поглотить также и его. И позволил это. Впервые попав на столь глубокий уровень Бытия, он был поражен возникшему предельно четкому ощущению того, что всё разнообразие явлений — это только различные формы лежащего в основе всей Реальности неделимого Единого. Очищенный, просветленный дух Дмитрия погружался в охватившее его свечение, непрерывно менявшее свои цвета и оттенки, в молчание невыразимого Единения. И если на уровне того, что заменило зрение, этот слой мира представлял собой непрерывный калейдоскоп и смешение сразу всех красок, то на уровне звуков возник всепоглощающий Звук Высшей Тишины, который вбирал в себя все звуки. И индивидуальное сознание Дмитрия ощутило себя каплей в этом Океане Всеобщего Единства. В погружении «Я» все больше утрачивало все схожее и несхожее, и в Бездне этой даже дух терял сам себя и ничего более не знал ни об Изначальных Родителях, ни о себе самом, ни о схожем, ни о несхожем, ни о чем — и одновременно охватывал все и знал обо всем. И это было одно. Но пока еще оставались все слабеющие отголоски памяти о том, что эти различия когда-то где-то были. И тут же его Сущность ощутила, что достаточно забыть про это — и Она уже никогда не сможет вновь собраться и навсегда останется в том слое Мира, где нет Форм и различий. И в тот же миг та часть его «Я», которая еще помнила о том, что она хотя и едина со всем Океаном, но является пусть и не отдельной, но отличной от других каплей, осознала, что и на поверхности, и в глубине этого Океана Всеобщего, в составляющих его Суть Свечении и Тишине существуют волны, каждая из которых едина с Океаном и при этом имеет свою форму и скорость движения. И одна из таких «волн» как раз подхватила Дмитрия. Тут же пришло осознание, что эта волна есть ни что иное, как некая Духовная Сущность, настолько более Осознающая, чем Сущность самого Дмитрия, что сравнение просто не имело смысла. Невольно возникло ощущение, что он попал в поток Проявлений одной из Ипостасей Единства Изначальных Великих Отца и Матери! И тут же вдруг к нему вернулась способность мыслить. Впрочем, весьма отличная от обычной. Думать в привычном смысле слова, сомневаться, перебирать варианты он по — прежнему не мог, а мог только ОСОЗНАТЬ НАСТОЯЩИЕ вопросы. Их оказалось немного. Освоившись с этим прямым Переживанием Бытия, «Я» Дмитрия выбрало тот вопрос, ответ на который хотело получить прежде всего: «Стоит ли мне принять предложение иномирянина и отправиться с ним в другие миры? Сохранятся ли в иных мирах достигнутые Мною столь упорными занятиями особые способности и возможности и смогут ли они помочь иномирянам разобраться с их проблемами?»

И тут же раздался идущий со всех сторон Голос, а вернее, сознание Дмитрия буквально затопила всепроникающая Мысль: «Отбрось сомнения! Все сохранится. Иные миры — продолжение твоего Пути! Пройдя этот его участок, ты сможешь помочь многим. А еще поймешь то, что нужно осознать тебе самому!» И не успел Дмитрий даже выразить свою благодарность этой Сущности за ответ, как его «Я» буквально сжало в точку и вновь возникший порыв «ветра Вечности» стремительно подхватил и понес Его сквозь или над — этого Сущность Дмитрия понять так и не смогла — течениями Океана Жизни. Вместе с потоком света, непрерывно меняющим свой цвет с желто — серебристого на изумрудно — голубой, его вернуло обратно «на поверхность» через тот самый фонтан, из которого он пытался «пить». Обозрев и прочувствова еще раз окрестности, Сущность лекаря запомнила все подробности окружающего «пейзажа», словно была абсолютно точно уверенна, что ей еще придется сюда вернуться. После чего Сущность Дмитрия сформировала прямое намерение поймать очередной порыв «ветра Вечности», который, как теперь стало абсолютно ясно Дмитрию, «дул» всегда и везде, изменяя лишь свою силу. Чем больше и крепче становился «парус» души, сотканный из прямых, не выраженных в формах, смыслов, тем более слабые «дуновения» этого потока Вселенской Силы она могла использовать. И тем лучше могла управлять скольжением Сущности в Океане Жизни. Налетевший сейчас «порыв» «ветра Вечности» был достаточно сильным для того, чтобы подхватить Сущность Дмитрия и понести ее из этого места. Но Дмитрию пришлось приложить все развитые его Сущностью за все время занятий и практики умения и навыки, чтобы не оказаться унесенным в какие- то другие еще неизведанные им области Реальности. И лишь твердое намерение вернуться туда, где пребывало сейчас его физическое тело, позволило найти обратный путь в свой слой и на свой уровень Мира.

Ответ на вопрос был получен, сомнений больше не стало. Пора было собираться в дорогу. Это его Путь, а как он пройдёт его, теперь зависит лишь от него самого.

К приходу Александра Дмитрий уже был собран. Бернард получил все необходимые указания и наставления, а рядом с лекарем уже лежал заплечный мешок с необходимыми травами и вещами. Почувствовав приближение пришельца, Дмитрий закинул котомку за спину и пошел навстречу.

Увидев, приближающегося к нему лекаря, Александр весело произнес:

— Глядя на тебя, я бы сказал, что ты собрался в дорогу? Решение принято?

— Да, — ответил Дмитрий. — Я полечу с тобой.

— Ну что ж, тогда двигаем до флайера. М — м — м — это такая вещь, на которой мы полетим на базу. Отсюда до него минут двадцать ходьбы. То, что тебе будет непонятно, а этого будет предостаточно, ты спрашивай — я постараюсь максимально просто объяснить, что к чему.

Дмитрий не ответил. Александр решил не продолжать разговор и дать тому возможность немного адаптироваться. И до поляны, над которой, скрытый технологией «прозрачности», завис флайер, они шли молча.

Придя на, Трофимов достал из чехла на поясе обычный с виду нож и совершил хитрую манипуляцию с его рукояткой, на что-то нажав и что-то повернув. Раздался низкий гул и, спустя несколько мгновений прямо в воздухе в десяти метрах над ними проявился небольшой обтекаемый с виду аппарат.

— Это и есть твой летак? — спросил он у Александра.

— Да. Нравится?

— Красивый… — протянул Дмитрий, разглядывая машину, — Не могу представить, как на нем можно летать. Хотя чем-то он похож на летучих рыб, каких я видел в одном из морей.

— Мы называем эту машину флайер, — сказал Трофимов. — Можно и самолетом назвать, но это слово тебе тоже ничего не скажет, так что называй пока летаком. А там потихонечку разберешься с нашими предметами и их названиями. Добро пожаловать на борт!

Сразу полес этих слов сверху опустился цилиндр силового поля (в просторечии именуемый по древнему — «лифт») и спустя мгновение они оказались уже внутри.

Удобно устроившись на сиденье, Дмитрий поглядел на мигающие огоньки, послушал, как Александр разговаривает с машиной, словно с живым существом, отдавая неведомому собеседнику команды, и сказал:

— Интересно… Я лишь сейчас действительно ощутил, сколько нового мне придется увидеть и осознать.

Александр подмигнул и улыбнулся. Аппарат бесшумно поднялся над верхушками деревьев и сразу же круто взмыл в небо. Дмитрий, сквозь прозрачный, словно воздух, колпак, с интересом наблюдал, как стремительно исчезла внизу земля и вот они уже несутся сквозь облака. Помолчав несколько минут, знахарь спросил:

— Как это получается — такую тяжесть поднять в воздух, да еще так быстро?

Трофимов мог бы рассказать Дмитрию, как работают антигравы и реактивные двигатели, но… Но, конечно же, тот ничего бы не понял.

И поэтому Трофимов сказал лишь:

— Ну, это так в двух словах не объяснить. Потерпи — вот прилетим на корабль и там ты сможешь воспользоваться специальной обучающей машиной. И все поймешь. Гораздо быстрее, чем, если тебе начну рассказывать я. Ладно?

Дмитрий, завороженный открывшейся ему за бортом «летака» картиной, молча кивнул. Одновременно подумав:

«Привыкай. Ведь если иномирянин не преувеличивал, то тебе еще придется встретиться не только с необычными машинами, но и с разными народами и всевозможными существами, похожих на которые ты раньше никогда не видел». И решил уточнить у Александра:

— А что, ли в тех мирах, куда мы собираемся лететь, ни вы, ни я так и не сможем понять, почему именно там с вашими подсылами стали происходить разные неприятности? Что вы тогда станете делать?

— Скорее всего, из этих мест мы наши исследовательские станции уберем. А вообще, это сложный