осуществлял главный инженер филиала А.С. Русаков [3]. Первым главным конструктором помеховой аппаратуры был назначен А. А. Зиничев. Ведущими подразделениями филиала, на которые легла вся тяжесть этой «оперативной OKI
«Через некоторое время, — писал С. Случевский [3], — потребовались оказание технической помощи военным при обучении персонала, проведение профилактических ремонтов изделия и решение некоторых оперативно-тактических задач. Выполнение этих задач было поручено мне как офицеру Советской Армии». (С. Случевский входил в так называемую «тысячу» военнослужащих Советской Армии, прикомандированных для практической работы к Министерству радиопромышленности СССР.) Быстро оформили загранпаспорт, заказали авиабилет до Каира. «При снижении на подлете к Каиру на фоне пустыни отчетливо была видна военная техника и ее передвижение. Я тогда подумал: ну и война у них тут, скорее, охота на зайцев с автомобиля». Так в феврале 1971 г. С. Случевский оказался в Египте.
К появлению подобных средств радиоэлектронной борьбы в зоне действия ЗРК «Хок» израильские военные и их американские покровители оказались совершенно неподготовленными.
Только спустя много лет из публикаций в газете «Совершенно секретно» и в журнале «Огонек» [4] мы, к своему огорчению, узнали, что в нашем руководящем «штабе», в Министерстве радиопромышленности СССР, действовал агент зарубежных спецслужб. Он приходился родственником министру В.Д. Калмыкову, был зачислен «дядей Валерой» в министерскую службу зарубежных связей, ну и контактировал там с теми, кто ему был нужен. Но ни этот агент, ни какой-либо другой про оперативную работу «сто восьмого» и его филиала не смог сообщить, надо понимать, ни слова. Не знал про эту работу и сам министр Валерий Дмитриевич Калмыков [5]. Не потому, конечно, что ему не доверяли. Даже в период появления «разоблачительных» статей В.Д. Калмыков не лишился поста министра. Тогда досталось многим: и начальнику ГРУ И. Серову, и зам. председателя КГБ Л. Панкратову, и маршалу С. Варенцеву [6]. А вот В.Д. Калмыков в 1974 г. умер министром радиопромышленности СССР: видимо, его заслуги перед государством перевешивали его прегрешения.
Знал о проведении оперативной ОКР Петр Степанович Плешаков, наш бывший директор, в те годы — заместитель министра радиопромышленности. Но знал лишь в самых общих чертах, потому что головной болью П С. Плешакова в тот год была совсем другая работа. Так или иначе, но «на ту сторону» о подготовке нашей аппаратуры не просочилось ничего.
Конечно, в работе были свои трудности. Требовалось обеспечить нужную диаграмму направленности приемной и передающей антенн, выбрать наиболее выгодный вид модуляции, поднять мощность выходного блока. Но это были ужо вопросы технические, на которых специалисты «сто восьмого» и его филиала, что называется, «собаку съели». Быстро изготовили и проверили две установки: одну направили в Египет, в район Каира, другую — в район действий смешанного арабского контингента. Но к э тому времени египетский лидер Анвар Садат надумал сменить свою политическую ориентацию, и та установка, которая ушла в Каир, в деле практически не побывала. Болес того, потребовалось немало усилий, чтобы вернуть ее обратно. Египетские военные точно не знали, что там, внутри ящиков, но рассуждали просто: поставлялось все это для нас — значит, это наше имущество. Потребовались настойчивость и пробивная сила, чтобы эти ящики вернуть. Офицер воронежского Центра боевого применения, ответственный за возврат груза, схитрил: он заблаговременно снял с автомашины блоки аппаратуры и, упаковав их, погрузил, как ящики с фруктами, в рейсовый морской лайнер. Потом предъявили для осмотра автомашину. Так как никакой «начинки» в ней уже не было, оснований для задержания не нашлось. Не случись этого, изучали бы американские эксперты нашу аппаратуру «по живому», как изучали потом расплетинские зенитные ракетные комплексы, тоже оказавшиеся в Египте [7], по документации, с еще стоявшим на ней грифом «Совершенно секретно».
Война на Ближнем Востоке продолжалась. Вторая установка с изделием «Смальта» оказалась на сирийском фронте, в долине Бекаа, в районе действий смешанного арабского контингента. Все, о чем пойдет речь дальше, — это только об истории упомянутой второй установки.
У поселка Эль-Кунейтра… Наименование этого поселка привела в своей автобиографической книге «Моя жизнь» Голда Меир [8], премьер-министр Израиля во время той «шестидневной» войны, передавая высказывание американского государственного секретаря Генри Киссинджера: «Как-то он сказал мне, что года два назад он и слыхом не слыхивал о таком месте — Кунейтра. Но теперь, когда он принял участие в переговорах о размежевании сирийских и израильских войск, во всем районе не было дороги, дома, даже дерева, о которых бы он не знал все, что нужно».
Так вот, у поселка Эль-Кунейтра, в горной цепи, прореха, вход в долину. Лучший путь для самолетов, задумавших пройти в долину на малой высоте. Тут, конечно, поставлен ЗРК «Хок», охраняющий эту уязвимую точку. Километрах в тридцати — еще один такой же комплекс. Шансов пройти это «горло» у арабских самолетов практически не оставалось. Арабские эскадрильи (экипажи арабские, а самолеты-то наши, советскою производства) расстреливались, как на полигоне. Лететь в это горло означало идти на смерть.
Автомобиль с помеховой аппаратурой загнали на одну из высот. Запустили блок питания, расположенный на автомобильном прицепе, выполнили все подготовительные работы.
Первый блин комом, как и полагается. После включения помехи пущенная комплексом «Хок» ракета сошла с намеченной траектории и непредсказуемо заметалась. «Действует, действует!» — подмигивали друг другу операторы Но в том и особенность «непредсказуемых» движений, что их направление нельзя предугадать. После нескольких смен направления ракета устремилась в сторону самолета. Панический сигнал летчика: «Идет на меня!» Операторы помеховой аппаратуры зажмурились: еще секунда, и… Но ракета снова изменила движение, клюнула носом в землю и взорвалась.
А дальше пошло как по маслу: пущенная американским ЗРК ракета закручивалась, сходила с траектории и либо ударялась о горные выступы, либо подрывалась при достижении предельной дальности. Эскадрилья за эскадрильей проходили арабские самолеты в созданный помеховым излучением коридор, пронося свой смертоносный груз. Ракеты хваленого «Хока» не достигали целей.
А вот встречные полеты израильских самолетов по тому же коридору не получались: их поджидали ракеты нашего нового маловысотного комплекса, недавно предусмотрительно поставленного на линии огня. Он работал в отсутствие организованных помех, и у него все получалось на славу. Всего было сбито около сотни «Фантомов» (кажется, израильская сторона такие высокие потери не подтверждает до настоящего времени). Впрочем, вот такое печатное высказывание: израильская авиация понесла огромные потери. За 18 дней войны — 109 самолетов! «Если пропорцию израильских потерь экстраполировать в масштабе воображаемой войны между США и странами Варшавского Договора в Европе, — пишет Рич, — войны с использованием аналогичных самолетов, с аналогичной подготовкой летчиков и аналогичным уровнем неземной обороны, наши воздушные силы могли быть уничтожены уже за 17 дней» [9].
Был день, когда почти одновременно «сняли» около десятка «Фантомов». В небе пестрели парашюты катапультирующихся израильских летчиков. Сирийская пехота, увидев обилие парашютных куполов, приняла это за десант «командос» и отступила на заранее подготовленные позиции. Лишь потом удалось разобраться, в чем дело.
