злодея в байках, которые рассказывают по ночам в казарме. И хотя Трофим Радимирович был приближенным к самым высшим чинам клана листонош, воочию его новобранцы никогда не видели.

– Мне рекомендовали вас, Захар, как весьма перспективного юношу, – Трофим Радимирович приветливо улыбнулся, но руки для приветствия не подал. – Поэтому я хочу вас сразу предупредить о том, что все что вы здесь увидите и услышите, должно остаться в строжайшем секрете. Рассказывать обо мне и об этой лаборатории вы не в праве не только своим друзьям и знакомым, но и вообще никому. Даже другим членам клана листонош.

– Но… – в горле у Захара пересохло, – но я же еще не член клана, я только новобранец…

– Ошибаетесь, молодой человек, – Трофим Радимирович достал блестящий жетон, украшенный изображением почтового рожка. – Когда вы согласились вступить в число рекрутов нашего клана, то вы перестали быть Захаром Микуловичем, десятником Казацкой Сечи, и стали новобранцем Захаром. А с того момента, как новобранец Захар переступил порог моей обители, он официально исчезнет из всех документов и ведомостей. На его место пришел Пошта, младший член клана Листонош.

– Благодарю за честь! – Захар, а точнее, с этого момента Пошта, вытянулся по струнке и с благоговением наблюдал за тем, как Штемпель прицепляет на его грудь долгожданный жетон. Но радость новоиспеченного листоноши была недолгой. То, что профессор Опраксин рассказал дальше, заставило Пошту на миг усомниться в правильности своего решения.

– Здесь, в этой лаборатории, мы подвергаем тела членов нашего клана некоторым изменениям. Не скрою, изменения эти весьма болезненные и в редких случаях могут привести к летальному исходу. Но не стоит волноваться, в последние полгода у нас не было подобных случаев, все операции заканчиваются успешно. После них ваш организм сможет находиться на зараженных радиацией территориях без защитных приспособлений. Вы сможете дышать под водой гораздо дольше обычных людей. Да и в целом ваше тело станет физически намного сильнее. Конечно, есть и обратная сторона медали: средняя продолжительность жизни членов клана сокращается на треть. Но это, как нам кажется, небольшая цена за возможность спасать десятки и даже сотни жизни других людей. Так что скажете, юноша. Вы согласны?

Пошта ответил, не задумываясь:

– Я готов.

В том, что в Красноперекопске-Тортуге настоящих людей днем с огнем не сыскать, профессор был прав. Уж насколько Пошта привык к контингенту нынешнего Крыма, Красноперекопск выделялся. И далеко не в лучшую сторону.

Если Бахче-Сарай маскировался под богатое ханство со всеми атрибутами, быт казаков был неприкрыто-гадостен, как и быт их исторических предшественников, Севастополь лежал в руинах (и то, моряки строили свое квазигосударство на кораблях), а Симферополь гнался за иллюзией прежней жизни, то Тортуга никуда не стремилась и ни за чем не гналась. Ей не нужна была иллюзия как таковая. И правили ею не бандиты и не пираты – просто мелкие гопники, волей случая ставшие во главе стаи.

Пошта шел грязными улицами.

Это был даже не Дикий Запад, это были даже не трущобы, нет. Средневековый город после чумы или во время эпидемии – вот чем стал Красноперекопск. Трупы на улицах раздувались от жара, лопались, истекая зловонной жижей, а после усыхали, в их глазах мухи откладывали личинки, а опарыши выедали мягкие ткани… Похоронных бригад не было видно.

Парик Пошты слипся от пота и смердел, а клоунский красный нос листоноша заменил респиратором.

Он остро ощущал свою чужеродность здесь.

Он – листоноша, борец за цивилизацию.

Вокруг – рвань, шваль, грязь.

У него на шее под одеждой – флешка и перфокарта, с помощью которых можно связаться со спутником.

Ни один из встречных понятия не имеет не только о спутнике, но и о форме Земли. Более того, он не знает, что существует такая планета – Земля. Он не понимает, что есть земли за морем. Что не всегда была Тортуга, и не всегда Крым был островом. Останови, начни объяснять – в лучшем случае в лицо плюнет. И не потому, что у него другая космогония. У него попросту нет космогонии, нет представления об окружающем мире. Он даже не язычник, не дремучий анималист. Ему пофиг, Зевс ли, трясущий молнией, или электрический заряд порожает молнию в небесах – ему вообще на молнию плевать. Ему важно дозу достать. Ближнего подсидеть. Подарить Королю Олафу Летучий Поезд…

На солнечных, говорите, батареях поезд? Полноте! Они не в курсе, что такое «батарея», а солнце для них – не звезда и даже не бог на колеснице. Солнце для них – «долбаный фонарь». Поэтому обитатели Тортуги ненавидели листонош. Тут «самый умный» – не похвала, а ругательство.

Пошта попытался отогнать мысли и перестроиться на предстоящую операцию.

Если тебе нужно завербовать рядового члена банды, не начинай «с низов». Начальство сразу пронюхает, внимание обратит. Да и сами мелкие бандиты склонны действовать с оглядкой на начальство. Так что иди сразу к главному. Полюбопытствуй, покажи фокус. И тогда твой интерес к его подчиненным покажется естественным: ты уже как бы принят в круг, ты идешь знакомиться с теми, кто близок тебе по социальному статусу. Обнюхайся, короче, с вожаком. Покажи розовое беззащитное пузо. И, если вожак тебя не тронет, не тронут и остальные.

К счастливому жениху Олафу Пошта соваться, конечно же, не собирался. Перед первой брачной ночью даже такое быдло лучше не дергать. А вот Одноглазый Хью вполне подходил для его целей.

Во-первых, Хью сейчас предвкушает официальное вручение подарка, можно сказать, заранее наслаждается славой. Как он всех уделал и слюнявей всех лизнул. Во-вторых, Хью, после завершения операции, в эйфории и, скорее всего, бухает с утра, дожидаясь официального пира. Расслабляется и поздравляет сам себя. Скорее всего, Хью склонен к развлечениям. К грошовым шоу.

Лилипут Лоренцо не мог опередить Пошту – он наверняка сейчас дрессировал труппу, чтобы не ударить в грязь лицом, чтобы на вечернем торжестве дать такое представление – пираты в море утопятся от избытка эмоций.

– Скажи-ка, милочка, – остановил Пошта тощую девицу с трофическими язвами на грязных голенях.

– Два купона – ночь.

– А чего так дорого?!

– Ну… В честь праздника… Для тебя, красавчик! Ры-женький! Полкупона.

Пошта вытащил полкупона и сунул в протянутую ладонь.

Тебя бы, милая, отмыть. Пролечить. И была бы ты нянечкой в яслях, выносила бы горшки и целовала пахнущие молоком круглые макушки перед дневным сном. Или стала бы санитаркой в хосписе, бабью нежность свою нерастраченную, природное сопереживание, сердце свое никем не занятое – на неизлечимо больных тратила бы. А ты телом немытым торгуешь…

– А мне не надо, – улыбнулся Пошта. – У меня все от радиации отвалилось.

– Чегой-то? – не поняла девка.

– Не важно. Подскажи лучше, где мне Одноглазого Хью найти?

Девка хихикнула. У нее не было верхних зубов, бесстыдно обнажались розовые десны.

– А у себя!

– Это где же?

По выражению лица девки Пошта понял, что сейчас будет долгая и нудная лекция с путаньем лева и права, поэтому спешно уточнил:

– Ты рукой покажи!

Девка обрадовано закивала и изобразила сложный зигзаг. Впрочем, указательный ее палец показывал на довольно приметное здание, крыша которого торчала над окружающими – то ли кинотеатр был прежде, то ли гостиница, то ли что-то административное.

– Спасибо, солнышко! – Пошта послал ей воздушный поцелуй и пошел прочь.

– А ночевать?! – обиженно крикнула она вслед.

Он не стал оборачиваться.

Вопреки ожиданиям, Одноглазый Хью обосновался не в самом здании (об