Во всяком случае, тростью он почти не пользовался.

Возле двери его догнал возмущенный голос Дроздовой.

– Позвольте, а где же гонорар за консультацию?

– Однако, дорогуша, ты перегнула палку! – заметил Плюхин, переводя дух. – Даже если клиент и является старым козлом, вовсе не обязательно ему об этом говорить. Кроме того, где ты изучала уголовное право?

– В юридической академии, – гордо ответила Дроздова. – А что, впечатляет?

– Конечно, – хихикнул Артур. – Особенно когда ты путаешь оскорбление с клеветой. Почитай кодекс, моя милая, и заруби на своем распрекрасном носу: для оскорбления не имеет значения, соответствует ли отрицательная оценка потерпевшего действительности или нет. Так что выражение «козел» в обращении к человеку – это всегда оскорбление, вне зависимости от того, прячутся ли под волосами гражданина козлиные рога или нет.

Настя почувствовала, как краска заливает ее лицо…

Второй клиент был шумный, косматый, с густой бородой. Он ввалился в помещение и, казалось, занял собой все свободное пространство. Поставив большую корзину на стол, прямо перед носом опешившей Анастасии, он громко оповестил всех адвокатов:

– Яйца!

– Яйца, что? – робко спросила его Настя.

– Вам яйца! – И, сообразив, что, по всей видимости, его никто не понимает, решил объясниться: – Ну, за консультацию же нужно платить. Так вот затем и яйца!

– Уберите это. Не полагается, – запротестовала было Настя, но вездесущий Плюхин тут же поставил ее на место.

– Оставь его, детка, – прошипел он ей на ухо. – Разве ты не видишь, что у него нечем платить? С паршивой овцы хоть шерсти клок. – И, громко обращаясь к бородатому мужику, разрешил: – Ставь корзину сюда. Яйца-то хоть свежие?

– Обижаете, начальник. Только что от несушки забрал.

– Ну ладно, ладно. Что надо-то? Зачем приехал?

Бородач начал рассказывать длинную деревенскую историю, перемежаемую иногда красочными прибаутками да громким сморканием в несвежий платок. Суть ее сводилась к следующему. Племенной бычок Борька, гордость и отрада хозяина, помимо своих внешних достоинств, обладал явно выраженным вздорным нравом. И поэтому значительную часть своего досуга проводил возле плетня на цепи. Шатаясь по замкнутому кругу день-деньской, скотина от нечего делать посматривала на соседний участок, где в поте лица трудились бабка Матрена и дед Ерофей. В один не самый прекрасный для бородача день бык выдрал из земли кол с цепью, снес плетень и вторгся в пределы соседских владений. Бабка отделалась легким испугом, а вот дед Ерофей, получив неплохое ускорение от удара рогами, взлетел вверх, а потом шлепнулся на пятую точку в корыто со свежим навозом. Юридически подкованные крестьяне мигом накатали иск в суд о возмещении материального и морального вреда. Дескать, пострадали штаны кормильца семьи, купленные в сельпо за сто рублей; рубаха стоимостью в пятак, с учетом износа; но самое главное, безвозвратно был испорчен сотовый телефон, не в добрую минуту оказавшийся в заднем кармане штанов. Электроника, погруженная в свежий запашистый навоз, отказалась работать наотрез. Кроме того, честь и достоинство деда Ерофея оказались также подмоченными известным продуктом, посему моральный вред крестьянин оценил в пять тысяч рублей.

– Могут ли меня посадить в тюрьму? – резюмировал свои словесные излияния бородач. – И как уличить подлеца Ерофея во лжи? Я-то знаю, что никакого сотового телефона у него отродясь не было. Должно быть, его сынок, проживающий в городе, отдал ему старую, негодную трубку. А теперь он просит за нее целых три тысячи! Спрашивается, где справедливость?

– Ваш диагноз, коллега? Будет ли жить после всего этого наш пациент? – адресовал Артур право ответа Анастасии. А сам в это время вертел в руках яйцо, нюхал его и даже смотрел на просвет.

– Значит, так, – бодро начала Настя. – Ваш случай урегулирован гражданским законодательством. Стало быть, об уголовной ответственности речь мы вести не будем.

– Чегось? – встревоженно спросил бородач.

– Она хочет сказать, что в тюрьму вас не посадят, – перевел Плюхин. – Валяй дальше, Дроздова.

Настя, подавив волну возмущения, решилась продолжить:

– К источникам повышенной опасности можно отнести многие объекты, не перечисленные в нормах Гражданского кодекса. Например, животных. В вашем случае бык Борька, как животное физически сильное и неуправляемое, стал подобным источником. Вы, как собственник крупного рогатого скота, должны были обеспечить такие условия его существования, которые гарантировали бы вашим соседям спокойствие и безопасность. Судя по всему, вы пренебрегли этими требованиями.

– Я ничего не понимаю, – хныкнул бородач, обращаясь к Артуру.

– Она говорит, что крепче привязывать нужно было скотину, а еще лучше – держать ее в специальном загоне. А теперь придется платить.

– А что же насчет телефона? – расстроился мужик, вытирая вспотевший лоб собственной бородой.