Есть звонки, которых ждут,
И не ждут которых
Говорилось в одном стихотворении, ходившем среди разработчиков аппаратуры радиоэлектронной борьбы и в целом отражавшем условия их работы. Звонок, о котором пойдет речь ниже, не сулил ничего хорошею. Александра Алексеевича Зиничева, начальника сектора «сто восьмого», вызывали в Оборонный отдел ЦК. Единица, самая крупная в институте, в 1970-е гг. еще называлась «сектором»; сектор А.А. Зиничева в те годы был весьма внушительным.
Обычно в ЦК вызывали директора института или главного инженера, другим собеседование в этом высшем партийном органе было, вроде, и «не по чину». Зиничев набрал директорский номер. Кабинет М.П. Емохопова, сооруженный в свое время еще для Г.М. Маленкова и не менявший с тех пор интерьер, как назло, был пуст. Главный инженер им тогда был Ю.Н. Мажоров (о нем уже рассказывалось в предыдущем номере «ТиВ»), по словам секретарши Екатерины Михайловны, находился в Главке. Попытка явиться в оборонный отдел за спиной начальства не удалась. Пришлось ехать одному.
Разговор начал инструктор оборонного отдела Кочетков, мужчина степенный, из моряков, а вскоре подошел и подключился к разговору заведующий оборонным отделом Иван Дмитриевич Сербин. Присутствие Сербина придавало разговору тревожный оттенок: сколько «голов полегло под карающим топором» этого ЦКовского куратора! Сербина не боялся разве что только С.Д. Кращин (1) директор одного из серийных заводов в провинции. Когда начальник 5-го ГУ министерства В.П. Липатов начинал отчитывать Кращина, наливаясь багровым гневом (другого тона он не признавал), тот отвечал ему: «Что ж, пойдем в ЦК, к Сербину. Там разберутся, кто нужнее и кто важнее…» За спиной Кращина стоял большой завод с гегемоном-пролетариатом и пятилетними планами производства.
Когда много лет спустя главным инженером «сто восьмого» после А.А. Зипичева назначили В.П. Заборова, С.Д. Кращин так прокомментировал это назначение: «Забор? Да какой там забор! Так, штакетничек…» Кращин имел собственное мнение обо всех — начиная от Сербина и кончая коллегами по работе.
«Крупнейший в ЦК высокопоставленный функционер Сербин,… человек грубый и злобный, как дьявол», — характеризовал его В.В. Решетников [2].
Впрочем, думаю, что в данном случае место сделало человека. Возглавляя оборонный отдел ЦК, приходилось быть начеку всегда…
С Зиничевым пошел разговор о возможности создания эффективных помех современным радиолокационным станциям комплексов управления ракетным оружием. Александр Алексеевич рассказывал о помехах каналу селекции целей — многократных ответных помехах, уводящих «по дальности» или «по скорости», доплеровских шумах, о помехах угломерному координатору радиолокатора — о выделении огибающей при коническом сканировании и о прицельной помехе на частоте огибающей, о «скользящей частоте сканирования» и о мерцающей помехе. Сербин с той же степенью эрудиции показывал, почему каждая помеха из этого набора может оказаться неэффективной. Зиничев перевел разговор на некоторые экзотические разновидности активных помех, вроде «двухчастотной», но Сербин резонно заметил, что все они пока «бумажные» и еще не ясно можно ли будет- организовать их на деле. Зиничев отвел глаза: не то ли самое говорил он недавно своим доморощенным энтузиастам?
«Вы, конечно, работаете Но как-то… нецеленаправленно. Нецеленанравленно! — повторил Сербии, подчеркивая точность найденного слова. — Вам ведь хорошо известны объекты подавления в районе боевых действий на Ближнем Востоке. Так неужели вы по найдете, что можно противопоставить им? Надеюсь, наш следующий разговор будет более продуктивен».
Еще бы не знать эти «объекты подавления»! Авиация быстро приспосабливается к меняющейся боевой обстановке. Ее командиры быстро раскусили опасность зенитных ракетных комплексов высотного действия. Там, на большой высоте, наа фоне контрастного пустынного неба, один на один с ракетой шансов уцелеть у самолета почти не остается. Летать стали на малых высотах надеясь ускользнуть от ока радиолокатора, затеряться на фоне отражений от возвышенностей, горных кряжей и прочих «местных предметов». Вот тут и появились у Израиля зенитные ракетные комплексы «Хок» американскою производства. Они одинаково эффективно сбивали как средневысотные, так и маловысотные цели. Диапазон высот целей — от 15 м до 18 км. Вероятность поражения цели ракетой — около 0,85-0,9. Если на пути самолета стоял еще один комплекс «Хок», вероятность уцелеть практически сводилась к нулю. Радиолокатор этого ЗРК с непрерывным излучением зондирующего сигнала обладал высокой помехозащищенностью не только из-за узкополосности следящих фильтров, что характерно для всех радиолокационных систем с непрерывным излучением, но и из-за специально организованной проверки сигнала на когерентность. Вот эти «Хоки» и были закуплены Израилем для защиты от авиации арабов.
Вернувшись в «сто восьмой», Зиничев, как положено, доложил о полученной «взбучке» Ю.Н. Мажорову. Задумались: что предложить? Когда попахивало «жареным», высшие государственные и военные чины обращались в «сто восьмой»: думайте! Сама постановка вопроса не была неожиданной. Но борьба радиолокационной и противорадиолокационной техники всегда идете переменным успехом, и на этом этапе возможностей подавить «Хок» просматривалось совсем немного. По пальцам перебирали все, что имело шансы на успех. Часто говорят: новое — эго хорошо забытое старое. Покопайтесь, мол, в старых архивах — и найдете все то, что нужно. На деле не совсем так. Хорошо забытое старое окажется в иных, не похожих на прежние, условиях, а это, если речь идет об аппаратуре, повлияет и на ее возможности, и на условия функционирования. Вот и в данной ситуации в борьбе с «Хоками» первоначальным объектом подавления надо было считать, головку самонаведения ракеты — миниатюрный радиолокатор, расположенный в ее головной части. Ракеты «Хока» имели малый поперечник, в них нельзя разместить антенну с большой апертурой, следовательно, надо ожидать, что апертура антенны невелика, а у антенны с малой апертурой обычно бывает повышенный уровень боковых лепестков, по которым тоже возможен прием. А что если…
Когда на следующее утро Зиничев и Мажоров сверили свои предложения, они расхохотались: совпадение было полным, будто в двух блокнотах чертил один человек. «Нового» в «хорошо забытом старом» хватало на полновесное изобретение.
В пожарном порядке начали проверять задуманное. Из имевшихся в наличии СВЧ-блоков, благо их в «его восьмом» хватало, составили действующий макет помеховой аппаратуры. Достали головку самонаведения. «Хоковской» не было, пришлось работать по отечественному аналогу, но на данном этапе, при проверке эффекта воздействия, он годился. Первые же опыты доказали: все идет, как задумано, помеха действует!
Теперь требовалось срочно готовить экспериментальные образцы, их надо было делать с таким условием: боевое применение этих образцов в данной обстановке полностью не исключалось. Неожиданно заупрямилась заказывающая служба ВВС: мол, на ближайшую перспективу все занято, расписано, свободных денег нет. Вероятнее всего, представители ВВС просто не верили в успех. А если успеха не будет?
Выручили «сухопутчики»: если сможете спроектировать автомобильный вариант, затраты осилим. Начинайте.
«Железо» делали в нашем калужском филиале. Сейчас этот филиал оперился, стал самостоятельным научно- исследовательским учреждением оборонного профиля и нередко соперничаете «альма-матер»: выигрывает разные тендеры и конкурсы по проведению НИР и ОКР оборонного характера. Работа проводилась в обстановке строгой секретности, о предназначении аппаратуры знали единицы — узкий круг задействованных инженеров. Грамотно использовались «легенды прикрытия». Выпускать аппаратуру без лишней огласки в «сто восьмом» тогда умели.
Общее руководство работами по изготовлению и испытаниям экспериментальных образцов
