гильдии или кланы, ревностно охранявшие тайны мастерства. Подобные наследственные ремесленные кланы организованы по тому же родственному принципу, что и кланы первобытных людей.
Освоение обработки металла привело к появлению нового класса, который не встречался в чисто неолитической экономике, поскольку он разрушал ее самодостаточность. Индивидуальный земледелец жертвовал своей независимостью постольку, поскольку ему было легче не изготавливать самому орудия труда, а получать их, осуществляя обмен с кузнецом. Следовательно, земледельцу приходилось производить дополнительное количество продуктов, превышающее его домашние потребности, чтобы поддерживать жизнь специалистов, которые производили необходимые ему орудия и инструменты, а также добывали руду и выплавляли металл.
Неолитическим поселениям также приходилось жертвовать своей столь ценимой самодостаточностью. Хотя медная руда считалась общественным достоянием, ее залежи обычно находились среди неплодородных гор, поэтому лишь в редких случаях деревни располагались по соседству с меднорудными шахтами.
Почти всегда сырье приходилось ввозить, его постоянное использование предполагало организацию постоянных запасов, развитие торговли, которая вовсе не связывалась с поставкой предметов роскоши. Как только металл стал рассматриваться как насущная потребность, а не предмет роскоши, местное объединение стало зависеть от ввоза материалов. Обществу приходилось увеличивать производство продовольствия, чтобы обеспечивать существование специалистов, занятых в добыче руды, извлечении металла и производстве необходимых орудий и изделий.
Благодаря относительной малодоступности меди и большой редкости олова (как только их сплав получил широкое распространение) и благодаря трудностям перевозки металлов для поддержки основных специалистов в этих сферах деятельности потребовались огромные излишки пищи.
Бронзовая утварь была более удобной, но для ее изготовления требовалось гораздо больше труда, что неизбежно повышало стоимость каждого изделия. Поэтому преимущества, получаемые при ее применении, сами по себе не убеждали земледельцев в том, что им необходимо выработать больше продукции, иначе говоря, языком современных экономистов, не стимулировали «эффективные потребности».
С одной стороны, в особых условиях аллювиальных долин, таких как в Месопотамии, сформировавшейся из отложений Тигра и Евфрата, где даже камни встречались редко, бронзовый нож или кинжал были более экономичными, чем сделанный из кремня или обсидиана. С другой стороны, на войне, особенно во время рукопашной, медный нож или кинжал оказывались более надежными, чем кремневое оружие, последнее могло сломаться в самый неподходящий момент, когда ты должен был заколоть врага или умереть.
Первые металлические предметы, не считая небольших безделушек, размещались в могилах, поскольку фактически являлись оружием, а не орудиями труда. Тем не менее на практике их присутствие становится обычным только после городской революции, породившей в аллювиальных долинах новый экономический порядок, превративший потребность в необходимость. Однако тем временем произошли новые серии независимых открытий и изобретений, которые упростили удовлетворение потребностей за счет снижения транспортных расходов.
Приручив скот, чтобы обеспечивать свои потребности в мясе и затем молоке, некоторые сообщества задумались над тем, как переложить на быка (или другую скотину) бремя тяжелой работы. Возможно, первым шагом стало изготовление тяжелой бороны, которую тащили по полю. Она стала альтернативой мотыги, которую до сих пор использовала женщина для рыхления.
Кроме того, следовало изобрести сам плуг, ярмо и упряжь, с помощью которых передавалась движущая сила животного. Наконец, широкие плечи вола позволяли ввести механическое приспособление в виде ярма, не ограничивавшего его движения и дыхания. Сначала плуг целиком изготавливали из дерева, хотя трудно сказать это наверняка, поскольку прямые свидетельства не сохранились.
Письменные свидетельства или надписи сообщают об использовании плугов в Месопотамии и Египте в 3000 году до н. э. и вскоре после этого в Индии. Сразу после 1400 года до н. э. отмечается использование плугов в Китае, чуть позже изображения плугов появляются на скалах далекой Швеции. (Распространение тяжелого плуга в последних двух случаях связано с экспансией индоевропейцев. —
Использование плуга ознаменовало переход от простого земледелия как процесса обработки полей к сельскохозяйственному производству, соединив пахоту и выращивание скота. Плуг освободил женщин от самой обременительной и тяжелой работы, но в то же время лишил их монополии на трудовую деятельность, связанную с зерновыми культурами (которые давали основную часть необходимого продовольствия), и вытекающего отсюда соответствующего социального статуса.
Если раньше поля обрабатывали женщины, то пахота стала уделом и прерогативой мужчин. Уже в старейших шумерских и египетских документах пахари обычно были мужчинами. Чтобы поддерживать использовавшихся на этой тяжелой работе пахотных быков, требовались лучшие корма, чем трава степных пастбищ.
Обычно волов содержали в стойлах и кормили специально выращенным сеном, а иногда и ячменным зерном. Так через стойло оказывалось возможным удобрять поля. Однако самым решающим нововведением стало то, что с использованием быков (буйволов и др.) человек начал контролировать и использовать движущую силу, вовсе не связанную с его собственной мускульной энергией. Так бык стал первым шагом к паровым машинам и двигателям внутреннего сгорания.
Новая движущая сила применялась и иным образом. На пыльных долинах Ближней Азии, равно как и в снегах Северной Европы, тяжелые грузы удобнее было перевозить на санях. Такой вид передвижения знали в Северной Европе со времен мезолита, почти наверняка с ним были знакомы и в Передней Азии еще до 4000 года до н. э. Конечно, вол тянул сани так же легко, как и плуг. В обоих случаях служила та же самая упряжь. Свидетельств об исторических санях сохранилось не больше, чем о плугах, но сани продолжали использоваться, по крайней мере на похоронах в Месопотамии, вплоть до 2600 года до н. э.
Задолго до этой даты транспортные средства изменились, поскольку было изобретено колесо. Встречаются сомнительные указания о его использовании в Северной Сирии в начале стадии Телль-Халаф. В любом случае находки в Тепе-Гаура говорят о двухколесных и четырехколесных повозках, повсеместно использовавшихся примерно с 3000 года до н. э.
По шумерским скульптурам и реальным образцам из гробниц 3-го тысячелетия до н. э. установлены детали их конструкции. Колеса состояли из трех кусков прочного дерева, соединенных вместе и связанных кожаными колесными бандажами, скрепленными бронзовыми гвоздями. Колесо составляло единое целое с осью, прикреплявшейся к основанию повозки кожаными ремнями.
Подобные повозки и сегодня встречаются на острове Сардиния, в Турции и Синде (юг Пакистана. —
Около 2000 года до н. э. колесный транспорт начал использоваться от долины Инда до побережья Средиземного моря в Сирии. В Египте, однако, колесные средства не были в обиходе до 1600 года до н. э. Однако уже к 2000 году до н. э. изобретение достигло Крита и до конца 2-го тысячелетия до н. э. стало известно от Китая до Швеции (в связи с уже упоминавшейся выше экспансией индоевропейцев из степей и лесостепей Евразии. —
До этого основным средством транспортировки были мужские (а чаще женские) плечи. Когда стали использовать двигательную силу животных, показалось естественным переложить груз на плечи некоего молчаливого животного, хотя бык (буйвол) оказался не совсем приспособленным для этой цели.
Старейшим вьючным животным, кажется, стал осел, уроженец Восточной Африки. До 3000 года до н. э. одомашненного осла уже знали в Египте и, вероятно, использовали как транспортное средство. Очевидно, что подобным образом осел использовался в начале 3-го тысячелетия до н. э. в Сирии и Месопотамии. Однако сохранился и дикий осел, онагр, его также одомашнили в Передней Азии, так что не совсем ясно, насколько вьючные ослы Востока африканского происхождения.
С 4-го тысячелетия до н. э. появляются кости лошадей (обнаружены в поселениях этого времени
