– Я так понимаю, ты тоже чувствуешь это на себе... Позволь представиться: я – Викония Де Вир из Мензоберранзана. Могу ли я спросить твоё имя? – Викония явно не имела привычку разговаривать так вежливо, и от этого фразы казались наигранными.

 – Можешь. Моё имя – Равена.

 – Я буду молиться Шар о тебе, Равена.

 – Шар? – Удивилась Джахейра. – А как же Лолс? Разве не покарает Паучья Королева тебя за неверность?

 – С тех пор, как я покинула Подземье, Лолс больше не благоволит мне. Я служу Шар – богине ночи. Для дроу это весьма странно, но не запрещается, – чистокровная дроу и полукровка не сводили друг с друга глаз. – И что теперь? Я должна идти с тобой, Равена? Право же жрец и лекарь в команде никогда не будет лишним.

 – Нет, – Равена ответила резко, так чтобы сразу стало понятно: спорить нет резона. – Нет, Викония, ты мне ничего не должна. Вот. Возьми, – девушка подкинула спасённой пару эликсиров. – Тебе это может пригодиться.

 – Ты странная, Равена. Спасаешь дроу, а затем отправляешь её на все четыре стороны.

 – Я всего лишь полудроу, воспитанная людьми. Пусть твоя богиня помогает тебе во всём, Викония Де Вир из Мензоберранзана. Прощай.

 Снова накинув капюшон, воительница углубилась в лес, а за ней и пятеро её друзей. Викония – дочь ныне уничтоженного, но когда-то имеющего немалый вес в Мензоберранзане, дома Де Вир – не долго смотрела им вслед. Усмехнувшись чему-то, она неслышно заскользила между деревьев прочь от места случайной встречи.

 Солнце ещё не зашло за горизонт, но вокруг всё потемнело. Откуда-то примчался ураган. Столетние деревья склонялись до земли, будто тонкие тростинки. Потом полил дождь с грозой, как и в ту ночь, когда Равена бежала из Кэндлкипа со своим приёмным отцом. Команда укрылась в полуразрушенной одиноко стоящей башне. Потолок был дырявый, и с него капала вода, но стены ещё сдерживали сильные порывы ветра. Промокшие насквозь путешественники грелись у костра, разведённом в единственном сухом углу. Равена давно привыкла к доспехам и уже не замечала их, но всё же было приятно поблаженствовать без них. Удивительно, но одеяло на дне сумки не промокло. Равена завернулась в него и, вытянув босые ноги к костру, начинала дремать.

 – Равена, можно я потешу своё любопытство и спрошу у тебя: почему ты не взяла собой эту дроу? Жрец нам был бы как нельзя кстати, – разбудила её Имоен, которая возилась с колчанами, сортируя в них стрелы.

 – Да. Меня этот вопрос тоже интересует, – оторвала взгляд от карты Джахейра.

 – Только не смей мне сказать, что это особенная дроу, и путь она выбирает себе сама, – пригрозила лучница сестре стрелой с голубым оперением и наконечником, похожим на кристаллик льда.

 – Ха-ха! Нет, малыш, я теперь просто не хочу, чтобы дроу (не важно, эта или другая) шла с нами.

 – Однако же ты спасла её, – напомнила Джахейра.

 – Да, но только потому, что… Ох, неужели ты сама не заметила, что этому представителю Пламенного Кулака было глубоко наплевать, кого убила эта женщина, убила ли вообще. Он шёл за ней, чтобы убить. Это единственное правосудие, которого, по его мнению, достойна тёмная эльфийка. Если бы мы отдали её, суда бы не было. Виконию Де Вир ждал только костёр, – Равена глубоко вздохнула.

 – Наличие тёмноэльфийской крови давит на тебя. Так? – Выпытывающе спросила друид.

 – Так…

 – Проклятье! Представляете, я набила оба колчана почти до отказа этими ледяными стрелами.

 – От-тлично! Пусть эт-ти разбойники п-почувствуют на себе своё оружие.

 Халид был ранен такой стрелой, и озноб до сих пор не оставлял его. Он сидел рядом с Равеной у костра, заботливо закутанный Джахейрой в одеяло, и его била мелкая дрожь. Иней на доспехах смыл дождь. Разбойники, что обстреляли их этими стрелами, носили кольчуги вместо кожаной брони, имели отменную тактическую выправку и, чем дальше на север уходили друзья, тем больше были их шайки. А значит лагерь совсем рядом.

 Над картой громко вздохнула Джахейра.

 – Что-то не так? – Отвлеклась от грустных мыслей Равена.

 – Конечно не так! Мы прошли уже весь лес, а ни самого Тазока, ни его связных нигде нет! До лагеря осталось каких-то несколько миль!

 – Что ж, если за эти несколько миль ничего не изменится, то попытаем счастья у ворот лагеря. Если и там удача нам не улыбнётся, придётся сровнять этот лагерь с землёй.

 – Равена, ты же обещала! – Возмутилась Имоен.

 – Сестрёнка, это самый крайний вариант. Я изо всех сил пытаюсь избежать его.

 Во время подготовки к ночлегу Равена часто вздыхала и, казалось, находится где-то в другом месте.

 – Ты очень грустная, – подошла к ней Дайнахейр. – Ты так переживаешь из-за той тёмной эльфийки?

 – Нет, нет. Просто сегодня ровно месяц, как моего приёмного отца не стало.

 – Да неужто целый месяц прошёл? – Оторвалась от устроения спального места Имоен.

 – Я уверен, чт-то Горайон был бы без-змерно рад узнать, насколько н-насыщенным был у вас эт-тот месяц.

 – Да, при этом, сначала бы он улыбался во все тридцать два зуба, а потом начал бы с серьёзнейшим видом указывать на всевозможные огрехи и неточности в ваших действиях, – поддакнула мужу Джахейра.

 – Вы ведь знали его очень хорошо. Я в курсе, что он не всегда был книжным червём. Он путешествовал. Много. С арфистами. С вами. Расскажите, какой он был тогда, – Равена умоляюще посмотрела на старых друзей Горайона.

 – Хорошо, но только сначала попробуем то, что сварганил нам Минск. Вдруг это окажется вкусным, – подшутила над следопытом друид.

 Тот не обиделся (Минск вообще редко обижался), он знал, что его стряпня нравится всем.

 – Я найду этого картографа и вырву ему руки, – процедила сквозь зубы Джахейра. – Неужели так трудно было пометить это место!

 – Столько разговоров в таверне было о Клыкастом Лесе, и хоть бы один болтун заикнулся об этом болоте! – Поддержала её Имоен.

 Дождь лил всю ночь, и уровень грунтовых вод резко поднялся. Там где раньше была скользкая грязь, ил да камыши, теперь стояла маленькими озерцами вода.

 – Может стоит обойти? – Предложила Имоен.

 – Нет, слишком долго, пойдём вброд, – Равена подняла длинную палку с земли и попыталась достать дно. – У самого края по щиколотку будет, дальше, возможно, глубже. Дно мягкое, но пока что не сильно раскисло.

 – Надо идти по кочкам, – предложил Минск. – Только осторожно: здесь могут быть коварные плавающие кочки.

 Джахейра шла впереди, прощупывая перед собой посохом, а за ней, перепрыгивая с кочки на кочку, гуськом двигалась остальная команда. Хуже всех было Дайнахейр. Длинная юбка не позволяла делать прыжки, поэтому пришлось заткнуть подол за пояс, оголив ноги выше колен, что сильно смущало женщину. Минск, казалось, всю жизнь только и делал, что прыгал по кочкам. Эта груда мышц двигалась вперёд по твёрдым островкам с ловкостью снежного барса. Равена попала-таки на плавучую кочку, которая почему-то не отреагировала на тычок посоха Джахейры, а вот из-под сапога воительницы решила убежать. Полудроу плюхнулась прямо в грязную воду, обрызгав оказавшихся рядом Имоен и Халида.

 Лягушки, будто издеваясь, начали громкий нестройный концерт. «Ква-ква-ква!» – Словно хохотали они над путешественниками. Правда, они за это вскоре поплатились, потому что на болото опустились несколько цапель. Пора было пообедать. Злорадный смешок пробежался по цепочке.

 – Вот вам! – Погрозила кулаком лягушкам Имоен. – Так и вам и надо, скользкие холодные тваааа…