— обладал большим мастерством и великолепной выдержкой.
Через несколько минут наш акустик обнаружил врага и вцепился в него «мертвой хваткой». Командир по докладом акустика понял, что немец пытается занять позицию для торпедной атаки. и начал осторожно маневрировать, погрузившись на глубину 45 м, на которой попадание торпед было менее вероятным. И через некоторое время две торпеды прошли над пашей ПЛ. Затем в течение трех с половиной долгих и утомительных часов маневрирования немецкая субмарина выпустила по М-176 десять (!) торпед. Весь свой боезапас — и все мимо. Послышались шумы, характерные для операции по продуванию балласта при всплытии: противник устал. Паш командир подвсплыл вслед за врагом на перископную глубину и произвел двухторпедный залп. Через минуту послышался взрыв.
В ходе войны советские’ подводники постоянно повышали свое мастерство и довольно скоро стали успешно применять такой непростой способ атаки, как торпедная стрельба но нескольким целям. Этому способствовали также оснащение подводных лодок средствами автоматизации определения элементов движения цели и расчета залпа (автомат торпедной стрельбы) и принятие на вооружение торпед с неконтактными взрывателями и бесследных электрических торпед ЭТ-80.
Характерным примером являются действия ПЛ Северного флота С-56 (командир — капитан 2 ранга Г. Щедрин), которая затем была переведена на Тихоокеанский флот и в настоящее время установлена рядом со штабом ТОФ как корабль-музей. Так, 17 мая 1943 г. наша ПЛ, идя в подводном положении, сначала гидроакустической станцией, а затем и визуалыно (обнаружила сильно охраняемый конвой противника в составе транспорта, танкера, четырех сторожевиков и четырех сторожевых катеров. Транспортные суда противника шли на небольшом удалении друг от друга, поэтому командир советской подходки решил атаковать их одним четырехторпедным залпом. Залп — и первая торпеда попадает в транспорт, а еще две — в крупный танкер. Озлобленные потерей своих подопечных, противолодочные корабли противника начали забрасывать С-56 глубинными бомбами, сбросив в течение часа 60 штук. Но наша субмарина отошла ближе к берегу, что ввело врага в заблуждение, и успешно оторвалась от преследования. Причем стрельбу наша ПЛ выполняла еще и обычным и торпедами.
С наилучшей стороны зарекомендовали себя также и подводные лодки, выступавшие в роли минных заградителей, особенно на Балтике. Их действия всегда отличали тактическая гибкость и военная хитрость. Например, балтийская ПЛ Л-3 в июле 1941 г. прибыла для постановки мин в Данцигскую бухту. Обнаружив, что два тральщика выполняют траление на фарватере, наша подлодка дождалась, когда они повернут на обратный курс, и пристроилась к ним в кильватер, выставив в протраленной немцами полосе свои мины. Через 6 ч. на них подорвался и затонул выходивший из бухты немецкий транспорт. А одна изтаких ПЛ- минных заградителей, «Лембит» (кстати, эта подлодка английской постройки попала в ВМФ СССР в августе 1940 г. из состава ВМС Эстонии), вообще впервые в истории совершила подводный таран, потопив немецкую U-479!
Вторая молодость танка ПТ-76
А Корнилин
Окончание.
Начало см. в «ТиВ» № 4/2006 г.
После описанных ранее событии разработка плавающего тапка и бронетранспортера была поручена главному конструктору ленинградского Кировского завода Жозефу Яковлевичу Котину (тогда директору ВНИИ-100), а изготовление опытных образцов для заводских и государственных испытаний — Челябинскому тракторному заводу (ЧТЗ), где в то время директором был С. А. Скачков и главным инженером — А.Н. Демьянович. Ж Я. Котин, генерал-лейтенант инженерно-танковой службы, лауреат четырех Сталинских премий, доктор технических наук, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР, был всемирно известным конструктором тяжелых танков КВ и ИС, которые сыграли большую роль в Великой Отечественной войне. Отметим, что в то время заканчивались конструкторские работы по последнему принятому впоследствии на вооружение тяжелому тапку Т-10.
Ж.Я. Котину указанным выше решением правительства предоставлялись большие полномочия в части привлечения к разработке плавающих машин ведущих научно-исследовательских и учебных учреждении и предприятий
Министерств судостроения, транспортного машиностроения, тракторной и автомобильной промышленности (в частности, ЦНИИ-45 им. Крылова, ЦАГИ, Ленинградского политехнического института. НАТИ, НАМИ, автозаводов и тракторных заводов).
Примером наделения Ж.Я. Котина большими полномочиями служит такой эпизод: в ходе работ над заводскими образцами заводом-изготовителем бронекорпуса и башни были сорваны установленные сроки поставки Челябинскому тракторному заводу этих комплектующих. За это упущение главный конструктор мог предложить Челябинскому ГК КПСС исключить из партии директора завода.
По представлению Ж.Я. Котина правительство приняло решение заинтересовать материально разработчиков плавающих танка и бронетранспортера:
— вместо обычных суточных командировочных (в то время это 26 руб. в сутки) — 1/30 в сутки от получаемого должностного оклада;
— доплата за сверхурочные работы (их было тогда более чем достаточно);
— выплата по месту основной работы (ленинградский Кировский завод и завод «Красное Сормово») среднемесячного заработка;
— повышенные так называемые «квартирные» — за проживание в гостинице.
Все это и наличие огромного авторитета и организаторского таланта Ж.Я. Котина создали предпосылки для успешной подготовки новых образцов в рекордно короткие сроки.
Создание плавающего танка ПТ-76 («объект 740») и бронетранспортера БТР-50ГТ («объект 750») велось на Челябинском тракторном заводе группами конструкторов Кировского завода из бюро Ж.Я. Котина (тогда института ВНИИ-100), Сормовского и Челябинского тракторного заводов.
Группа конструкторов ВНИИ-100.
— заместитель главного конструктора Н.Ф. Шашмурин (руководитель разработки);
— заместитель главного конструктора Л.С. Троянов (руководитель разработки);
— бюро моторной установки: начальник Н.П. Петров, конструкторы A.И. Попова, Дедов А.И. Фуксон, Н. Бажан и др.;
— бюро ходовой части: начальник Г.И. Серегип, конструктор С.А. Маслов;
— бюро бронекорпусов: начальник B.И. Тародько, конструктор П.В. Таранатин;
— группа трансмиссии: руководитель А.И. Кузьмин;
— бюро вооружения, начальник Г А. Рыбин;
— бюро эксплуатации и испытаний: начальник Корнилаев;
— бюро расчетов: начальник В.Ию Поляченко;
