После очередного матча он вместе со всеми пришел в раздевалку, отдал форму эльфу и, как обычно, направился в душевую. За густым влажным паром фигуры игроков были почти неразличимы, Драко медленно шел вдоль ряда кабинок, выискивая свободную, и вдруг уперся взглядом в Поттера, который стоял под душем и медленно намыливался, разговаривая о чем-то с маячащим рядом Уизелом. В тот момент, когда Малфой оказался прямо напротив него, Избранный как раз расставил ноги и провел идиотской ярко-розовой мочалкой по внутренней стороне смуглого бедра, ненароком задев тяжело мотнувшуюся мошонку.

В голове как будто Бомбардо взорвалось. Драко торопливо прошел мимо, нырнул в соседнюю кабинку, которая, слава Мерлину, оказалась пустой, шагнул под горячие струи воды и развернулся лицом к стене. Его трясло. Потребовалось несколько минут, чтобы справиться с мучительной, почти подростковой эрекцией. Ощущение того, что Поттер рядом, туманило разум похлеще самого крепкого огневиски, он до зубовного скрежета стиснул челюсти, стараясь хоть немного утихомирить не к месту разбушевавшееся либидо. Потом немного пришел в себя, торопливо вымылся, вернулся в раздевалку и, стараясь ни с кем не разговаривать, оделся и отправился домой.

Ужин показался безвкусным. Физиономия Грамблера, навытяжку стоявшего рядом с его стулом, вызывала острое желание опробовать отцовские методы общения со слугами. Монотонный рассказ матери об очередном заседании ее благотворительного общества бесил неимоверно. Драко отказался от десерта и ушел к себе в спальню, надеясь что крепкий сон избавит его от крайне неприятного ощущения стыда и злости на собственное тело.

Астория со Скорпиусом в тот день гостили у Маклаггенов: в воскресное утро они вместе с Дафной и Эйданом должны были портключом отправиться на детский праздник к подруге по Бобатону. Драко поговорил с семьей через камин, пожелал им спокойной ночи, еще некоторое время посидел в кресле, бездумно глядя на дрожащие желто-алые язычки пламени, и решил еще раз принять душ - теплая вода с детских лет действовала на него как успокоительное.

Стоя в душевой кабинке, он, едва касаясь, провел ладонью по груди, животу, спустился к паху... Пальцы обхватили полувозбужденный член и заскользили в привычном ритме. Малфой прислонился к дверце, ощущая лопатками прохладную гладкость толстого стекла и медленно, почти лениво двигая рукой. Под закрытыми веками вспыхивали знакомые изображения: Нат, такой, каким он был в Сен-Мало, загорелый, с этой своей вечной застенчивой полуулыбкой… старший из братьев Уизли до близкого знакомства с Фенриром… когда-то отец взял Драко с собой в «Гринготтс», и мягко мерцающие в свете многочисленных свечей рыжие пряди произвели на Малфоя неизгладимое впечатление… мелькнула фигурка девчонки- продавщицы в «Сладком королевстве»… она балансировала на приставной лестнице, доставая с верхней полки банку перечных упыриков, и распахнувшаяся мантия демонстрировала покупателям круглую, обтянутую шелком чулка коленку… Драко вздохнул и сжал пальцы плотнее. И вдруг сквозь пелену времени резким мазком кисти проступило то мутное, давно, казалось, забытое: блестящая пленка воды на каменных плитах, худое смуглое мальчишеское лицо, на котором смешно и нелепо смотрелись круглые очки, и хриплый рев «Сектумсемпра!», вырывающийся из сведенного ненавистью пухлогубого рта…

В тот же момент он кончил. И уперся невидящим взглядом в блестящие кнопки на панели душевой кабины. Потом опустил голову и проводил взглядом последние мутные капли спермы, исчезающие в маленьком водовороте слива. Во рту пересохло, и вместо привычной мягкой послеоргазменной слабости тело переполняло нервическое напряжение, отзывавшееся ознобной дрожью даже в кончиках пальцев. Не выдержав, Малфой сел на корточки и закрыл глаза.

- Ты идиот, Драко Люциус Малфой, - он произнес это вслух, и собственный негромкий голос ударил по барабанным перепонкам с неистовством гиппогрифьего рева...

* * *

Он трусливо пропустил две тренировки подряд, сообщив Кормаку, что очень занят на работе, но на третью все же явился, надеясь на то, что странное помешательство, вновь овладевшее им, пройдет бесследно. Малфой ошибся. После этого Поттер начал приходить к нему - по утрам, в те полусонные моменты, когда мозг вяло цепенел, а мягкость постели окутывала тело как теплое обьятие. В воображении снова и снова мелькала смуглая кожа, темно-розовые губы (мягкие они или твердые?), короткие темные волосы в паху, член, который с болезненным возбуждением хотелось ощутить внутри... Драко чувствовал, что медленно сходит с ума. Он даже посетил бордель, впервые выбрав в альбоме, который с услужливой улыбкой протянула ему мадам, невысокого плотного брюнета, но легче ему не стало. И в следующую субботу Малфой отправился в клуб с четкой уверенностью в том, что это его последняя игра в этом заведении - в конце концов, в квиддич можно играть и в другом месте, а со своим некстати проснувшимся влечением он постарается справиться сам.

В тот вечер он сразу после матча направился в кабинет управляющего, чтобы сообщить о своем решении отказаться от услуг клуба, но Пикса не было, а клубный домовик сообщил, что ему придется подождать. Драко просидел в приемной минут десять, потом плюнул и решил просто отправить управляющему сову. Он вернулся в раздевалку и сразу же угодил в атмосферу всеобщего жеребячьего веселья, которое часто накатывало на игроков после удачно сыгранного матча. Когда Малфой прошел к своему шкафчику, уселся и протянул эльфу ногу, чтобы тот снял защитный наколенник, Дин Томас, тот самый аврор, за которого в свое время планировали выдать Тори, стоя посреди раздевалки, громогласно рассказывал присутствующим, что, как и сколько раз он сделал в ночь с пятницы на субботу.

- А сиськи у нее... ммм... вы не поверите! В общем, заебись.

- Коротко и ясно, - хмыкнул кто-то из глубины раздевалки.

Томас громко заржал.

- Ну извините, не обучен высокому слогу. А вообще, парни, я так скажу: никакой секс не заменит хорошей игры.

Игроки захохотали.

- Да уж конечно!

- Это смотря какой секс...

- Именно: смотря какой секс, Эрни.

- Да какой бы ни был! - Томас застегнул воротник мантии и посмотрел туда, где одевался Уизли. - Верно, Ронни-бой?

- Угу, - пробормотал Уизли, который в этот момент, наклонившись, завязывал шнурок на ботинке, - и не говори, Дин.

- Если ты трахаешься так же, как играешь, Рон, мне от души жаль миссис Уизли, - едко заметил Майкл Корнер, который, как неоднократно замечал Малфой, терпеть не мог рыжего и вечно старался его подколоть.

Уизли медленно распрямился. Он смотрел на Корнера с тяжелой злобой, но молчал, явно не находясь с ответом. Взгляд его метнулся по раздевалке и уперся в насмешливое лицо Драко.

- А ты что молчишь, Хо... Малфой? Воспитание не позволяет о бабах разговаривать? Или... предпочитаешь входить в задние ворота - вы, аристократы, говорят, к этому склонны, а?

- Это-то здесь при чем? - на фоне общего смеха раздраженно спросил Макмиллан, который, как многие чистокровные, предпочитавшие однополые связи, не скрывал своей ориентации.

Уизел, широко улыбаясь, с вызовом смотрел на Малфоя. Драко выдержал паузу и медленно поднял голову. Ну держись, рыжая шваль.

- Уизли-Уизли-Уи-и-изли, - он протянул это так, что знавшие его в школе замерли: на мгновение из-под наносного хлама времени выглянул прежний Драко Малфой - тот, пятнадцатилетний, ехидно ухмыляющийся во все свои колкие ядовитые зубы, стремительно реагирующий на любой выпад противника и счастливо не ведающий, что ждет его впереди. - Мне непонятен твой интерес к моим задним воротам... Позаботься лучше о своих. Слухи, Уизли, летучи, как порох... Говорят, что твое героическое начальство нередко имело тебя в зад... во время твоей недолгой карьеры. Не так ли, мистер бывший аврор?

Тишина, наступившая в раздевалке, облекла его с плотностью погребального савана. Уизли побагровел и раздулся, став до смешного похожим на свою мамашу, а потом так же резко побледнел и сделал шаг вперед. Драко поднялся ему навстречу.

- Мужики, да вы что? - растерянно спросил Томас.

- Н-да, Малфой, ну ничему тебя жизнь не учит.

Уизли открыл было рот, но тут же его закрыл. Из глубины раздевалки вышел Поттер. Он смотрел на