В 1971 г. я защитил докторскую диссертацию по вопросам теории механических бесступенчатых передач, но дальше пришлось заниматься вопросами оценки боевой эффективности танков. В 1972 г. Академией БТВ с соисполнителями (ВНИИТрансмаш, ЦНИИТочмаш и Кубинский полигон) выполнялась НИР по разработке методов оценки боевой эффективности танков. По просьбе О.Н. Брилева, ответственного исполнителя НИР, меня тоже назначили ответственным исполнителем. Вместе мы трудились весьма продуктивно.
С привлечением оперативно-тактических специалистов была разработана боевая трасса от Белоруссии до западного берега реки Рейн, включающая 13 различных боевых столкновений, таких как прорыв подготовленной обороны противника, отражения контратаки его резервов, наступление на противника, поспешно перешедшего к обороне и т. п. За счет подвижности перед каждым огневым столкновением создавалось такое превосходство в силах, при котором потери не превышали 1/3. Потери определялись по моделям огневого боя с учетом средств войсковых частей и подразделений НАТО. Пополнение осуществлялось за счет резерва и восстановления поврежденных машин с учетом их отставания. Генеральным критерием сравнительной эффективности было отношение общего количества танков, принимаемых за эталон, например, танков Т-55, необходимое для прохождения всей боевой трассы, к необходимому для того же количеству танков нового (рассматриваемого) типа.
Хотя в этой НИР БМП не рассматривались, но приобретенный мной опыт был полезен 10 лет спустя при разработке и согласовании методики сравнительной оценки эффективности (технического уровня) БМП.
Мои работы по механическим бесступенчатым передачам заинтересовали конструкторов сначала на ВгТЗ (1965 г.), а потом наХТЗ и КМЗ (1968 г.) Я бывал на этих заводах в командировках. В 1971 г. И.В. Гавалов решил оставить должность главного конструктора и вернуться в родную Москву. И, когда я был на ВгТЗ в командировке, конструкторы, с которыми я работал, предложили мне сменить Игоря Валентиновича. Я согласился. Они пошли к представителю заказчика — районному инженеру полковнику И.П. Скребцову. Тот с энтузиазмом воспринял идею иметь на ВгТЗ в качестве главного конструктора кадрового военного, доктора технических наук, и начал действовать.
Вскоре я беседовал с директором завода Семеновым, потом с секретарем парткома Калининым. Обговорили, что опытный цех будет подчиняться главному конструктору (Игорь Валентинович почему-то от этого отказывался). Но дальше дело не пошло. Сначала решение отложили из-за того, что был канун XXIV съезда КПСС. Затем Семенов куда-то надолго уехал. За это время он, видимо, подумал, что я буду ничуть не лучше Гавалова, с которым, по словам Игоря Валентиновича, у них была психологическая несовместимость. Потом мне сообщили, что на одном из совещаний Семенов сказал, что ему нужен такой главный конструктор, который бы 15 лет ничего не изобретал. Я понял, что назначение не состоится. И, действительно, главным конструктором вскоре был назначен А.В. Шабалин, который больше года являлся исполняющим обязанности.
В начале 1970-х гг. становилось все более очевидным, что комплекс вооружения БМП-1 был выбран неудачно. Появились разработки зарубежных БМП, вооруженных 20,25 и 30-мм автоматическими пушками, способными поражать БМП-1 на дальностях, вдвое превышающих дальность действительного огня БМП-1, которая к тому же оказалась совершенно беззащитной против атакующих вертолетов. Задача глубокой модернизации БМП-1 в части вооружения была поставлена перед ЧТЗ и КМЗ.
На ЧТЗ эта задача решалась с помощью установки двухместной башни (командир, наводчик), оснащенной 73-мм орудием «Зарница» и спаренным с ним 12,7-мм пулеметом «Утес» — так появился «объект 768». Орудие «Зарница» представляет собой такой же гранатомет, как «Гром», но с большей дальностью действительного огня кумулятивной гранатой и с достаточно большой полетной дальностью осколочной гранаты. Пулемет «Утес» предназначался, в основном, для того, чтобы оказывать хоть какое-то противодействие атакующим вертолетам.
На КМЗ эта же задача решалась по- другому. В двухместной башне таких же размеров устанавливалась 30-мм автоматическая пушка, спаренная с 7,62-мм пулеметом — «объект 675».
В обоих вариантах на крыше башни имелась пусковая установка для запуска ПТУР второго поколения, более эффективных, чем «Малютка».
Были изготовлены опытные образцы и проводились заводские(отраслевые) испытания. По «объекту 675» результат был отрицательный. Прежде всего, по меткости и кучности при стрельбе из 30-мм автоматической пушки. В начале 1974 г. на коллегии МОП, где обсуждались результаты испытаний, Б.Н. Яковлев, который еще только четвертый год был главным конструктором КМЗ, в докладе с необыкновенной легкостью заявил, что пушка стреляет «когда захочет и куда захочет», давая понять, что это не его вопрос, а вопрос туляков, разработчиков 30-мм автоматической пушки (главный конструктор В.П. Грязев).
Как мне потом рассказывали, члены коллегии поняли, что с таким главным конструктором довести машину «до ума» не удастся. Встал вопрос о его замене. Тогда заместитель начальника 6-го ГУ МОП, к которому относился КМЗ, В.Г. Карпенко предложил эту должность мне. Он меня знал еще по работе на Кубинке над сравнительной оценкой вариантов БМП, так как в то время был заместителем начальника полигона, а потом уже как зам. начальника 6-го ГУ санкционировал работу конструкторов КМЗ со мной по бесступенчатым передачам. Владимир Георгиевич представил меня заместителю министра Льву Алексеевичу Воронину (потом он возглавил Главснаб). Тот задал мне несколько вопросов по вооружению и убедился, что я в этом разбираюсь. Затем я был представлен министру Сергею Алексеевичу Звереву. В это время рассматривался вопрос о назначении директором ВНИИТрансмаш П.П. Исакова.
В процессе довольно продолжительной беседы Сергей Алексеевич, человек исключительно высокой грамотности по самым разным вопросам, убедившись, что я достаточно грамотный военный инженер, сказал Карпенко: «На ВНИИТрансмаш его надо назначать». Но Владимир Георгиевич уговорил министра не делать этого, так как на КМЗ решение вопроса о главном конструкторе не терпит отлагательства. 25 мая 1974 г. вышло постановление правительства о прикомандировании меня от министерства обороны к КМЗ, где уже приказом директора я был назначен главным конструктором. Вот так получилось, что я, касавшийся вопросов развития БМП с самого начала, стал ответственным исполнителем этого процесса.
В это время СКБ КМЗ помимо рутинной работы по устранению конструктивных недостатков БМП-1, за что приходилось отчитываться на коллегиях МОП, занималось разработкой легкого плавающего танка на конкурсной основе с ВгТЗ и доработкой «объекта 675» по отрицательным результатам заводских испытаний. Офицеры ГБ ТУ, напутствуя меня перед отъездом в Курган как своего брата-военного, главное внимание уделяли легкому танку. Но в СКБ я увидел, что легкий танк еще только на бумаге и кое-что нужно переделывать без спешки, а вот вопросы по «объекту 675» нуждаются в самом срочном решении.
Концепция легкого танка и ТТЗ, утвержденное ГБТУ, вызывали у меня некоторое недоумение: пушка с такой же баллистикой, как у пушки танка Т-55, обладала недостаточным могуществом для борьбы с основными танками противника и избыточным для поражения других целей. Позже, когда в разработке была БМП третьего поколения с очень мощным вооружением, начальник ГБТУ Ю.М. Потапов решил, что такая БМП может выполнить все задачи легкого танка с большим успехом. И опытный образец легкого танка («объект 685») занял место в музее БТТ на Кубинке. Но все же работа по легкому танку много дала конструкторам СКБ в части профессионального роста.
Что касается «объекта 675», то вопросов, достигающих уровня проблем, было много. Первый и самый важный — обеспечение заданных показателей по точности и кучности при стрельбе из 30-мм автоматической пушки. Для решения этого вопроса в 1975 г. решением МОП машина была возвращена на стадию НИР и направлена на полигон ЦНИИТочмаша. В течение месяца я находился на полигоне со своими испытателями. Кроме представителей ЦНИИТочмаша на полигоне постоянно работали представители ВНИИТрансмаша, Тульского КБП (пушка) и Ковровского ВНИИ «Сигнал» (стабилизатор). Раз в неделю, по четвергам, там собиралось руководство 5- го, 6-го и 9-го главков, и я докладывал, что сделано и что
