другие же остались неизвестными. Они были теми самыми люд- ми, о которых еврейская легенда упоминает как о 36–ти праведниках в каждом поколении, чье существование гарантирует выживание человечества.

Даже в отношении животных эту ситуацию следует считать недостижимой, ибо у них тоже имеются некоторые потребности, выходящие за рамки чисто физиологических, например, потребность в игре.

Разумеется, звереныши также нуждаются в «любви». И в этом они очень похожи на детей. Отличие состоит в том, что человеческая любовь может быть не только нарциссической (именно об этой разновидности мы ведем речь).

Слово «heilig» («духовный=святой», «высший») употребляется здесь не в традиционном значении слова, а охватывает все то, что выходит за пределы «прагматической пользы». С этих позиций убийство ради «мести» будет в той же мере «heilig», как и любовь. Ибо оба эти чувства (как и соответствующие им действия) выходят за пределы сферы полезного и банального. Кроме того, надо помнить, что человек нередко называет возвышенным, святым то, что таковым вовсе не является. Например, сегодня все понятия и символы христианства считаются святыми, высшими, хотя у большинства прихожан они уже давно не вызывают чувства глубокой привязанности; с другой стороны, стремление к власти, славе, деньгам, к покорению природы — все это подлинные страсти, хотя объекты этих страстей не принято характеризовать словом «святой», ибо они не входят в арсенал религиозной идеологии. Лишь в виде исключения в современном языке встречаются словоупотребления «святой эгоизм» (в смысле национального интереса), «святая месть» или «священная война».

Текст дан по изданию: Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М, 1994. — С. 234–241.

Сколько бы ни ссылались на огромный возраст этой традиции, согласно Талмуду, одной из семи этических норм, известных уже Ною (а с ним и всему человечеству), был запрет на поедание мяса живых зверей.

Сообщение об индейцах северо — западной Канады на конгрессе в Ньюкасле 1889 г. в «Записках Британской научной организации».

Я пользуюсь словом «деструктивность» и для описания собственно деструктивного поведения («некрофилии»), и для характеристики садизма. Разницу я объясню несколько позднее.

Ср.: Шекспир У. Венецианский купец. Акт 3. Сцена 1. Шейлок передает это пронзительное ощущение всеобщего равенства.

Эти танцы имеют большую эстетическую ценность, выходящую за рамки данной функции.

Этот город называется Каланда (Calanda).

Я видел этих ритуал, заснятый на кинопленку, и эта оргия ненависти произвела на меня незабываемое впечатление.

Раздел работы «Человек для себя» (1947). Текст дан по изданию: Фромм Э. Психоанализ и этика. — М., 1993. — С. 45–47.