– Мне сегодня Фарли звонил.
– Да? – отозвался Джерард. – И что сказал?
– Да так, – ответил голос, который действительно принадлежал мне.
– Ясно, – кивнул Джерард и пошел в кухню. В школе, когда мне случалось провиниться, со мной тоже такое бывало. Хотелось просто извиниться, но вместо того непонятно почему с языка срывалось что-нибудь умное. У моей няни на этот счет была особая фраза: прежде чем открыть рот, проверь, включены ли мозги, но ее совет я помнил далеко не всегда, и часто слова вылетали у меня изо рта безо всякой определенной цели.
Я прокрался на кухню вслед за Джерардом. Теперь я был во всеоружии. Джерард шинковал морковь. Что меня восхищает в Джерарде, так это его способность, придя с работы, сразу же включаться в хозяйственные дела. Мне, чтобы привести себя в чувство, требуется не менее двух часов пить чай перед телевизором.
– Джерард, – начал я, – мне надо с тобой поговорить.
Это значило, что разыгрывается версия «сядь, не то упадешь», но особого выбора у меня не было.
– Говори, – разрешил Джерард.
– Фарли умер, – брякнул я, переходя к стилю быка, атакующего ворота.
– И что с того? – хмыкнул Джерард.
– Нет, я серьезно. Он мертв. Покончил с собой.
– Я похож на дурака?
Наверное, по-настоящему его встревожило то, что я промолчал. Вопрос «Я похож на дурака?» близок к риторическому. В обычных обстоятельствах даже самый утонченно воспитанный человек не удержится от ответов: «да», «не напрашивайся» или просто пожмет плечами. Я же старался сохранять серьезность, хотя Джерард на самом деле выглядел очень глупо.
– Ты не шутишь?
– Нет.
Выражение лица у меня было невеселое, голос – подавленный. В конце концов, мне действительно было не до шуток.
– Боже, – сказал Джерард, – тогда понятно, почему он мне не позвонил!
– Это случилось только вчера, – заметил я.
– А-а, – с легким разочарованием протянул Джерард. – Но все равно, ему, должно быть, уже несколько недель было очень паршиво. О господи!
Он тяжко вздохнул, сел. Минуту-другую мы оба молчали. Я слышал, как за окном шумит дорога, как, грохоча, несутся неизвестно куда жестянки на колесах.
– Как он убил себя? Надеюсь, без особых выдумок? – с чисто медицинским интересом продолжал Джерард. Фельдшер всегда фельдшер. – Он сделал это намеренно?
Наверное, подчас люди интересуются подробностями особенно жутких самоубийств, чтобы оценить глубину чужого отчаяния. Передозировка наркотика? Вопль о помощи по неверному адресу. Бросок под поезд? Это ближе к настоящему самоубийству. Не могу сказать, что разделяю подобный образ мыслей. Если человек дошел до того, чтобы вопить о помощи, нетрудно предположить, что помощь действительно была ему нужна. Однако в защиту Джерарда замечу: на своей работе он повидал столько всего, что обычное «прощай, жестокий мир» его не очень впечатляет.
Я рассказал ему о телефонном звонке, полиции, Лидии и ключах.
Их я неосмотрительно оставил на кухонном столе. Джерард тут же схватил конверт и принялся вертеть так и эдак, будто археолог редкую и ценную находку.
Я показал ему записку почтальона. Он положил ключи обратно на стол, взял листок и чему-то гордо улыбнулся.
– Все-таки молодцы они там, на Королевской почте, – сказал он, читая. – Замечательно.
– Еще как замечательно, – сухо ответил я. – Намного замечательней, чем смерть нашего с тобой друга.
– Да, но доставить письмо без марки, с одним адресом… невероятно, правда?
Он шагнул к мусорной скульптуре в углу, отправил ее верхнюю часть в черный полиэтиленовый мешок. Аккуратно завязал тесемки, вышел из кухни в прихожую, открыл дверь, выставил мешок на улицу. Я видел, что он потрясен, иначе он ни под каким видом не стал бы выносить мусор, будучи уверен, что очередь моя.
Затем сел за стол.
– Так что же его подтолкнуло?
– Та девушка, наверное.
– Боже, – в который раз повторил Джерард, убежденный атеист, питающий, несмотря на свое условно еврейское воспитание, временное уважение к буддизму. – Просто не могу представить, чтобы Фарли из-за женщины наложил на себя руки. Он ведь всегда говорит – жизнь продолжается. Стал бы он об этом плакать! А ты веришь, что из-за такой малости он покончил с собой? Боже!
– Мы не знаем, умер ли он. Может, просто пьян был. А может, сам уже забыл напрочь и катается на серфе.
– Тогда зачем он послал тебе ключи? – возразил Джерард. – И еще ты сказал, полиция нашла какое-то тело.
На первый вопрос я отвечать не стал.
– Верно, но ведь полицейские именно этим и занимаются, так? Они всегда ищут трупы – работа у них такая.
Я знал, что рискую сильно. По совокупности фактов Фарли, скорее всего, был мертв.
– Наверное, рано еще сживаться с этим, – сказал Джерард, и я поморщился от неудачного слова, как от боли, – но я уже сжился. Я зверею. Я в бешенстве. Ведь я думал, что Фарли поможет мне выбраться. Ну, раскроет секрет волшебного круга. Если он себя порешил, что же нам-то остается?
Я должен был признать, что мысль хорошая, хоть и несколько эгоистичная.
– Как думаешь, что это за девушка?